Принцесса Намонаки (СИ) - Сакрытина Мария

Я спросила это у Ли и добавила:

— Почему королева Рё-Ка до сих пор его отсюда не забрала? Она не знает, что с её сыном делает император?

Ли замялся. Потом ответил просто:

— Королева не любит Соля. Она отправила его в Лянь с якобы тайной миссией, которую быстро раскрыл император. Наверное, хотела, чтобы его здесь убили, и вашим правам на престол ничто не угрожало. И она своё получила. Император… прислал потом в Рё-Ка некоторые… части… тела Соля. Император его оскопил и… вы же видели. Евнух не может быть принцем. Королева долго от вас это скрывала, но как только вы узнали… Наверное, не без помощи вашего отца, вы поехали в Лянь, где и остались, полагаю, заложником. С вашей помощью император может диктовать свою волю королеве — для вас она сделает всё, что угодно.

И это раньше я думала, что моё положение печально. Да я, оказывается, в полной… Ну, вы поняли.

— А ты, значит, любишь Соля?

— Как и вы когда-то, — тихо ответил Ли и закрыл глаза. — Только вы ничего не можете сделать, или он не был бы… сейчас таким. Игрушка императора. Как вы это допустили? — прозвучало это так отчаянно, что мне даже стыдно стало… За настоящего Рьюичи, конечно, меня-то тут ещё не было.

— Значит, ты приехал его спасти? — помолчав, мягко спросила я.

Ли прислонился спиной к кровати и как будто сильнее побледнел.

— Да. Мне нужно было остаться при дворе, чтобы найти Соля. Проще всего было сделать это с вашей помощью. Вы сопротивлялись, но… Никто не может противостоять Шепчущим.

Звучало это как полный бред, поэтому я спросила:

— Что?

Ли открыл глаза и посмотрел на меня прямо.

— Вы никогда не видели меня, не могли узнать, а я должен был вам понравиться. Я знал, что не в вашем вкусе, но магии вы сопротивляться не могли. Хотя и пытались, я чувствовал…

— Магии? — повторила я.

Ли кивнул, не сводя с меня глаз.

— Вы должны были полюбить меня. Чтобы я точно остался во дворце и нашёл Соля. С вашей помощью это было проще всего.

— Полюбить…

Внутри меня что-то оборвалось в этот момент. Замерло и заледенело. Против воли из глаз брызнули слёзы — значит, всё это была магия… Эти чувства уюта и защиты, которые внушал мне Ли. Они не настоящие.

Я торопливо стёрла слёзы и усмехнулась. Да ладно, знала же…

Всё это время Ли смотрел на меня. Сейчас мне хотелось его ударить: как он мог, даже ради близкого человека? Я же не кукла, я ведь пыталась его защитить…

Раскаяния в глазах Ли не было никакого.

— Вообще-то вы должны были влюбиться в меня без памяти. Голову потерять — и исполнить всё, что я захочу. Но вы… не потеряли и спутали мне все планы. Я боялся, что вы и правда меня отошлёте, поэтому поспешил и…

Он не закончил и наконец отвёл взгляд. Повисла тишина, в которой особенно тоскливо выл ветер.

— А теперь вы меня убьёте, — сказал вдруг Ли, и я вздрогнула. Голос его звучал тихо, но очень уверенно. Как будто у Ли никаких сомнений не было, что я и правда его сейчас убью. Господи, что за бред! — Мне всё равно, как и где умереть — у вас, или от рук императорских слуг. Но рассказать вам было честно. И умереть от ваших рук тоже, — заявил Ли, сел на колени, наклонился и опустил голову, открывая шею. Потом, опомнившись, торопливо убрал с неё волосы. И стал ждать.

Я уставилась на него в полном недоумении.

— Ли, ты сдурел?

— Не тяните, господин, — пробормотал он.

А потом вдруг обмяк и повалился на ковёр — заливая всё вокруг кровью.

— Ванхи! — закричала я, падая с ним рядом. — Лекаря! Немедленно!

Минуты не прошло, как лекарь явился — предусмотрительный Ванхи выдернул его из постели и заставил ждать, пока я не позову. Он-то видел, что Ли ранен, это я… думала о другом.

Лекарь хмурился, разглядывая рану. Его ассистент (или раб?) подавал ему то одну мазь, то другую.

— Сделайте так, чтобы он выжил, — приказала я, не желая на это смотреть.

Руки лекарь в спирте перед началом операции, однако, вымыл, поэтому шанс, что Ли он не убьёт, всё-таки имелся.

