Американские боги (пер. А.А.Комаринец) - Neil Gaiman

Были еще капустные листья, фаршированные мясным фаршем и рисом, вот только сами листья были столь жесткие, что совершенно невозможно было их разрезать, не разбросав фарш и рис по всему ковру. Тень погонял голубец по тарелке.

– Мы играли в шашки, – объявил Чернобог, отрубая себе еще один кусок тушеного мяса. – Этот молодой человек и я. Он выиграл одну партию, я выиграл одну партию. Поскольку он выиграл, я согласился поехать с ним и Средой и помочь им в их безумии. Поскольку я выиграл партию, то, когда все будет закончено, молодой человек даст себя убить ударом молота.

Обе Зори серьезно кивнули.

– Какая жалость, – сказала Зоря Вечерняя Тени. – Гадая тебе, я бы сказала, что ты проживешь долгую и счастливую жизнь и что у тебя будет много детей.

– Вот поэтому-то ты и хорошая гадалка, – отозвалась Зоря Утренняя. Вид у нее был сонный, как будто поздний ужин требовал от нее огромных усилий. – Ты рассказываешь самую лучшую ложь.

Под конец обеда Тень все еще чувствовал голод. Тюремная кормежка была довольно скверной, но все же лучше этой.

– Прекрасный обед, – похвалил Среда, опустошивший свою тарелку со всем видимым удовольствием. – Благодарю вас, милые дамы. А теперь, боюсь, настала пора попросить вас посоветовать нам приличный отель по соседству.

Зоря Вечерняя состроила оскорбленную мину.

– Зачем вам ехать в гостиницу? – спросила она. – Разве мы вам не друзья?

– Я не решился бы доставить вам столько хлопот… – начал Среда.

– Никаких хлопот, – ответила Зоря Утренняя, играя несообразно золотыми волосами, и зевнула.

– Вы, – указывая на Среду, сказала Зоря Вечерняя, – можете переночевать в комнате Белобога. Она пустует. А вам, молодой человек, я постелю на диване. Вам будет много удобнее, чем на любой пуховой перине. Клянусь.

– Это было бы очень мило с вашей стороны, – отозвался Среда. – Мы принимаем ваше предложение.

– И заплатите вы мне не больше, чем заплатили бы за гостиницу, – сказала Зоря Вечерняя, победно вздернув подбородок. – Сто долларов.

– Тридцать, – сказал Среда.

– Пятьдесят.

– Тридцать пять.

– Сорок пять.

– Сорок.

– Ладно. Сорок пять долларов.

Потянувшись через стол, Зоря Вечерняя пожала Среде руку. Потом начала убирать со стола тарелки и миски. Зоря Утренняя, зевнув так широко, что Тень испугался, не вывернет ли она себе челюсть, объявила, что отправляется спать, пока не заснула, упав головой в пирог, и пожелала всем доброй ночи.

Тень помог Зоре Вечерней отнести тарелки и блюда на кухню, где не без удивления увидел под мойкой престарелую посудомоечную машину и сложил в нее посуду. Заглянув ему через плечо, Зоря Вечерняя, досадливо ахнув, вынула деревянные миски для борща.

– Эти моют в мойке, – указала она.

– Простите.

– Ничего. А теперь давайте поищем в шкафу пирог.

Пирог – яблочный – был куплен в магазине, разогрет в духовке и оказался очень, очень вкусным. Они вчетвером съели его с мороженым, а потом Зоря Вечерняя выгнала всех из гостиной и постелила Тени великолепную с виду постель на диване.

– То, что ты сделал тогда за шашками, – сказал Среда, пока они стояли в коридоре.

– Да?

– Это было хорошо. Очень, очень глупо с твой стороны. Но хорошо. Спи спокойно.

Тень почистил зубы и умылся холодной водой в крохотной ванной, потом прошел через коридор в гостиную, выключил свет и заснул еще до того, как голова его коснулась подушки.

Во сне Тени один взрыв следовал за другим: он вел грузовик через минное поле, и по обе стороны от него взрывались противотанковые. Ветровое стекло разбилось, и он почувствовал, как по лицу у него струится теплая кровь.

Кто-то кричал на него. Одна пуля прошила ему легкое, другая раздробила позвоночник, третья вошла в плечо. Он чувствовал попадание каждой из них. Он рухнул на руль.

За взрывом последовала тьма.

«Наверное, я сплю, – подумал Тень, один в темноте. – Кажется, я только что умер». Он вспомнил, что ребенком слышал и поверил в то, что, если умираешь во сне, значит, скоро умрешь и в жизни. Мертвым он себя, однако, не чувствовал. Тень на пробу открыл глаза.

В маленькой гостиной, повернувшись к нему спиной, стояла у окна женщина. Сердце у него на мгновение зашлось, и он окликнул:

– Лора?

Освещенная лунным светом женщина повернулась.

