Газета Завтра 880 (39 2010) - Газета Завтра Газета

     Чтобы не дать растащить всё окончательно, Филиппов переселился на предприятие и нанял вооруженную охрану. Только он знает, как ему удалось уговорить кредиторов не добивать "Тунайчу". Почти целый год, до следующей путины, он фактически прожил на предприятии, ставшем осаждённой крепостью. Настало время путины, но у него не было рыбаков, чтобы выйти в море. И тогда он просто дал объявления в газетах и на радио, приглашая всех желающих поработать. Набрал людей и сам вышел в море. Но кто-то был нужен на берегу, чтобы организовать переработку рыбы, и эту работу взяла на свои женские плечи его жена Ольга, в прошлом инженер, срочно переквалифицировавшаяся в управляющую.

     И тут Филиппову действительно повезло: рыбы пришло столько, что осенью он не только легко расплатился по всем ранее взятым кредитам и набежавшим процентам, но и остался с хорошей прибылью.

     А "Тунайча" с тех пор стала семейным бизнесом: управлять флотом стал старший сын Константин, который ради семейного дела оставил профессию лётчика. Пришёл на "Тунайчу" и младший сын Сергей, который после окончания университета стал вести финансы компании.

     К сожалению, тот кризис был не последним "штормом" в истории "Тунайчи". За ним последовали и другие. И не всегда эти кризисы провоцировала рыба. Самый последний — попытка рейдерского захвата "Тунайчи". Кому-то очень приглянулся доходный бизнес Филиппова; и в один прекрасный день на предприятия и офисы "Тунайчи", как в кино про мафию, был высажен прокурорский десант. Опечатывались кабинеты, вывозились компьютеры, непрерывно велись допросы персонала. Работа компании была фактически парализована. И кто знает, чем бы всё это закончилось для самого Филиппова, которому ретивый "следак" с ходу пообещал отдельную камеру на десять лет, но в судьбу рыбопромышленника неожиданно вмешался президент.

     Медведев, посещавший Дальний Восток, знакомясь с промышленностью Сахалина, не мог не заехать на одно из самых крупных здешних производств, оснащённых к тому же самым современным оборудованием. Здесь он и познакомился с Анатолием Филипповым.

     И этот визит волшебным образом "разогнал" все тучи над головой Филиппова и "Тунайчей". Все дела были закрыты, обвинения сняты.

     Сегодня "Тунайча" подводит итоги путины-2010. Она была очень нелёгкой. Аномальная жара ударила и по Сахалину. Воды в нерестовых реках было почти в полтора раза меньше нормы, и она прогрелась настолько, что стала теплее, чем море. А в этих условиях лосось не идёт на нерест, стоит в устье. Рыба "дозрела" — с почти двухнедельным опозданием. Уловы упали. По сравнению с прошлым годом, который был рекордным по объёму пришедшего лосося, в этом году улов почти на четверть меньше. Но что поделать. Это природа и это лосось!

     Каждый год рыба приходит нереститься в сахалинские реки, но год от года её объёмы меняются. Бывают "рыбные" годы, когда реки и ручьи Сахалина буквально "кипят" от рыбных тел, но бывают и "безрыбные" года, когда лосося приходит мало.

     Точно только одно — вылупившись из икринки, малёк горбуши, скатившись в океан, растворится в его глубине, и ровно через три года придёт точно в тот ручей или реку, в которой он появился на свет. Эта удивительная верность лососёвых своей родной реке называется "хомингом", и до сих пор механизм этой памяти не изучен.

     Такие "рыбные" и "безрыбные" годы подвигли рыбаков ещё в шестидесятые заняться искусственным разведением лосося. На Сахалине было построено несколько десятков рыборазводных заводов. Один такой завод в среднем выпускает в год от 10 до 18 миллионов мальков. В 2009 году мальков лосося и осетра рыбоводные заводы выпустили в реки и моря на 17 процентов больше, чем в 2008 году. Обратно в реку возвращается взрослыми особями от 5 до 7% выпущенного малька. Это позволяет обеспечивать стабильные уловы, несмотря на перепады численности "дикого" лосося.

      СЕГОДНЯ "Тунайча" осуществляет добычу дальневосточного лосося, который водится в заливе Мордвинова и является самым ценным из всех видов горбуши по консистенции мяса и жирности. Ассортимент свежемороженой рыбы компании насчитывает более 200 наименований. Кроме лосося, компания добывает камбалу, кету, масляную рыбу, минтай, навагу, палтус, пикшу, сайду, сельдь, треску, весь размерный ряд хека. Перед переработкой вся рыба проходит строгую сортировку по весу, размеру и качеству.

