Буря и пламя - Элейн Хо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они добрались до незнакомого Эрис крыла замка – нескольких строений из черного кирпича, которым уступали в высоте даже городские ворота. Каждая колонна здесь была украшена горельефами. Один изображал воина в доспехах, который гнался по лесу за оленем, другой – сражение двух королей (голова у одного из них была бычьей). Часто встречалась фигура дамы с телом скорпиона – той самой, которую Эрис уже видела в Большом зале. Ее длинное тело обвивалось вокруг трупов и языков пламени, что тянулись позади коронованных воинов. Это Смерть, догадалась Эрис.
Чудовище задержалось у порога.
– А что еще сказано в твоей книге про магию и бессмертие?
– Что магию использовала Тварь. Это неотесанное, дикое существо, обитавшее в лесах и пожиравшее горожан, – пояснила Эрис, судорожно думая о том, как бы вернуться к теме воскрешения. – Оно было до того ненасытным, что как-то раз попросило у двух королей еще еды, а когда получило отказ, разрушило город своей магией.
Чудовище распахнуло железные двери и стало спускаться по каменной лестнице.
– Чтобы собрать армию, Тварь посулила людям власть и богатства, – продолжала Эрис, стряхивая с обуви песок. – Вот только это была ложь – Тварь никогда не говорила правды. Магия была использована во вред, и двум королям пришлось положить конец распространению столь опасного знания. – Эрис нервно рассмеялась. – Честно говоря, меня бы уже казнили, если б узнали, что я учусь у вас магии. Даже Виктория меня бы не спасла.
– Тем больше причин не возвращаться, – подметил великан. – Ведь в твоем городе сеют ложь, чтобы внушить страх.
Эрис кивнула. Она понимала: все это временно. От Чудовища ей нужно только одно – знание, которое поможет вернуть отца. А потом они с отцом смогут отправиться куда угодно, подальше от города. Тогда и только тогда она обретет свободу.
– Странно, что Тварь, про которую ты рассказываешь, решила поселиться в лесу и питаться человечиной, – заметило оно. – Зачем терроризировать местных жителей, если можно построить свой дом и кормиться тем, что выращиваешь сам? В те времена это было осуществимо.
Эрис подавила смешок, на краткий миг позабыв о своих планах. Чудовище производило впечатление образованного аристократа.
– Вы когда-то были королем или принцем, – предположила она и пытливо взглянула на великана.
За ржавеющими дверями их ждала маленькая комнатка, заваленная узорчатым бархатом и синим шелком. Удивительно, но на ткани совсем не было пыли. В углу высилась башня из переполненных сундуков. Из их приоткрытых челюстей вываливались платья и шелковые рубашки. Должно быть, отсюда же бралась и одежда, которую Эрис находила у себя на кровати каждое утро.
Чудовище подошло к глубокой полке, набитой льняными рулонами, и оторвало когтями несколько узких кусков.
– Королем, – промолвило оно и вышло из комнаты.
Дальше они вошли в огромный старинный зал. Вдоль стен высились шесть гигантских статуй. Лица у них были человечьи и удивительно натуралистичные – разве что мелкие выбоины на камне напоминали о том, что это лишь скульптуры. Каждую фигуру венчала корона – либо высокая и островерхая, либо квадратная и приземистая. Солнце пробивалось в зал, но глаза истуканов оставались в тени и словно мрачно следили за Эрис. Девушка невольно содрогнулась.
– Расскажи мне подробнее о городе, ненавидящем магию, – попросило Чудовище. – Ты упоминала, что там есть золотые статуи. Кого они изображают? Саулоса и Ананоса, тех самых королей, которым вы поклоняетесь?
Подошвы ботинок Эрис стучали по мраморному полу, поднимая в воздух облачка пыли.
– Почти все фрески и статуи посвящены историям из книги. На площади есть монумент в память о том дне, когда короли зарубили Тварь. Он самый большой в городе.
– А эти самые короли еще живы?
Эрис расхохоталась.
– Конечно нет. Они умерли триста лет назад.
Чудовище резко остановилось и задержало взгляд на узких окнах.
– А в книге рассказывается об их смерти? – спросило оно. Голос стал чуть тише.
– Вы их знали? Вы же бессмертный, значит, застали их правление.
– Я знаю лишь то, что происходит на моих землях, – ответило Чудовище, перебирая льняные ленты.
