Маркиз должен жениться - Джеффрис Сабрина

Оливер предпочел эту девушку какой-нибудь певичке или просто шлюхе, что больше подошло бы для его цели. Как видно, он надеялся, что пороки ее происхождения заставят Хетти признать свое поражение. Ха! Он плохо знает свою бабушку. Да она готова женить Оливера на дочери торговца рыбой, если это поможет ему остепениться.

Но Хетти достаточно разумна, чтобы не показать этого ни Оливеру, ни мисс Баттерфилд. Небольшое противодействие со стороны тираничной старухи, которую так любила изображать Хетти, заставит молодежь объединить силы. А объединение сил означает разговоры наедине, привычку доверять друг другу, а если повезет, то и любовь.

Хетти обязана сделать это для внука. Из-за ее собственных ошибок он провел юность, сооружая вокруг себя крепость зла и безнадежности, полагая, что другого ему не суждено.

Хетти считала иначе. В нем заложены великие задатки, если только он разрешит тебе их распознать. И мисс Баттерфилд поможет ему их развить. Хетти просто знала это, и все. А она никогда не ошибалась.

Глава 8

Со старинным кубком в руке Оливер стоял в Королевском дворе, названном так в память о Генрихе VIII, который любил его, когда был хозяином этого дома, похожего на крепость. Оливер с самого детства тоже любил этот внутренний двор. Именно сюда убегал он от ссор родителей, играл на широких плитах двора среди стен из зернистого песчаника, пытаясь забыть все на свете — свое положение наследника, тот кошмар, в который превратился брак родителей… Глядя на звезды, он мечтал улететь к ним и сгореть в ярком огненном сиянии.

Оливер горько усмехнулся. Сейчас забыть не удастся. Пригласив бабушку в Холстед-Холл, он совершил ошибку. Она щедро тратит тут деньги, увеличивая зависимость братьев и сестер от ее богатства.

Оливер отхлебнул вина. С ним это не пройдет. Он не позволит ей распоряжаться в Холстед-Холле. Пусть он ненавидит этот дом, но дом принадлежит ему, и он сам будет решать, как здесь жить.

— Ваша сестра сказала мне, где вас искать, — раздался у него за спиной тихий голос.

Оливер напрягся, потом сделал еще один глоток.

— А я-то думал, вы уже на пути в Лондон.

— С чего бы вдруг? Оливер вздохнул.

— Я достаточно хорошо знаю свою бабушку. Думаю, тот разговор в гостиной свелся к предложению денег.

Мария подошла ближе. Оливер почувствовал исходящий от нее запах розы и чего-то еще.

— Вы думали, я возьму у нее деньги?

В ответ Оливер вооружился привычным цинизмом:

— А почему бы вам их не взять? Я бы на вашем месте взял.

— Вы ведь сказали, что, если я не останусь на ночь, вы бросите нас с Фредди в тюрьму.

— Но вы ведь наверняка догадались, что у бабушки хватит влияния предотвратить это.

— Возможно, я испугалась риска.

Оливер насмешливо фыркнул:

— Ну разумеется, ведь вы такая робкая.

Мария мягко усмехнулась:

— Такого о себе я еще не слышала.

Пытаясь угадать ее настроение, Оливер бросил на девушку косой взгляд.

— Приняв ее предложение, вы оказались бы в выигрыше. С ее деньгами вы могли сколько угодно искать своего жениха и, кстати, избавиться от пребывания здесь. — «И от меня», — мысленно добавил он.

— К счастью для вас, я не так меркантильна. Я обещала остаться здесь на ночь, и я останусь.

Облегчение, которое испытал в этот миг Оливер, удивило его самого. Она только средство борьбы, ничего больше. Если понадобится, он найдет другую.

В лунном свете ее лицо светилось, как у ангела, а светлые косы, короной уложенные на голове, казались сияющим нимбом.

Оливер зарычал. Нимб, ангелы, лунный свет — да что на него нашло, в конце концов, откуда такие странные фантазии?

— Если бы вы сбежали, я бы не стал вас винить. Ваша цель — найти Хайатта.

— Вы дурного мнения о людях, но некоторые из нас держат слово и не забыли о честности.

Сам Оливер давно забыл это слово. С насмешливой улыбкой он поднес к губам кубок.