     Вся свежевыловленная горбуша обрабатывается на американском высокотехнологическом рыборазделочном оборудовании нового поколения. Затем она поступает на специальные автоматические гильотины и ножи роторного типа, которые отсекают головы и зачищают внутреннюю полость. На заморозку горбуша поступает уже потрошенной и без головы, что является выгодным ее качеством для потребителей.

     Заморозка горбуши производится на новейшем австралийском оборудовании со строжайшим соблюдением всего морозильного цикла.

     Из морозильного аппарата горбуша поступает на конвейер к глазировочным машинам, которые обеспечивают высочайший уровень глазировки по всей поверхности рыбного блока. После чего конвейер подает уже глазированный блок на упаковку. Каждый блок упаковывается в специальный полиэтиленовый вкладыш с повышенной прочностью.

     Главная ценность рыбы — легкоусвояемый полноценный белок. Он содержит все необходимые для человеческого организма аминокислоты, а также незаменимый метионин, необходимый для обмена веществ.

     Сегодня "Тунайча" осваивает новые реки. Строятся новые заводы, модернизируются старые.

     Решение о передаче рек в аренду на двадцать лет фактически спасло сахалинского лосося.

     До этого рыбная отрасль острова жила по одному принципу: после нас — хоть потоп!

     Каждый год проводились аукционы за право добывать лосося в устьях нерестовых рек. На эти аукционы, как пчёлы на мёд, слетались сотни фирм — от крупных "китов" сахалинского бизнеса до никому не известных фирм-однодневок. Торги заканчивались иногда с совершенно неожиданными результатами, когда сумма, выплаченная за лот, превышала стоимость предполагаемого улова. Отгадка такой "убыточности" бизнеса была очень простой — главное было получить в своё распоряжение реку, а дальше уж можно было делать на ней всё, что угодно! Такая политика приводила к массовому появлению в отрасли "временщиков" и к беспощадному варварскому истреблению лосося в реках.

     Заполучив реку, фирма-однодневка была заинтересована только в одном: "отбить" затраты и заработать как можно больше. Ни о какой рыбоохране, воспроизводстве, защите реки речи вообще не шло. Реки просто перегораживались намертво сетями — и начиналась "резка" беспомощной, гонимой вперёд инстинктом рыбы. Её просто выгребали сетками из воды и здесь же, на берегу, потрошили, добывая икру. При этом дело не ограничивалось прибрежным ловом в устье реки, под нож шли и нерестовые участки.

     Весь мир обошли фотографии гигантских рыбных могильников — выкопанных экскаваторами в верховьях рек траншей пятиметровой глубины, доверху заваленных мёртвым потрошёным лососем.

     Всё это привело к тому, что многие реки на севере Сахалина просто обезрыбели. Лосось в них исчез. Зато процветали "браконьеры-олигархи", коррумпированные рыбнадзоры, чиновники-крышеватели. Работало огромное количество схем увода денег от налогов и вывоза их из России.

     Бюджет страны и острова недополучал миллиарды рублей. Зато, как грибы после дождя, росли виллы в "русских кварталах" американского Сиэтла, Новой Зеландии, Таиланда и Вьетнама.

     По самым минимальным подсчётам, за двадцать лет из одной Сахалинской области "уплыло" за рубеж более ТРИДЦАТИ МИЛЛИАРДОВ "рыбных" долларов. Можно только в фантастическом сюжете описать, какими были бы Сахалин и Курилы, останься эти деньги здесь. Впрочем, можно просто посетить самый северный японский остров Хоккайдо, чья экономика больше чем на 60% сориентирована на переработку контрабандной российской рыбы, чтобы увидеть это экономическое чудо. По данным дальневосточных таможенников, в прошлом году в эту страну было вывезено всего 630 тонн камчатского краба. А по данным минфина Японии, в страну Восходящего солнца за этот же год ввезено 12 ТЫСЯЧ тонн камчатского краба. Иными словами, больше 95 процентов краба на японском рынке — это контрабанда из России.

     А есть южнокорейские Камчхон и Пусан. До недавнего времени до 500 российских судов регулярно доставляли рыбу в южнокорейские порты, и не менее половины груза составляла "нелегальная" рыба.