Статус — цивилизация - Роберт Шекли

Пока он размышлял, машина взмахнула металлической дубинкой. Баррент попытался уклониться от удара, но дубина все-таки попала ему в левое плечо, и он почувствовал, что рука онемела.

Снова защелкал селектор. Баррент бросился на гладкую округлую спину Макса. Там он заметил две крошечные дырочки. Молясь, чтобы они оказались вентиляционными отверстиями, Баррент засунул в них пальцы.

Машина резко остановилась. Зрители взревели. Баррент онемевшей рукой уцепился за гладкую поверхность, пытаясь удержать пальцы в дырочках. Зеленые световые Узоры на спине Макса сменились янтарными, а затем и красными. Глухое жужжание электромоторов перешло в тихое гудение.

А затем машина выдвинула трубки запасной вентиляции.

Баррент попытался прикрыть их своим телом, но машина неожиданно крутанулась на месте и сбросила его на пол. Баррент перекатился на бок, вскочил на ноги и снова вернулся в центр арены.

Состязание продолжалось не более пяти минут, но Баррент уже устал. Он с трудом заставлял себя отступать от машины, которая надвигалась на него с широким, сверкающим топориком-секачом.

Когда рука с секачом размахнулась, Баррент бросился к ней, вместо того, чтобы броситься от нее. Обеими руками он ухватился за металлическую конечность и отогнул ее назад. Металл затрещал, и Барренту показалось, что металлический сустав начинает потрескивать. Если бы он смог отломать у Макса руку, то, возможно, тем самым вывел бы машину из строя. В любом случае, рука, по крайней мере, могла бы стать оружием…

Макс вдруг дал задний ход. Баррент попытался удержать в руках металлическую конечность, но она выскользнула, и он упал навзничь. Секач опустился, поранив ему плечо.

Баррент покатился по полу и посмотрел на трибуны. Ему конец. Может, стоило бы с достоинством встретить следующую попытку машины и покончить с этим кошмаром. Зрители торжествующе закричали, наблюдая, как Макс начинает свою очередную трансформацию.

…А девушка делала Барренту какие-то знаки.

Баррент уставился на нее, пытаясь понять тайный смысл этих знаков. Девушка жестами приказывала ему что-то перевернуть — перевернуть и уничтожить.

У него не было времени разгадывать эту шараду. Испытывая головокружение от потери крови, он, шатаясь, встал с пола. Макс начал новую атаку. Баррент даже не обратил внимания, какое оружие Макс использует на этот раз. Его интересовали колеса, только колеса…

Когда Макс приблизился, Баррент бросился под колеса.

Машина попыталась затормозить и отклониться, но не успела. Колеса прокатились по телу Баррента, резко накренив машину. Баррент крякнул от удара. Упершись спиной в брюхо Макса, Баррент собрал жалкие остатки своих сил и попытался встать.

Какой-то миг машина неустойчиво покачивалась, а ее колеса бешено вертелись. Затем она опрокинулась на спину. Баррент рухнул рядом с ней.

Когда к нему вернулись силы, и он снова обрел способность видеть, машина все еще лежала на спине. Она выдвинула множество рук, пытаясь вернуться в нормальное положение. Баррент бросился на плоское брюхо машины и замолотил по нему кулаками. Ничего не произошло. Он попытался снять одно из колес и не смог. Макс подпер себя руками, готовый перевернуться и вновь начать состязание.

Баррент увидел, что девушка дает ему новые указания. Она словно дергала за что-то, повторяя снова этот жест.

И только тогда Баррент заметил маленькую коробочку с предохранителями, скромно притулившуюся возле одного из колес. Он сорвал крышку, потеряв по ходу дела большую часть ногтя, и вынул предохранитель.

Машина грациозно скончалась.

А Баррент потерял сознание.

Глава 11

На Омеге закон превыше всего. Тайный и явный, церковный и мирской, закон правит всем обществом и всеми действиями всех граждан, от нижайших из низших, до высочайших из высших. Без закона не могло бы быть никаких привилегий, для тех, кто создал закон; следовательно, закон был абсолютно необходим. Без закона и его строгого соблюдения Омега была бы немыслимым хаосом, в котором права отдельного человека могли бы простираться ровно настолько, насколько далеко он смог бы их протолкнуть. Эта анархия означала бы конец для омегеанского общества; и особенно она означала бы конец для тех старейших сограждан из правящего класса, которые обрели высокий статус, но чье умение обращаться с пистолетом давно миновало свой пик.

Следовательно, закон был необходим.

Но Омега также была преступным обществом, состоящим целиком из индивидов, нарушивших законы Земли. Это было общество, которое превыше всего ценило усилия каждого отдельного индивида. Это было общество, в котором нарушитель закона был королем; общество, в котором преступления не только прощались, но служили объектом восхищения и даже более того — за них вознаграждали; общество, в котором отклонение от правил судили только по степени его успешности.

А в результате образовалось парадоксальное общество — преступное по своей сути, оно обладало законами, которые необходимо было соблюдать, но должно было нарушать.

Судья, по-прежнему скрытый за перегородкой, прочитал для Баррента небольшую лекцию. После испытания Божьим Судом прошло уже несколько часов. Баррента сначала доставили в лазарет, где заштопали его раны. По большей части они оказались не слишком серьезными: два сломанных ребра, глубокая рана в левом плече и множество порезов и синяков.

Затем Баррента снова отвели к судье.

— Соответственно, — продолжал судья, — закон должен быть нарушен и не должен быть нарушен. Тот, кто никогда не нарушает закон, никогда не повышает свой статус. Поскольку у таких людей отсутствует инициатива, необходимая для выживания, их обычно тем или иным способом убивают. Для тех же, кто, подобно вам, нарушает законы, ситуация складывается несколько иначе. Закон карает их с абсолютной строгостью — коли они не смогут отвертеться!

Судья помолчал, а затем продолжил задумчивым тоном:

— Самый ценимый человек на Омеге — это индивидуум, который понимает законы, ценит их необходимость, знает о наказании за их несоблюдение и тем не менее их нарушает. И вследствие этого преуспевает! Вот, сэр, наш идеальный преступник и наш идеальный омегеанин. Именно таковым вы и являетесь, Уилл Баррент, — ведь вы выиграли испытание Божьим Судом.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Баррент.

— Я хотел бы, чтобы вы поняли, — продолжал судья, — что, нарушив закон один раз и впоследствии выкрутившись, вы обязательно преуспеете и во второй раз. Каждая новая попытка будет вызывать все более серьезное противодействие. Но и вознаграждение за удачу будет более крупным. Таким образом, я советую вам не действовать опрометчиво, основываясь на своем новоприобретенном знании.