Должно быть, это означало «нет».
– В книге сказано, что они дожили до глубокой старости и были мудрыми правителями. Они ладили друг с другом и разделяли обязанности так, чтобы обладать равной властью. У Ананоса было много партнеров, но первой женой стала Селена. У пары родилось трое детей. Саулос же был близок с одним из своих подданных, Теосом.
Плечи Чудовища задрожали. Эрис показалось, что оно смеется.
– Что такое?
– Да так, эта история напомнила мне мою собственную, – ответило оно. – А что стало с городским управлением после смерти братьев?
– До появления совета происхождение определяло, кто займет королевский трон, – пояснила Эрис, припоминая, о чем говорилось в книге. Статуи в зале казались ей куда интереснее, чем истории, о которых ее расспрашивало Чудовище. Она сощурилась, пытаясь рассмотреть, что же изображено на одном из постаментов, и разглядела процессию из мужчин одинакового роста и в коронах. Под статуями каждого короля тянулось еще по веренице изображений. Чаще всего среди них встречались лошади и пшеничные колосья. Под одним из правителей виднелись окровавленные копья, под другим – три замка, под третьим – ничего.
– Ананос настоял на том, чтобы оставить такой порядок в прошлом, – продолжала Эрис, – так появился совет. Ананос умер первым. Рассказывают, что он роздал свою последнюю милостыню, вернулся домой и мирно скончался у себя в постели. Еще несколько лет Саулос правил один, а Теос поддерживал и утешал его, но с годами королю стало сложно справляться с повседневными обязанностями, и он стал передавать их совету. Еще про братьев говорили, что они были словно одно целое. Когда Ананос умер, Саулос будто утратил половину собственной жизни, но однажды ночью его страданиям пришел конец. С тех пор королевский трон пустует. Городом управляет совет вместе с Верховным священником – с ним обсуждаются все вопросы.
Чудовище продолжило путь.
– Ты упоминала Верховного священника еще в самом начале. Чем он вообще занимается?
– Бахадус выступает от лица совета и возглавляет Храм, – пояснила Эрис, прибавив шаг, чтобы нагнать великана. – Сколько я себя помню, он всегда занимал эту должность. Он уже глубокий старик, а еще типичный представитель Верхнего квартала, но он мне нравится. Когда он взял Стаци себе в помощницы, он помог нам выбраться из бедности, но, думаю, даже она понимала, что ей не хватит жесткости, чтобы стать Второй. А вот Виктория уговорила его выбрать себя.
– Ваши короли – боги, – со смешком проговорило Чудовище, когда они проходили под аркой, ведущей в знакомый сад, к огромному черному дереву, склонившемуся под собственным весом. – Как иронично. Умереть, чтобы стать бессмертными.
«Иронично – не то слово, – подумала Эрис. – Вы вот живете вечно, но никто вас не помнит».
Чудовище уселось под крючковатой ветвью согнутого дерева, достало из рукава маленькую деревянную миску и положило на землю.
– Я провожу тут почти все свое время, – сказал великан. – Как-то утром мне подумалось, что сад, выращенный своими руками, может стать мостиком, который снова соединит мои земли с природой. Несколько десятилетий я пытался его оживить. Может, все дело в том, что я не человек. – Он тихонько засмеялся.
Ужас пронзил сердце Эрис. Ее задача – исправить собственную ошибку, а не использовать великана в своих целях. Он был учтив и вежлив, и с людской точки зрения обладал безупречными манерами, хоть и настаивал на том, чтобы его звали Чудовищем. Сестры за всю жизнь не окружили ее таким пониманием, как он за те несколько недель, что Эрис успела прогостить в замке. Девушка прикусила губу. Долой чувство вины. Оно лишь навредит планам. Нужно научиться искусству воскрешения, возродить жизнь на местных землях и вернуть отца.
Чудовище склонило голову. Из-под рукава его бархатного плаща показалось изумрудное сияние. Рука задрожала, дыхание стало тяжелее – точно это великан поранился, а вовсе не Эрис. Девушка притихла, рассудив, что не стоит сейчас его отвлекать, но при виде яркого света удивленно округлила глаза. Чудовище задержало руку над деревянной миской. Из-под бархата вниз по руке заструился зеленоватый дым. Он собрался каплей на самом кончике когтистой лапы и упал в сосуд. Следом упала еще одна капля,
