Пара для дракона, или Просто добавь воды - Алиса Чернышова

*** Ос, улыбаясь, смотрел в звёдное небо, слушая, как мерно бьётся сердце его спящей рядом пары. Спасаясь от возможного преследования, последние два дня они ехали постоянно, позволяя себе спать по очереди. Ос с Микой были в связке, и он сторожил её сон, управляя улитками и подпитывая их магией. Разумеется, рано или поздно животным все же придётся дать отдых, но именно в этом было бесспорное преимущество красных видов - выведеные магически, некоторое время они могли подпитыватсья за счет энергии наездника, почти не требуя еды или сна. Ос ловил себя на том, что получает искреннее удовольствие от всего этого: он уже успел забыть, как замечательно бывает порой просто ехать куда-то под открытым небом, без мутной поволоки дворцовых интриг и сковывающих правил этикета. Оса они не тяготили, нет, просто... Возможно, дело было в обретении пары, но не исключено также, что ему давным-давно нужно было хоть ненадолго вырваться из круговерти жизни первого советника, которая была водночасье и весьма интересной игрой, и единственным домом, который у него был, и - собственноручно принятой тяжелой ношей.  Мимо проплывали пейзажи. Ход у улиток очень плавный, это тебе не какие-то дешёвые волы - никакой тряски, потому смотреть на сменяющие друг друга картинки - одно удовольствие. За Баккатой близость пустыни Хо ощущалась с каждым днём все больше, потому деревья все реже попадались на пути, сменяясь зарослями колючих кустарников и кажущимися бескрайними, уходящими в небо степями, иссеченными морщинками холмов и оврагов. Ос чуть улыбался, наблюдая за кружащими в вышине громадными хищными птицами, и ему и самому хотелось бы взмыть над этой картиной, увидеть её с высоты. Все же, иногда он совсем немного, но сожалел, что у него нет крыльев. Обратиться облаком - чудо, неподвластное остальным, но, надо думать, чувствовать воздух собственным крылом - не то, совсем не то...  Его мысли прервались, когда сердце его девочки забилось в совсем другом, тревожащем ритме. Ос тут же взял её за руку: Мике снились кошмары, и это угнетало дракона. Он ментально потянулся к ней через связь пары, силясь передать свое спокойствие и любовь, но тут... - Зря ты держишь её за руку, - зеленоволосая девочка без лица снова была рядом, и в ладошках её были зажаты окровавленные ножницы, - Она гадкая. Ты стоишь лучшего.  Ос стиснул зубы: ему пришлось прилагать усилия, чтобы не вздрогнуть всем телом.  - Не зря, - сказал он тихо, - И я никогда не отпущу её - твою - руку.  Девочка покачала головой со странной грустью: - Мы с ней грязные, - сказала она, - Нас не нужно держать. Ты испачкаешься.  - Это не так, - тихо сказал Ос, - Для меня нет никого чище.  Девочка подошла и невесомо коснулась к свободной руке дракона.  - Ты странный, - шепнула она и растаяла. Сердце Мики выровнялось - кошмар отступил. И только кровавый отпечаток детской ладошки, который Ос так и не нашёл в себе силы стереть, исчез лишь с первыми лучами рассветного солнца, когда его пара проснулась, лениво потягиваясь. - Ты мне снился, - сказала она, и солнце отразилось теплом в её чудесных глазах.   - Я рад, - улыбнулся Ос. Она тут же взъерошилась, расфыркалась, как миленький маленький ёжик. - Что, если это был кошмар? Рад все равно? - Конечно, - сказал советник серьёзно, - Сны отражают работу нашего подсознания, и мне приятно знать, что во сне твоё тянется ко мне.  Она опасно сверкнула глазами: - Как твоё эго проходит в двери?  - О, обычно оно для этого наклоняется, - отозвался дракон, после чего заслужил-таки довольно сильный тычок в плечо. Настроение улучшилось - дразнить её, определённо, было одно удовольствие.  - Скоро повернём на запад, - сказала она, помолчав, - Пока будет возможность, пойдём вдоль реки Ма-ко: и погоню, если после феерверка у ворот Баккаты найдутся экстремалы, со следа собьём, и хорошенечко напоим улиток перед пустыней Хо.  