— Вам повезло, мисс Баттерфилд. Думаю, бабушка удивилась. Наверное, вы первая, кого она не смогла купить.

— О! Кого же она покупала раньше?

В мозгу Оливера вспыхнули сцены той страшной ночи. Сам он дрожит от ужаса, а бабушка мечется, успокаивает слуг, сует взятки направо и налево, чтобы замять скандал.

— Никого. Забудьте, что я сказал.

— Вы ведь часто так делаете? Оливер залпом допил остаток вина.

— Как?

— Замыкаетесь в себе, когда кто-нибудь пытается заглянуть в вашу душу. Стараетесь все обернуть в шутку.

— Если вы пришли, чтобы читать мне мораль, не трудитесь, — огрызнулся он. — Бабушка делает это безупречно, вам трудно с ней соревноваться.

— Просто я хочу понять.

— А я хочу, чтобы меня проглотила звезда, но наши желания не всегда сбываются.

— Что?

— Забудьте. — Резко развернувшись, Оливер направился к ближайшей двери в стене, но Мария поймала его за рукав.

— Почему вы так сердиты на свою бабушку?

— Я же говорил вам: потому что она пытается разрушить мою жизнь и жизни моих сестер и братьев.

— Заставляя вас вступить в брак, чтобы у вас были дети? Я думала, что от всех лордов и знатных леди ждут именно этого. А вы пятеро уже достаточно взрослые для брака. — В тоне Марии послышалась насмешка. — А некоторые уже не просто взрослые…

— Придержите язычок, дорогая, — оборвал ее Оливер. — Я сегодня не в настроении выслушивать нотации.

— Из-за вашей бабушки? Но ведь вы сердитесь не только из-за ее требований? Причина кроется глубже.

Оливер бросил на нее гневный взгляд.

— Какое вам до этого дело? Или она завербовала вас в свои ряды?

— Едва ли. Миссис Пламтри просто сообщила мне — дальше я цитирую — «что вы женщина, которая никак не удовлетворяет моим требованиям к его жене».

Оливер улыбнулся точности, с которой Мария воспроизвела даже интонации бабушки.

— Я же говорил вам, что так и будет.

— О да! — воскликнула она. — Вы оба прекрасно умеете оскорблять людей.

— Да, это один из моих многочисленных талантов.

— Ну вот — опять. Опять вы пытаетесь все превратить в шутку, вместо того чтобы поговорить о том, что нас действительно беспокоит.

— И что же это?

— Ваша бабушка поставила ультиматум, но в ярость нас приводит нечто другое. Так что же она сделала?

Черт возьми, неужели она не оставит его в покое?

— С чего вы взяли, что она что-то сделала? Может быть, во мне говорит просто дух противоречия.

— Конечно, говорит. Но сердитесь вы на нее не на это.

— Если вы собираетесь две недели задавать мне глупые вопросы, которые не имеют ответов, тогда я готов оплатить ваш отъезд в Лондон.

Девушка улыбнулась.

— Нет, не готовы. Я вам нужна.

— Это правда. Но раз я плачу за услуги, то думаю, что имею право обговорить условия этих услуг. Дурацкие вопросы не входят в сделку.

— Пока вы мне еще ничего не заплатили, — легкомысленным тоном проговорила она. — Так что пока я свободна от условий. К тому же я весь вечер изо всех сил старалась ради вашего дела. В конце беседы с вашей бабушкой я сообщила ей, что у меня к вам есть «чувства» и что у вас ко мне тоже есть «чувства».

— И вы не поперхнулись на этой лжи?

— Но у меня к вам действительно есть чувства, правда, не те, о которых она подумала. Но миссис Пламтри подозревает, что дело нечисто. Она более проницательна, чем вы думаете. Сначала она обвинила нас в том, что мы устроили фарс, а когда я стала это отрицать, она заявила, что я «поймала вас в сети», чтобы завладеть вашим состоянием, которое достанется вам от нее.

— И что вы на это ответили?

— Сказала, что она может оставить себе свои драгоценные денежки.

— Правда? Хотел бы я услышать это собственными ушами. — Мария поражала его все больше. Никто еще не сумел противостоять бабушке, одна лишь эта маленькая американка с ее наивной верой в справедливость, добро и совесть.

Никто и никогда не защищал его с таким рвением, даже собственные братья. Особенно если учесть, как он сам с ней обошелся.