Пепел и пыль. История о храбрых воинах и принятых ими решениях, которые влекут за собой самые неожиданные последствия - А. Усович

Что-то с грохотом падает в коридоре. Этот звук отлично сливается с накалившейся обстановкой. Я передёргиваю плечами.

– Иногда я думаю о том, что, рано или поздно, придут и за нами, – снова заговаривает Ваня.

Он снимает очки, надевает их на голову. Зажмурившись, трёт переносицу. Теперь у меня перед глазами призрак Дани. Конечно, я всё ещё вижу разницу между Ваней и братом, но теперь, когда парень снял очки, она ушла на второй план.

На первом – полное внешнее сходство.

– Кто придёт? – уточняю я.

Ваня пожимает плечами, не открывая глаз.

– Кто-то, кто гораздо сильнее нас. И тогда у людей не будет другого выбора, кроме как сдаться.

***

Я лежу на кровати, уставившись в потолок. Уже давно за полночь, но заснуть мне никак не удаётся – в отличие от Вани, который уже вовсю храпит на соседней кровати. Комнатой, выделенной мне для временной дислокации, оказывается место «Дельты» – команды, единственным живым членом которой сейчас является Ваня.

Интересно, поселить меня с ним в одной комнате – чья идея? Капитана?

Я переворачиваюсь на бок спиной к стене, подкладываю ладони под щёку. В тот же момент, как по сигналу, загорается карман висящего на спинке стула джинсового пиджака. Стараясь не издавать лишних звуков, встаю с кровати и достаю мобильный.

Сообщение от Лии:

«В час у нашего сквера. Приходи. Я волнуюсь».

До этого от неё уже было около десятка пропущенных звонков, но заметила я их, как мне показалось, слишком поздно, чтобы перезванивать. Однако, похоже, не мне одной не спится этой ночью. Перевожу взгляд на Ваню. Мне виден лишь его силуэт. Снова смотрю на экран. Не успеваю набрать ответ, как тут же приходит новое сообщение:

«Я убью тебя, если ты не придёшь. А потом и себя, потому что навряд ли смогу жить с руками по локоть в крови своей лучшей подруги».

Секунда – ещё одно смс:

«Можешь не приходить, но хотя бы скажи, что с тобой всё нормально».

И снова через мгновение:

«Слав. Я очень за тебя переживаю».

«Я приду», – набираю в ответ, чтобы успокоить подругу и предотвратить другие сообщения, которые она наверняка уже продумала в своей голове.

Быстро одеваюсь, выскальзываю из комнаты. И едва закрываю за собой дверь, как в кого-то врезаюсь.

– Слава? В чём дело?

Марк удивлённо таращится на меня. На нём одни только пижамные штаны синего цвета и полотенце, накинутое на плечи.

– Я… – как ни стараюсь, экстренно придумать хороший предлог улизнуть у меня не получается. – … совсем не умею врать. Подруга написала, хочет встретиться. Мне же можно выйти на улицу? Или у вас тут как в тюрьме, прогулки только по расписанию?

Марк поджимает губы.

– И куда ты? Надолго?

– Буквально до сквера и обратно. Это очень важно, Марк, правда.

Марк тянет за край полотенца. Накручивает его на кулак. Пользуясь моментом, я быстро оглядываю парня. У него тонкая, бледная кожа, и рёбра, наверное, можно пересчитать, коснувшись пальцами. Для миротворцев явно не важна идеальная физическая форма.

– Капитан разозлится, если я разрешу тебе уйти одной в такой поздний час, – наконец произносит Марк. – Поэтому встречаемся возле входа через минуту, – добавляет он более тихим голосом.

Моей благодарности нет предела. Я хочу хлопнуть Марка по плечу, но меня останавливает отсутствие на нём верхней одежды.

Так мы и расходимся: Марк исчезает в своей комнате, я спускаюсь вниз. Стараюсь делать это максимально тихо, но ступеньки предательски скрипят, словно только и ждут, чтобы выдать меня с потрохами.

Наконец я на первом этаже. Коридор у входа ночью явно освещается лучше других помещений в штабе. Если раньше я не обращала внимания на обстановку, то теперь вижу и старинные часы с кукушкой, и растения в здоровенных горшках, и даже оленьи рога на стене. Ещё тут висят фотографии: в больших и маленьких, в круглых и прямоугольных рамках. В ожидании Марка, решаю разглядеть некоторые.

Начинаю с чёрно-белых. В основном на них большие компании, но кое-где есть и портреты. Все фотографии объединяет одно – несмотря на абсолютную внешнюю непохожесть, люди на них явно чувствуют себя родными друг другу.

Я нахожу фотографии и с уже знакомыми лицами: Беном, Марком и Ниной, Виолой и её братом Рэмом, с которым я познакомилась, когда он принёс нам с Ваней ужин из столовой, с Полиной и Леной.

Слышу приглушённые шаги за спиной и оборачиваюсь. Марк. Подойдя ближе, он протягивает мне какой-то свёрток.

