Заставлю тебя полюбить (СИ) - Орлова Юлианна

— Все еще хочешь спать отдельно от меня, Мила?

Когда Мила поняла, что к чему, в ее душе распалился настоящий костер противоречий. Это была адская смесь, потому что Багирова, ой, поправочка, Ракитина теперь, когда злилась, то сверкала молния, и гремел гром. Проще и легче было оказаться подальше от эпицентра взрыва, чем переживать все горести взрывного характера. Но так уж вышло, что в данный момент девушка злилась только на себя. На свою слабость и неспособность сопротивляться мужскому началу Саши.

Да, он был чертовски притягателен, даже когда не хотел привлекать внимание. Просто вот такие мужчины в принципе нравятся женщинам. Мощные, большие и с поволокой вожделения в глазах, так что и Мила не стала исключением, как бы ни пыталась обмануть саму себя.

Все-таки есть вещи, отрицать которые бесполезно.

Саша Ракитин — это эталон мужской красоты. Но он также и самый страшный кошмар Милы, так что сейчас она чувствовала себя скорее гадко, чем прекрасно, вполне четко осознавая, что первый в ее жизни оргазм случился с человеком, которого она сейчас меньше всего хотела видеть. Он вызывал в ней праведный гнев и неудержимую обиду.

— Ты! Да ты!

Но Ракитин был доволен словно мартовский кот, всматриваясь в Милу особенным взглядом, не сулящим ничего, кроме как того самого желания, что она успела прочувствовать за весь вечер.

— Можно просто дорогой муж, любимая жена.

— Ты просто чудовище, вот кто ты! — нижняя губа девушки задрожала, но она быстро попыталась вернуться в исходную точку. Нет. Она придумает, обязательно придумает, как сделать так, чтобы муженек от нее сбежал, но пока надо было не плакать, а решать проблему поступательно.

— Да? Что-то я не помню, чтобы ты вырывалась, — Саша провел губами по щеке, затем невесомо коснулся мочки уха и слегка сжал губами, облизывая мягкую кожу горячим языком. Это вновь взбудоражило Милу, она замерла, дыхание опрометью сбилось, а мысли разбежались как тараканы. — Зато стонешь ты очень красиво. Как и кончаешь. Безумно красиво.

Знать бы еще как реагировать на подобные слова. Миле хотелось вмазать ему по причинному месту, но вместо этого она толкнула своего так называемого мужа и пошатывающейся походкой двинулась по скрипящим половицам вглубь дома.

Утро вечера мудренее, так тогда ей думалось, и с этими больными и неспокойными мыслями она завалилась на ближайший диван под подозрительные ухмылки Ракитина. Девушка была в шаге от того, чтобы показать ему средний палец или вычудить еще что-то запоминающееся, но сон упрямо толкал ее в свои объятия.

— Только попробуй ко мне приблизиться, я тебе оторву твои причиндалы.

— Хм. Так может тебе дилдо подарить для тренировок, чтобы ты умела обращаться с членом? — Ракитин повернулся к жене и еще раз осмотрел ее с ног до головы, сжимая в руках какие-то необъятные вещи.

— Ты больной извращенец, вот и все.

Лицо Ракитина даже не дрогнуло, он мазнул взглядом по своей жене и потом прошептал утробно:

— Нет, Мил, но если ты попробуешь ударить меня еще раз так, как ты это сделала однажды, то ты очень пожалеешь об этом, — мужчина медленно положил вещи на диван.

— Да, и что же ты сделаешь? Трахнешь меня как свою шлюху-однодневку?!

Эта фраза подействовала на всех отрезвляюще. Да, даже звучало гадко, и Миле тут же захотелось помыться. Она ведь слишком хорошо была знакома с бывшей пассией Ракитина, и вот именно та прошмандовка лучше всего походила на однодневку. Саша подсочил к жене и резво схватил девушку за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

— Ты что несешь вообще? Прежде чем ляпать языком, научись думать своей пустой головушкой.

— Раз она у меня пустая, иди ищи полную. Вот как у той пигалицы твоей надутой. Голова, полная опилок, радость-то какая, — язвительно выдала девушка, а Ракитин противно улыбнулся. Ладно, не противно. Просто улыбнулся, но бесил однозначно! Стереть бы ему эту улыбку.