При упоминании пустыни Ос мысленно вздохнул: кто бы ему сказал, что он в здравом уме и полной памяти туда вернётся, только посмеялся бы. Хотя за столько столетий уж ему-то стоило бы привыкнуть, что  жизнь раз за разом опровергает саму возможность овеществления слова "никогда". - Ненавижу пустыню Хо, - озвучила его пара его же мысли, - Сплошь выжженные камни и песок, смерчи то там, то тут, просто безумие какое-то. Для чего вообще нужно такое место? - Когда-то на месте пустыни Хо был лес, - пояснил дракон, вспоминая успокаивающий шелест реки и рассказы отца, - Такой же, как Шатаку, только главной рекой там была Хоро, не такая полноводная, как Йорам, но куда более разветвлённая. Хорона звали богиню-змею, что жила в реке и была негласной госпожой этих земель. В центре тех лесов стояло государство, от которого остались ныне только осколки островов-оазисов. А в те времена это было самое развитое людское царство, которое достигло невиданных высот в магии, особенно в чарах призыва. И вот, в какой-то момент богиня Хорона и царь, чьё имя стерли пески времени, поссорились не на шутку: люди вырубали алые многовековые деревья ради уникальной древесины, и от этого река обращалась болотом. Царь с богиней так и не пришли к согласию, и Хорона обернулась невиданными в своей жестокости напастями: выходила из берегов, приносила с собой тучи насекомых, в чьих хоботках прятались различные хвори, топила всяческого, кто пытался приблизиться к воде. И вот тогда-то царь и решил убить её.  Мика, слушавшая рассказ с широко открытыми глазами, выдохнула: - Он что, был совершенно больной на голову? Убить бога - это же просто... - Вполне реально, - пожал плечами Ос, - Вопрос цены: насколько ты одержим желанием это сделать. Тот царь был личностью целеустремлённой и в достаточной мере безумной, к тому же, он был политиком до мозга костей. А старое известное правило власти гласит: либо контролируй союзника, либо уничтожь. И царь вполне разумно - с его точки зрения - расудил, что без богини река будет просто потоком воды, с которым люди смогут делать все, что пожелают. С этими мыслями он и пришёл к своим колдунам - абсолютно безумным фанатикам своего дела, что, впрочем, не мешало, а скорее даже позволяло им быть поистине великими мастерами. Они быстро предложили решение: изменить сам исток реки, чтобы Хоро перестала существовать, разлилась окончательно во множество других рек.  - Полное безумие, - пробормотала Мика с почти что священным ужасом, - Как эта хрень вообще пришла к ним в голову?  - О, - усмехнулся Ос, - У них был добрый советчик - пленённый одной из волшебниц западный ветер. Она призвала его, связала чарами его крылья, сделала своим любовником и поверила в его ответную страсть, совсем позабыв о том, что никакое божество или дух не простит неволи. Этот ветер и посоветовал им такое решение, а они в своем высокомерии посчитали это не худшей из идей. В итоге, они пришли туда, где ныне расположен Разделяющий Хребет, и призвали духов земли изменить исток реки. И духи откликнулись, но, пожалуй, все же не совсем так, как от них ожидали люди. Собственно, после великого землетрясения, не стихавшего семь дней и ночей, все Прибрежье, кроме нынешней Ирребы, ушло под воду, а континент разрезал Разделяющий Хребет, принося с собой портальные изломы, ставшие после бичем многих земель. Но нельзя не признать, что в некоторой мере им удалось: облака с дождём цеплялись за макушки гор и не могли пройти дальше, отчего исковерканные после ритуала истоки Хоро окончательно иссохли. Богиня умерла, и вместе с ней - леса, и все реки. А вот тот самый пленный ветер освободился от оков, напитался портальной магией и в итоге стал называться Рах, бог-суховей, грозный покровитель пустыни Хо. - А что он сделал с той колдуньей, которая его пленила? - уточнила Мика тихо.  - Сделал своей рабыней, - усмехнулся Ос, - Даровал вечную жизнь, полную беспрекословного подчинения ему одному. Говорят, у них даже были дети.  - У бога и человека? Я читала, это невоможно! Или...  Ос посмотрел на Мику с некоторой иронией, но сказал: - Возможно, просто бывает очень, очень редко.  Мика нервно дёрнула щекой: - Моя матушка, видимо, чего-то такого наслушалась. Она думала, что мой папаша - бог леса. Хотя, у мамаши была больная фантазия при отсутствии мозга, так что...   - Ну, - Ос понимал, что касается опасной темы, потому старался говорить мягко, - С учётом уровня твоего дара и его направленности, а также некоторых особенностей запаха, не удивился бы, если бы она в этом конкретном случае говорила правду. Конечно, необязательно говорить о нём "бог". Можно сказать, это был дух природы, скорее всего, какого-то вполне конкретного большого леса, достаточно важного для того, чтобы его хранитель смог материализоваться.  Мика невесело хмыкнула: - Может и так, хотя, как по мне, это был какой-то заезжий маг земли, который походя ездил матушке по ушам. Она мужикам верила безоговорочно, что бы они ни сказали, можешь быть уверен. Даже когда я орала, ревела, пыталась доказать, она все равно... Она на полуслове умолкла, и дракон не стал спрашивать. О да, он понимал, хотя никогда не верил, что подобное хоть как-то может коснуться его лично. А теперь перед глазами всплывали строчки из досье, переиначиваясь, перестраиваясь под новый манер. В горле стоял мерзкий комок - не какой-то ребёнок из страшных историй, о которых рассказывают порой криминальные хроники, а его пара. Он посмеялся сам с себя - но ведь в подобное никогда не верится, верно? Возможно, потому девочки и мальчики, проходящие сквозь подобное, и остаются одни.  - Короче, дура она была, - продолжила Мика, - Но красивая. Может, потому на неё и правда мог клюнуть какой-то божок местного разлива. Я никогда в это до конца не верила, но если ты говоришь... Ты вот много детей богов встречал? - Троих, считая тебя, - вздохнул Ос. Было время, когда он чуть ли не весь мир перевернул, разыскивая себе подобных в надежде обрести в их лице дружбу и семью.    - И какие они были? Ну, остальные двое? - Очень разные. Общего у них было только то, что они были очень далеки и от людей, и от богов, а потому в некоторой мере и уникальны, и одиноки одновременно.  В глазах Мики отразилась печаль понимания.  - Логично, - бросила она устало, - Ни рыба, ни мясо.  Ос покачал головой - какой она ещё, по-сути, ребёнок! - Небо моё, - сказал он мягко, - Все разумные, будь то драконы, фейри или даже люди, по-своему очень одиноки. Это там, в далях неназываемого, все мы парим вместе, то становясь единым целым, то распадаясь на сотни осколков. Но, если нам хватает глупости родиться, это уже шаг к одиночеству. Только магическим расам в этом везёт чуть больше - мы, парившие вместе там, можем узнать друг друга даже здесь, в поразительно - до тошноты - реальном мире. - Ты о истинных парах? - Да. Мне жаль, что ты перестала доверять цветам истинности, но просто поверь: для любого взрослого, понимающего суть вещей дракона они священны. И знай, я понимаю то одиночество, что ты испытываешь - непросто быть драконом-полукровкой, почти так же непросто, как полубогом.   Мика покривила губы: - Не верю, что говорю это, но верю тебе.  Ты... я ещё там, в этой дорогущей забегаловке поняла, мы... правда чем-то очень похожи.  И Осу показалось, что ему подарили весь мир и пару древних библиотек впридачу.  - Как амариллис и чертополох, - добавила она, - Типа, оба цветы, только один красивый и изящный, а вторая всклокоченная, приставучая и зелёная.    Ос не выдержал - захохотал в голос. Р-романтика. В этом была вся Мика.