Я ушла в купальню и велела Ванхи звать служанок — до рассвета оставалось всего ничего.

Император тоже вставал рано. Когда я со свитой явилась под дверь его покоев, ждать долго не пришлось.

— Ичи! — обрадованно воскликнул «отец». — Что за беда привела тебя в такую рань? Я весь в нетерпении — расскажи, что заставило тебя наконец меня навестить, да ещё и так срочно, даже не позавтракав?

Я не стала уточнять, откуда ему известно, что от завтрака в это утро я и правда отказалась. Кто-то из слуг шпионит, ничего удивительного — тут все за всеми следят. Я улыбнулась, уселась на подушки у столика, куда уже поставили второй прибор — то есть вогнутую доску вместо тарелки и палочки на крошечной низенькой подставке.

— Соскучился, отец, только и всего. — Я не стала ждать приглашения и сразу потянулась к чему-то вроде квашеной капусты. Оно казалось аппетитным.

Но император оттолкнул мои палочки своими, наклонился и прошептал:

— Не надо, оно отравлено.

И с любопытством посмотрел на меня.

Я спокойно оглядела стол, поймала палочками гриб в масле и спросила:

— Это тоже?

— Это нет. — Император улыбнулся и взял другой гриб.

Еда снова было пресной, совершенно невкусной. Господи, да когда же они завезут сюда соль? Ведь она у них есть!

— Итак, Ичи, что ты хотел? — минут десять спустя, насытившись, поинтересовался император. И откинулся на подлокотник своего «кресла». От кресла там был только каркас — спинка и сиденье, без ножек. На сиденье клали подушки, рядом устанавливали огромные валики, словно подлокотники. Откинуться на спинку было совершенно невозможно, она казалась хлипкой. Оставались подлокотники, и поза получалась точь-в-точь как у римлян во время трапезы.

Я отложила палочки, подалась вперёд и прямо посмотрела на «отца». Выдержала паузу, дождалась, пока император в нетерпении поднимет брови — мол, ну? Вздохнула и печально протянула:

— Домой хочу. Отпустите меня в Рё-Ка, отец, прошу.

Император от неожиданности округлил глаза. Смотрелось это совсем не царственно, но довольно забавно.

— Ичи, ты что? Мы тебе невесту ищем, ты забыл? Отбор будет проходить здесь, даже твоя мать с этим согласилась.

Я вздохнула и тоскливо окинула комнату долгим взглядом. Ничего нового — те же драконы. Притворяться скучающей мне почти не пришлось.

— Тошно мне здесь, отец. По матери скучаю. Отпустите, прошу.

И, для полной искренности, отодвинулась от столика и наклонилась, коснувшись лбом пола. Просили императора всегда только в позе ниц, на это я уже насмотрелась. Даже советники падали на колени, когда умоляли прислушаться к их решению — по протоколу, конечно.

«Отец» долго молчал, изучая меня, потом хмыкнул и ответил:

— Нет. Ты остаёшься здесь и даже думать не смей об отъезде. И раз уж ты вспомнил про Рё-Ка, тогда, конечно, помнишь, зачем ты сюда приехал?

— Не вспомнил, и вы это знаете, — ответила я, снова сев ровно. — Но раз я здесь из-за Соля, отдайте мне его. Вы его мучаете, а это совершенно несправедливо — я-то сбежать не пытаюсь. — Император при этом уставился на меня совершенно изумлённо, а я продолжила: — Хочу знать, что с ним всё в порядке. Или сделка нечестная, не так ли, отец?

Император моргнул. Потом хохотнул.

— Ичи, на тебя во сне лунный луч упал? Ты не в себе.

— Я отлично себя чувствую, ваше величество, — улыбнулась я, не поняв при чём тут луч, ну да и ладно.

Наступила тишина — император снова изучал меня, но уже куда внимательнее. Потом хмыкнул.

— Что ж, ты продолжаешь меня веселить… Сделка честная, Ичи. Ты уже здесь, не забывай. И никуда не денешься. Ты же понимаешь?

Я фыркнула. Аргумент был, мягко говоря, так себе. Что же мешает мне «деться»? Хотя бы попытаться.

— А если сбегу?

— Как? — Император тоже улыбнулся, словно всё это было шуткой. — Кто тебе поможет? Ты не выберешься даже за пределы Запретного города, а если и выберешься, куда ты поедешь? Ты и обратную дорогу наверняка забыл… Если вообще её знал. Карты читать не умеешь, как и вообще читать. Это просто смешно.