— Ревнуешь?

— Пфф, бегу, волосы назад! Я всего лишь против силиконов и парабенов, а еще против стерв, но раз ты у нас всеяден, то вперед и с песней, — Мила попыталась отвернуться, спрятаться, скрыться, но Саша приблизился вплотную к девушке и опустил взгляд ниже.

— Она не была силиконовая. Ну а мне нравятся только твои губы.

Звучало безапелляционно. Грубовато.

— Что?

— Говорю, нравятся твои губы натуральные. Сминаются приятно. Мягко. Хочется слизывать, кусать и пробовать. Вкушать.

— Иди ты в баню, помойся!

Ракитин гортанно засмеялся и щелкнул свою жену по носу. Легонько. Но для Милы это было унижением.

— Пойдем, не волнуйся. Тут все есть: и баня, и туалет уличный, и куры, и гуси, и даже коровы.

Мила резко отодвинулась от Саши и схватила вещи, приготовленные явно для нее. Вскоре Ракитин ушел, оставив ей еще и огромное покрывало. Девушка быстро переоделась, укуталась с ног до головы, довольная, что сегодня ее оставили в покое. Ага. Наивное дитя.

Она бы правда проспала до самого утра, но писать захотелось сильнее. И, когда девушка посреди ночи поняла, что мочевой пузырь лопнет как воздушный шар, проколотый иголкой, если она тотчас не сходит по-маленькому, то делать было все-таки нечего — не писать же в горшок, вот она и пошла искать белого друга. В поисках освобождения, что называется.

Вооружившись фонариком, девушка пошла на улицу. Только вот далеко она уйти не смогла, потому что прямо перед домом оступилась и со всей дури влетела в болотную жижу от только что закончившегося дождя.

Вся скорбь отразилась на лице девушки, когда на внезапный шум прибежал ее новоиспеченный муж и задал один вопрос.

— Только не говори мне, что это ты в туалете была…

Запашок стоял и правда такой, как будто бы она только что макнулась сами знаете куда.

14. Настоящий друг

РАКИТИН

Саша имел свою точку кипения, после которой даже такой терпеливый человек срывался, но Миле все никак не удавалось дойти до этой точки. Она для него словно была вне правил, эдаким исключением из всех имеющихся предписаний. Это одновременно пугало и бесило, потому что он даже нормально разозлиться на нее не мог. Безусловная какая-то любовь, что не раз заставляла Ракитина вскипать как на раскаленном огне раскаляется кипяток.

Держать ее в своих руках было за гранью, он чуть не захлебнулся чистым удовольствием, наблюдая за распахнутыми в экстазе губами, подрагивающими в такт движениям его пальцев. Мила была прекрасна в своем несовершенстве поведения и исключительности в плане внешности. Любая, разъяренная, напуганная, счастливая и хитрая, она вызывала только трепетное желание касаться и оберегать.

Саша не мог и не хотел противиться тому, что чувствовал, и даже перед лицом десятка гостей, когда девушка откровенно макнула его в грязь, желания придушить чертовку отсутствовало. Выпороть так, чтобы сидеть не могла, — да, но не более.

Когда Мила завалилась спать в Сашкиной одежде, укутанная сверху одеялом с ног до головы, Ракитин еще некоторое время наблюдал за ней. Все не мог отвести взгляд от подрагивающих ресниц, веером ниспадающих на молочного цвета кожу. А запах…запах Милы навсегда отпечатался в нем, он ее не то, что на ощупь теперь смог бы найти, а за сотни километров отыскать.

Когда экран его смарт-часов замигал, мужчина смешно вышел на улицу, где уже начал накрапывать дождь. Запах озона приятно щекотал ноздри и полностью олицетворялся у Ракитина с детством, когда они с отцом выезжали на природу и проводили мужской компанией время вместе.

— Ник, ты не думала поменять квалификацию? Театральный рыдает в уголочке в ожидании твоего поступления, — мужчина ухмыльнулся, прижимаясь плечом к парапету.

— Саш, мне хорошо и дома пока что, — девушка ответила шепотом.

Спасательная операция прошла удачно. То, что Ника качественно сыграла свою роль, Саша понял сразу, уж очень активно она имитировала нервный тик на оба глаза. Как вот другие не заметили — большой вопрос.