Вниз по матушке по Харони - Михаил Федорович Липскеров

А в совет директоров всего гвоздильного дела включили сына одного из членов Правительства России – а как без представительства Правительства России? Никак, потому что тут же налетят рейдеры – вот тут-то Правительство в лице ФСБ и тут как тут! Ну и в лице Следственного комитета тоже. Потому как без Следственного комитета никак, потому как ФСБ и прочие Генштабы – типа система сдержек и противовесов! Так вот этот малый даже придумал рекламный слоган «Живые гвозди! И никаких других гвоздей!».

В разных местах Прикаменья были созданы места для временного пребывания сырья перед запуском его в производство. Для этого была нанята строительная фирма жены мэра Прикаменска, которая на бюджетные деньги отгрохала стадион, который в свободное время от хранения сырья намеревались использовать как поле для гольфа элиты Прикаменья. И на них же отваяли жилье для группы руководящих трудящихся Прикаменска и других городов России в городе Майами.

И когда все уже было почти готово для производства гвоздей из людей, выяснилось, что сырье морально не шибко готово к производству из него гвоздей. И это несмотря на рекламный призыв Прикаменского ТВ «Твое тело нужно России». Всех сопротивляющихся объявили пятой колонной и врагами народа. Ну и, соответственно, приговорили. Причем первыми под раздачу попали как раз те людишки, которые первыми и придумали эту заполошную идею «гвозди бы делать из этих людей». Вот их и собрали всех в одно общее место Прикаменья. А тех, кто был с этой методой не шибко согласен, отправляли в места не столь отдаленные. И поп, который дал мальцу тему Николая Тихонова, и его поповское отродье отправились туда же. «На переплавку», как пошутил один одесский шутник, который чуть позже остальных под свою шутку и угодил.

В Китае же пошли по пути заготовки несогласного сырья с китайской спецификой. Сырье согнали на площадь Тяньаньмынь и по отработанной в раньшие времена методике обработали его танками. Но гвозди из них собирались изготавливать уже по третьему сорту. Но тут споткнулись о проблему отсутствия в мире стран четвертого мира. Поэтому Китай тихо-тихо из проекта слинял.

Так что Россия осталась в проекте одна-одинешенька. Страны первого мира, несмотря на ожидаемую прибыль, принять участие в проекте отказались. Разве что вожди двух-трех островных государств готовы были поставлять сырье по умеренным ценам за бусы, перочинные ножи и зубные щетки, но сырья в них было всего ничего. К тому же какая-то русофобская сволочь в Совете Безопасности ООН вспомнила о рабстве и, несмотря на решительный отлуп нашего представителя – типа, а у вас негров вешают, – наложила на договор вето.

На стадионе состоялось торжественное открытие. Мэр произнесслова об особом пути Прикаменска в производстве гвоздей из людей, детишки исполнили гимн России, повыступали звезды шоу-бизнеса России и группа «Мони-М». Потом все отправились на завод тополиного пуха, где мэр перерезал горло первой части сырья.

И вот с конвейера сошли первые «живые гвозди». Мэру дали первый гвоздь, молоток и доску, в которую он и должен был его и вогнать. И тут случился облом. Гвоздь кровоточил, как и другие живые гвозди, и во всем мире их не стали покупать. Что-то люди в мире стали привередливые. Ну что ж, отрицательный результат – тоже результат. Так что переработанных людишек списали на трудности роста отечественной промышленности. А бюджетные деньги списали по графе «социальные расходы».

Но поле-то для гольфа и элитные дома в Майами остались!!! И наш Баффет в них же и обретается. И другие пацаны из трудящейся прикаменской элиты и других городов России.

И пришлось обратно заводить тополинопуховый бизнес.

Так что корвет «Вещий Олег» вместе с «Думкой» пришвартовались к родине производства тополиного пуха райцентру Прикаменск. Где были встречены людями местного «Бигшиномонтажа», до которых дошли слухи о каких-то терках между корветом и головной фирмой. Но суть терки до них не дошла, потому что почта в городе работала плохо. Потому что ее не было. И весь местный люд пользовался сарафанным радио. Когда я про это узнал, то удивился, как это некоторым горожанам без современных средств общения удалось провернуть такую грандиозную аферу с гвоздильным делом из живого человечества. Но Калика Переплывный все это дело мне и прояснил:

– Видишь ли, мил человек Федорыч, когда эти ребята затеяли эту штуковину, то они в целях секретности, чтобы никто не прознал про эти шуры-муры (потом я тебе объясню, откуда на Руси пошло-поехало это выражение), они все средства связи приватизировали. И они тоже рухнули вместе с гвоздильным ремеслом. Ну, кое-какие средства связи у них остались, типа лошадей и гонцов, но все это внутри города. Потому что командировочные расходы за его пределы в бюджете не были заложены.

– Из тех же соображений секретности? – спросил Аглай Трофимыч. И остальное население корвета молча подтвердило этот намек.

Но тут все эти внутриэкипажные дела пришлось прекратить, потому что главные местные бигшиномонтажники в лице Акопа Суреновича стали допытываться о сути терок между насельниками корвета и головной фирмой.

Но Аглай Трофимыч посмотрел на них хрустальным взглядом и сказал:

– Об что звук, уважаемый? Какие такие терки? Не знаем никаких терок. И какие такие, уважаемый, есть у вас для подобного утверждать основания?

– А такие, ара, что, мол, сарафанное радио, которое врать не даст, ара, – а потом добавил: – А подробности, ара, этот ваша девушка нам, ара, все и расскажет. А то мы ее, ара, пытать будем… – и жестами показал, как и куда лично он будет пытать Марусеньку.

Что жутко не понравилось экипажу. И Нупидору в особенности.

– Негоже, господа армяне, пытать девушку. Пытайте меня, уважаемый Акоп, а женщину не троньте. Я все стерплю!

Этого Калика Переплывный позволить не мог. И рассказал историю золотого пердонца. Который в данном случае вернулся к нему от Арама Ашотовича.

– Так что, мил человек, я с полной готовностью отдам тебе этот золотой пердонец, но он все равно вернется ко мне. – И печально замолчал.

И Акоп Суренович тоже замолчал. Дело ужасное. Суть терок ему стала ясна. Но что делать? Не пытать же женщину просто так. И тут в дело встрял Аглай Трофимыч:

– А скажите, уважаемый, у вас в городе наверняка есть какой-нибудь стоматолог?

– Есть, ара, один, Алекпер Азизович Гуссейнов… Азербайджанец!

– Тем лучше. Так вот, уважаемый, мы этот золотой пердонец ему на коронки продадим за доллары и перечислим эти доллары вашему уважаемому родственнику по сарафанному радио. А?

– Это ты здорово, ара, придумал! – воскликнул Акоп Суренович. – Так ему и надо!

– Я так и думал, что у