– На улице прохладно.

Расправляя его, вижу, что это толстовка с капюшоном. Зелёная. На Марке такая же, только красная.

– Это не Бенова, случаем? – спрашиваю я, натягивая толстовку поверх джинсового пиджака.

– Ага. Он убьёт меня, если узнает, что я дал её тебе.

Мы выходим на улицу, и я тут же понимаю, насколько Марк был прав: действительно холодно, и даже толстовка едва спасает.

– Надеюсь, никому больше не приспичит попить водички или перекусить на ночь глядя, как мне, – говорит Марк, когда мы проходим мимо автобусной остановки. – Например, капитану. Наша пропажа его обеспокоит.

– Он опекает всех, как папочка? – смеюсь я.

Марк вжимает голову в плечи, когда очередной порыв ветра пытается вернуть нас обратно в штаб.

– Капитан хороший человек. – Мы останавливаемся перед пешеходным переходом, пропуская одинокий мотоцикл, мчащийся по дороге с бешеной скорость. – Многим в штабе он заменяет родителей по той или иной причине. Особенно это касается Вани.

Переходим на другую сторону. Там сворачиваем с главной улицы в один из переулков. Назначенное Лией место, – сквер имени Виктора Морозова, – уже виднеется вдалеке. Я могу разглядеть вывеску и металлический забор с позолоченными острыми колышками.

– Почему ты выделил Ваню? – спрашиваю я.

– Ну, – вместо ответа протягивает он. Похоже, Марк и так уже слишком много мне рассказал. – Ваня – приёмный сын капитана.

Новость немного выбивает из колеи. Если то, что сказал Марк – правда, то у Вани должна быть фамилия капитана.

Но у Вани моя фамилия.

От множества догадок на эту тему меня спасает то, что я замечаю Лию. Она стоит в свете самого дальнего фонаря, и, кажется, сильно замёрзла: сжимает ладони в кулаки, а их трёт друг о друга.

– Эй! – зову я. Машу рукой. – Лия!

Девушка отмирает, завидев меня. Она срывается с места, разрывая пустынную улицу цоканьем каблуков. Когда мы доходим друг до друга, она врезается в меня своими объятьями.

– Слава! Боже, я так переживала! – восклицает Лия. – Твоя мама несёт какую-то чушь про научную выставку в другом городе. В смысле, ты и научная выставка? Я что, совсем дура, что ли? Почему ты не отвечала на мои звонки? И почему наврала маме? Что происходит?

Мне приходится изловчиться, чтобы выбраться из объятий подруги, продолжающей засыпать меня разными вопросами с одинаковым – «Какого чёрта?» – содержанием. Краем глаза наблюдаю за Марком. Как только Лия подошла ко мне, он чуть отдалился, и сейчас стоит в паре шагов от нас, скрытый в тени.

– Что я должна была думать? – тараторит Лия. – Почему ты мне ничего не рассказала? Мне казалось, у нас с тобой нет проблем по части доверия!

– Тот же вопрос, – отвечаю я. – Мы дружим три года, а у тебя не нашлось даже секунды, чтобы признаться в том, что ты ведьма?

Лия выглядит так, словно своими словами я зарядила ей по лицу. Мгновение она таращится на меня, выпучив глаза, а затем пятится назад, пока не врезается спиной в фонарный столб.

Мне об этом рассказал Ваня. Точнее, помог дойти до вывода самой. После подробного описания каждого из ковенов, мне стало предельно понятно, что подруга моя совсем не тот человек, за которого выдавала себя всё это время. А карты, старинные вещи в её квартире и тот странный парень Ал, который, на самом деле, Альбус Трокс – сын нынешней верховной ковена «Белой розы», только расставили всё по полочкам.

– О чём ты говоришь? – Лия ещё худший лжец, чем я. Её наигранный драматический голос срывается на писк.

– Сюрприз, – произношу я.

– О Господи, Слава…

– Ты же, вроде, тоже в него не веришь?

Лия трясёт головой. Я вижу страх в её глазах, но не могу понять, чем он вызван: она боится за свою раскрытую тайну или за меня?

– Теперь я знаю не только об этом, – продолжаю я. – Ал ведьмак. И вы с ним из одного ковена.

Лия кивает.

– Откуда? – тихо спрашивает она. Скользит взглядом в сторону, где стоит Марк.

– Я сейчас со стражами, – говорю я. – Первый день.

По глазам Лии, блестящим от слёз и широко распахнутым, понимаю – перед ней сейчас разворачивается настоящий конец света.

– Даня знает?

– Нет. Ни мама, ни Даня – никто. Тебе бы тоже не стоило… До поры, до времени.

Мгновение мне кажется, что я смотрю на чужого человека. Она ведьма. Она в любой момент могла провернуть на мне свою магию, а я бы даже никогда об этом не узнала. Она могла проклясть меня, если бы я дала ей на это повод. А, зная мой временами непростой характер, поводов уже было предостаточно.