– Извините, – сказала она. – Я не хотела вас будить. – Говорила она мягко, с восточно-европейским акцентом. – Я сейчас уйду.

– Нет, все в порядке, – отозвался Тень. – Вы меня не разбудили. Просто я видел странный сон.

– Да, – согласилась она. – Вы вскрикивали и стонали. Я хотела было разбудить вас, но потом подумала: нет, спящего стоит оставить снам.

В слабом свете луны ее волосы казались блеклыми и бесцветными. Одета она была в тонкую белую ночную рубашку, отороченную по воротнику под горло кружевом и заметающую подолом пол. Тень сел на диване, окончательно проснувшись.

– Вы Зоря Полу… – Он помялся. – Та сестра, что спала.

– Да, я Зоря Полуночная. А вас зовут Тень, ведь так? Мне так Зоря Вечерняя сказала, когда я проснулась.

– Да. А на что вы там смотрите?

Поглядев на него внимательно, она знаком предложила присоединиться к ней у окна. Пока он натягивал джинсы, она повернулась к нему спиной. Тень пошел к ней – долгий вышел путь для такой крохотной гостиной.

Он никак не мог разобрать, сколько ей лет. Кожа у нее была гладкая и без единой морщинки, глаза темные, ресницы густые, а длинные, до пояса, волосы – совсем белые. Лунный свет выхолащивал цвета, обращая их в призраки самих себя. Она была выше своих сестер.

Зоря указала в ночное небо.

– Я смотрела вот на это. – Она указала на большой ковш. – Видите?

– Большая Медведица, – откликнулся Тень.

– Можно и так ее называть, – сказала она. – Но там, откуда я родом, видят иное. Я собираюсь подняться наверх, посидеть на крыше. Хотите пойти со мной?

Подняв раму окна, она, как была босиком, выбралась на пожарную лестницу. В окно залетел порыв ледяного ветра. Что-то в окне встревожило Тень, но он не мог понять, что именно. Помявшись, он надел свитер, носки и ботинки и последовал за Зорей Полуночной на ржавую железную лестницу. Она ждала его. Его дыхание облачком заклубилось в морозном воздухе. Тень поглядел, как ее босые ноги легко поднимаются по ледяным стальным ступеням, и полез за ней на крышу.

Снова налетел холодный ветер, притиснув ночную рубашку к ее телу, и Тень не без стеснения заметил, что под рубашкой на Зоре Полуночной ничего не было.

– Вы не мерзнете? – спросил он, когда они поднялись на самый верх лестницы, и ветер унес его слова.

– Извините, что вы сказали?

– Я спросил, вас холод не беспокоит?

В ответ она подняла палец, словно говоря «Подождите», и легко ступила через бордюр на саму крышу дома. Тень перебрался через него далеко не столь грациозно и прошел за ней по плоской крыше к темному пятну водонапорной башни. Там их ждала деревянная скамья, Зоря присела на нее, и Тень опустился рядом. Водонапорная башня укрыла их от ветра, за что Тень был благодарен.

– Нет, – ответила Зоря Полуночная, – холод мне не мешает. Это мое время. Мне привольно ночью, как привольно рыбе на глубине.

– Наверное, вы любите ночь, – сказал Тень и тут же пожалел, что не нашел ничего более умного, более глубокомысленного.

– У моих сестер свое время. Зоря Утренняя живет рассветом. В старой стране она просыпалась, чтобы отворить ворота и выпустить нашего отца на его – ммм, я забыла, как это называется… Машина без колес?

– Колесница?

– На его колеснице. Наш отец уезжал. А Зоря Вечерняя открывала перед ним ворота на закате, когда он возвращался к нам.

– А вы?

Она помолчала, губы у нее были полные, но очень бледные.

– Я никогда не видела нашего отца. Я спала.

– Это было заболевание?

Она не ответила. Пожатие плечами – если она ими пожала – было едва различимым.

– Так вы хотели знать, на что я смотрю?

– На большой ковш.

Она подняла руку, указывая на созвездие, и ветер снова обтянул тканью ее тело. Ее соски проступили на мгновение темным сквозь белый хлопок. Тень поежился.

– Его называют Колесницей О́дина. И Большой Медведицей. Там, откуда мы приехали, верили, что нечто, не божество, но подобное богу, нечто страшное приковано среди этих звезд. И если оно вырвется на волю, настанет конец всему. И есть три сестры, которые должны наблюдать за небом день и ночь напролет. И если существо среди звезд вырвется, миру придет конец – «фррр», и все.

– И люди в это верили.

– Да. Давным-давно.

– Так вы пытались разглядеть чудовище среди звезд?

– Да. Что-то в этом роде.

Он улыбнулся. Если бы не холод, подумалось ему, он бы решил, что все еще спит. Все происходящее казалось просто сном.

– Можно спросить, сколько вам лет? Вы как будто намного моложе своих сестер.