Акватория любви - Джоанна Лэнгтон

– Тетя Энн, привет! Хочу поделиться новостью. Думаю, тебе как автору исторического романа будет интересно.

– Надеюсь, новость хорошая?

– Хорошая. А вообще-то, новостей две. Во-первых, вчера состоялось историческое событие. Я привозила Никоса к нам домой.

– Ну и как прошло знакомство?

– Более или менее… А во-вторых, они с отцом собираются заключить контракт.

– Какой еще контракт? Объясни толком.

– «Кросби-тур» открывает на Кипре офшорный бизнес, и Никос будет инвестировать строительство коттеджей для туристов. Неподалеку от Ларнаки.

– Узнаю Питера Кросби! – саркастически заметила тетка. – Вот уж точно: горбатого могила исправит… Младшая дочь привозит в дом молодого человека, а папаша тут как тут со своим обожаемым бизнесом…

– Вечно ты на него нападаешь! – засмеялась Дженнифер. – На этот раз выступил Роберт. Вообще-то, дело это выгодное…

– Детка, я в бизнесе мало что смыслю, ты уж просвети меня темную…

– Не прибедняйся! Впрочем, я счастлива в кои-то веки раз выступить в роли твоего просветителя. Дело тут вот в чем. Если зарубежная фирма, то бишь «Кросби-тур», имеет в качестве партнера киприота, то она имеет право легально осуществлять на Кипре любое строительство. Но только при одном условии. Все свои дела необходимо вести за пределами острова. Это и есть так называемый офшор.

– Да, детка, неплохо ты подковалась за год обучения на Кипре!.. – протянула тетка. – А при чем тут инвестиции твоего греческого возлюбленного?

– Как это при чем? Когда наш пансионат заработает на полную мощность, Никос станет получать со своих инвестиций определенные проценты. Кстати сказать, немалые.

– Интер-е-е-сно! Проценты, инвестиции… – задумчиво произнесла тетка и, выдержав паузу, добавила: – Знаешь, Дженнифер, у меня такое впечатление, что твой грек имеет на тебя виды.

– Ты так думаешь? – обрадовалась Дженнифер. – Мне тоже так кажется.

– Ну что ж, дай-то Бог! Ты его любишь?

– Очень!

– А он тебя?

– По-моему, да! Правда, он еще не признавался мне в любви. – Дженнифер вздохнула.

– Не переживай, детка! И не торопи события. Человек он солидный, ведь ему уже под тридцать?

– Двадцать девять.

– Ну вот. А ты, Дженнифер, у нас еще несовершеннолетняя. Думаю, он скоро с тобой обручится, ну а когда тебе стукнет двадцать один…

– Тетя Энн, если что, ты узнаешь обо всем первой! – пообещала Дженнифер. – А сейчас, извини, я тороплюсь. Мы с Никосом едем в ресторан на Пиккадилли.

– Счастливо, дорогая моя!

– Тетя, я позвоню тебе, когда провожу Никоса на Кипр. Думаю, до отъезда он непременно со мной объяснится. Целую тебя.

А через неделю они снова провели выходные у ее родных: ознакомиться со счетами «Кросби-тур» прилетел с Кипра коммерческий директор Никоса, после чего Никос и Питер Кросби подписали договор, подготовленный юристом Никоса в Лондоне. Но за эти двое суток все пошло наперекосяк…

До отъезда Никоса на Кипр оставалось совсем мало времени, и Дженнифер очень нервничала. Тут еще, как назло, серьезно заболела малышка Кэтти. Роузмари была сама не своя, и Дженнифер пришлось заменять ее в агентстве. Кэтти увезли в больницу, Роузмари никак не могла разыскать Роберта.

Стараясь задвинуть подальше неприятные воспоминания, Дженнифер припомнила, как в тот вечер провожала Никоса в аэропорт, и он так и не сказал ей, увидятся ли они снова, да и вообще ничего толком не сказал. И с тех пор она его больше не видела. И он ей даже не звонил. Как-то раз она набрала номер его телефона: ей хотелось хотя бы услышать его голос, но, когда он ответил, у нее не хватило духу заговорить с ним.

Когда она позвонила тетке, та сразу поняла по голосу, что с племянницей случилось что-то ужасное.

– Тетя Энн, он меня бросил.

– Как это бросил? – всполошилась тетка. – А что случилось?

– Ничего, – глотая слезы, выдавила Дженнифер. – Просто сел на самолет и улетел на Кипр.

– Дженнифер, но так не бывает. Объясни толком.

– А мне нечего объяснять. Все так и было. – И она всхлипнула. – Значит, я ему не нужна.

– Хватит плакать! А что он сказал?

– Ничего не сказал. Он со мной даже не попрощался!

– Не отчаивайся, дорогая моя! Кто знает, может, все к лучшему? – бодрым тоном утешала ее оптимистка-тетка. – Я тебе так скажу: если этому греку не нужна такая красавица и умница, как моя племянница, значит, и тебе он не нужен!

– Нет, тетя, я не могу без него! Даже не знаю, как мне теперь жить…

– Глупости! – перебила ее тетка. – У тебя вся жизнь впереди. Запомни: безвыходных положений не бывает. Это я тебе говорю. Хватит разводить сырость! Скажи лучше, что ты намерена предпринять?

– Для начала переведусь в Бирмингем, буду там учиться и стану бакалавром.

– Ну вот и умница! А говоришь, не знаешь, как дальше жить. Что гласит пословица? «Делай, что должен, и будь, что будет!» Кстати, что ты сейчас делаешь?

– Что делаю? – Дженнифер шумно вздохнула. – Держу в руке ту раковину, розовую с голубым, и плачу…

Когда Никос вернулся в спальню, Дженнифер вздрогнула и испуганно посмотрела на него: она так задумалась, что полностью потеряла счет времени. Вспомнив, что так и не оделась, молча нырнула под простыню и натянула ее на голову по самую макушку.

Такой поворот сюжета Никоса весьма обнадежил. Во-первых, раз она до сих пор не убежала, это уже хорошо. А во-вторых, раз она не успела одеться, ей придется его выслушать.

– Дженнифер…

– Уходи. Мне нужно одеться! – сказала Дженнифер из-под простыни, чувствуя себя полной идиоткой.

Никос присел на корточки у кровати и осторожно потянул простыню вниз, пока не встретил испуганный взгляд зеленых глаз.

– Можешь считать меня бесчувственным типом, но ты мне небезразлична.

– Ну так докажи это?! Уйди! – задыхаясь прокричала Дженнифер, думая о том, что Никос с ней хотя бы честен. Не сказал же «люблю», а «небезразлична». А что такое «небезразлична»? Так, пустой звук…

– Дженнифер, прости, если я тебя обидел… И дай мне объясниться! Даже преступникам дают сказать последнее слово.

Она чуть приободрилась: он говорит так искренне.

– Я тебя не понимаю… – начала она.

– А что тут удивительного? – с готовностью подхватил Никос. – Ведь я мужчина. Так и должно быть. Мы разные.

– Слишком разные, – тяжко вздохнула она. – Когда я с тобой, я с трудом понимаю, что делаю и где нахожусь.

– Ты у меня в постели под моей простыней, – невозмутимым тоном заметил он. – И если не вылезешь сама, я тебя вытащу силком.

– Только попробуй! – вскипела Дженнифер. – Я тебя ударю.