Мятежный рыцарь - Сюзанна Баркли

Говейн медленно произнес:

– Я был не прав в одном: несмотря на благородное происхождение, святое призвание вам подходит.

К столу подошел Том.

– Я поставил охрану, как вы велели, Говейн. Отвести монахиню в ее келью?

– Келью? – Оскорбленная Элис посмотрела на Говейна.

– Мне жаль, но я не могу позволить вам свободно расхаживать по лагерю, – подтвердил он свое решение.

– Тогда мне придется приложить еще больше усилий и убедить вас, что я заслуживаю доверия. – С высоко поднятой головой, улыбаясь, Элис вышла из залы.

– Ой! – Элис выдернула гребень из волос и уставилась на темную прядку, застрявшую в зубцах. Она так долго расчесывала волосы, что у нее онемели пальцы и разболелась голова. Успеха она не добилась – волосы походили на разворошенное гнездо. Ей ни за что с ними не справиться и не заплести заново в косы! Элис с тоской подумала об умелых руках Мейбл, которая обычно причесывала ее дома.

В унынии она прислонилась головой к стене. Хорошо хоть в пещере стало светлее, так как Бетт принесла свечи.

– Мне стыдно за сэра Говейна, – заявила Бетт и протянула Элис второе одеяло, – я так ему и сказала. И это после того, что вы для нас сделали!

– Он благодарен, но никак не может заставить себя доверять мне.

– Конечно, это неудивительно после того, что с ним, беднягой, случилось. – И Бетт шепотом добавила: – Эта проклятая леди Бланш своим предательством едва не загубила ему жизнь! Вот он и не верит теперь знатным дамам.

– Как же она предала его?

– Он сам про это не говорит, но от его приближенных я узнала, что леди Бланш родила младенца, а потом бросила, словно щенка. Если бы Говейн не отыскал Энид, малышка умерла бы. Ее по сию пору мучают страшные сны, и она совсем не улыбается. Это разрывает Говейну сердце.

Раздался тонкий и жалобный плач испуганного ребенка. Элис вскочила, выглянула в коридор.

– Что это?

– Это в комнате маленькой Энид. – Страж указал налево. – Она часто так плачет, почти каждую ночь. Не обращайте внимания…

– Я должна помочь ребенку!

– Но вам нельзя выходить.

– Тогда пойдемте со мной! – Элис кинулась мимо стража по коридору.

Крик повторился, на этот раз еще более пронзительный. Элис подбежала к проему, откинула висевшее одеяло и остановилась. В пещере было темно. В лучах слабого света, проникавшего из коридора, Элис увидела Говейна, стоявшего на коленях около тюфяка.

– Тихо, душечка, тебе просто приснился плохой сон, – шептал он.

– Темно… – всхлипывала Энид. Она вся дрожала.

Элис выдернула из железного кольца на стене факел и внесла его в комнату.

– Кто это, черт возьми?! – Говейн сощурился от света.

– Подержите! – Элис сунула ему в руку факел и подошла к девочке. – Все хорошо, Энид. Вот твой папа. Смотри, он принес свет и сейчас прогонит все плохое.

Энид замигала сонными глазами, в которых еще таился страх.

– Папа? – переспросила она.

– Да. – Элис потянулась к ребенку, но увидела, что не надела перчаток. Внутри все сжалось от предчувствия ужаса. Заставив себя не думать о собственной боли, она погладила малышку по щеке. Казалось, страх, словно живое существо, заметался между ними. Сдавило горло, сердце бешено заколотилось. Сама того, не сознавая, девушка застонала.

– Сестра, что с вами? – Говейн тронул ее за плечо.

– Помогите мне. Не отпускайте меня. Сильные руки обвились вокруг нее, и она оказалась прижатой к широкой мускулистой груди. Теперь Элис слышала ровный стук его сердца, а ее собственное готово было выскочить наружу. Страх стал проходить, в голове прояснилось, сердце постепенно успокоилось.

– Тихо, тихо… Все хорошо… – Дыхание Говейна, словно теплый ветерок, пробежало у нее по виску. Он поддерживал ее за талию, и его длинные пальцы снимали напряжение.

Элис заглянула в зеленые глаза Говейна: этот человек обладал неодолимой силой – силой защитника. Никогда прежде с ней такого не случалось – она находилась так близко от человека, но его чувства не подавляли ее. В душе что-то шевельнулось, как будто раскрылись лепестки цветка под солнцем.

– Элис… – Он крепче прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела. Глаза рыцаря странно блестели, дыхание участилось.

Она таяла от нежности. Говейн наклонил голову и прижался губами к ее рту.

Элис показалось, что ее объяло пламенем. Она вскрикнула, оттолкнула его и… укусила.

Пораженный, Говейн отпрянул. На его нижней губе краснела капелька крови.

– Черт! – воскликнул он.

Сейчас Элис хотела одного – скорее скрыться. Вырвавшись, она вскочила на ноги и, спотыкаясь, выбежала из комнаты.

– Папа, а куда ушел ангел? – спросила Энид.

– Она не ангел, – последовал сердитый ответ. – Это еще одна искусительница, посланная по мою душу, будь она проклята!

Глава седьмая

– Господи, прости мне грех мой, – бормотал Говейн, уставившись на горящую свечу.

Он сидел в счетной комнате. Отблески огня плясали на холодных каменных стенах, а в душе царил полный мрак.

Он тяжело вздохнул: строго-настрого приказав Руби не отходить от Энид, он укрылся здесь, чтобы хоть немного поспать, но сон никак не шел.

Что он натворил! Поцеловал монахиню! К тому же испугал девушку, которая вызывала у него истинное уважение своим состраданием и мужеством. Завтра он обязательно извинится перед ней. Да, но что он ей скажет? Что слишком долго обходился без женщины? Что ее доброта привела к тому, что он потерял голову? Впрочем, сестра Элис наверняка не считает его добропорядочным человеком.

Перед глазами возник ее образ: разметавшиеся темные волосы, раскрасневшиеся щеки. Как мало она походила на монахиню – когда глядела на него ласковыми и соблазнительными голубыми глазами, когда прижалась к нему, дрожа всем телом от страха.

Он несколько раз повторил: «Сестра Элис – целительница». Но желание от этого не ослабло. Перед мысленным взором стояла не монахиня, а полная очарования и притягательной силы женщина. Такая юная и цветущая! Зачем она решила заточить себя в аббатстве? Может, попытаться отговорить ее?

Никогда в жизни Элис не была еще так несчастна! Опустив голову, никого не видя кругом, она давилась куском черствого сыра, который Бетт припрятала специально для нее. Как она себя вела! Прошлой ночью Элис так и не сомкнула глаз. Притворяясь монахиней, она вынудила Говейна обнять ее и поцеловать, тем самым сделав из него чуть ли не насильника.

– Сестра! – Перед ней стояла худая женщина и, волнуясь, перебирала свои, видимо, давно нечесанные косы. – Я – Вельма из Ньютона… сестра Дикки. – По ее измученному лицу текли слезы.

– Ему хуже? – Элис вскочила на ноги.