Плата за обман - Анна Владимирская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лида захлопала в ладоши.
— Блестяще! Ну ты, Верка, даешь… Ты же психотерапевт, вот черт, я на минуту забыла! А расскажи-ка нам что-нибудь из твоих психических зарисовок, а? Развесели девушек.
— Действительно, — присоединилась Даша. — Это будет поинтереснее, чем мои рекламные заморочки или Лидкины актерские байки.
— Ну. разве только то, что можно, не называя имен и прочих опознавательных знаков, — согласилась Вера. — Знаете, девочки, мне кажется, что психически проблемных людей в нашей стране с каждым годом становится все больше.
— Это у тебя профессиональная деформация, — качнула серебристой копной волос актриса. — Мне тоже иногда кажется, что весь мир театр, а люди в нем актеры.
— Вовсе не тебе это кажется, а Шекспиру! — поддела артистку начитанная Даша. — Верунь! Ты не отвлекайся, рассказывай.
— Приходит ко мне женщина в возрасте. Ни во внешности, ни в манере поведения на первый взгляд ничего болезненного.
— А зачем она к тебе пришла? — не утерпела с вопросом Завьялова.
— Сказала, ей нужно снотворное для сына-подростка. По ее словам, он сутками просиживает в Интернете и совсем не спит.
— Ну, понятно! Рецепты снотворного может выписать только психотерапевт, поэтому она и явилась к тебе. — Даша все схватывала на лету. — Что же в этом визите было неординарного?
— Все. Для простоты и ясности картины, могу сказать, что эта пациентка одержима манией.
— О! Манечка — это интересно! Давай ее в мою актерскую копилку! — Лида в предвкушении необычной истории потерла ладони.
— Я лучше ее процитирую, так будет интересней: «Я вам. доктор, говорю как ученый. Ни в коем случае не гуляйте по Крещатику! Эта улица смертельно опасна для здоровья. Одна прогулка равна двум флюорограммам! На Крещатике страшная радиация! Дело в том, что дома на нашей центральной улице отделаны гранитом, а гранит — ужасно радиоактивный материал. Вот от него-то все наши беды. Мы ходим, а он излучает, излучает, излучает…»
— И что ты ей сказала? Нужно же было как-то реагировать на этот бред, — поинтересовалась Сотникова, неизменно восхищавшаяся подругой.
— Я ее спросила: как же быть с метро? Ведь многие наши станции тоже облицованы гранитом. Так она утверждает, что в метро ездить нельзя категорически. И все из-за гранита. Лично она пользуется только наземным транспортом. Вот так.
— Верунь, а это вообще лечится? — поинтересовалась сердобольная Даша.
— Отголоски так называемого постчернобыльского синдрома. Не такая большая редкость в нашей стране. Случаи излечения мне неизвестны. Можно лишь смягчить специальными препаратами. Но как только больной перестает принимать лекарства, навязчивые идеи вновь овладевают его сознанием.
— А как же мальчик? — вспомнила вдруг бизнес-леди. — Ее сын, у которого бессонница.
— Бедный ребенок! — с трагическим надрывом сказала сентиментальная Лида. — А у нее правда есть сын, или это ее больная фантазия?
— Сын есть на самом деле. Ему пятнадцать лет. А поскольку он живет с такой матерью, то ему действительно можно посочувствовать.
— Будущий твой клиент! — уверенно резюмировала Завьялова. — Жить рядом с психопаткой и оставаться нормальным…
— Может, тебе ее в клинику положить? А мальчик бы от нее отдохггул. Кстати, а где отец ребенка? — перевела разговор в практическое русло Дарья.
— Отец ушел от них и живет один. Он давно хотел забрать мальчика, но мать его не отдает. Грозится покончить Жизнь самоубийством.
— Это же шантаж! — Актриса знала толк в шантаже.
— Да, но ведь нет стопроцентной гарантии, что она действительно не сиганет из окна, если сын переедет жить к отцу. Ее муж тоже приходил ко мне, консультировался. Поэтому я ему отсоветовала принимать какие- то радикальные меры. Только учтите, — добавила Вера строго, — язык за зубами и никому ни слова!
— H-да, Верусик! Ты на своей работе не соскучишься! Психи каждый день развлекают. У нас с Дашкой жизнь попроще будет, — нарочито опечалилась Лидия.
— Почему же? — подняла смоляную бровь Сотникова. — Я с тобой не согласна! И в моем рекламном деле случаются всякие страсти-мордасти. Верунь! Помнишь, я тебе прислала пригласительный на открытие бутика Миры Ладыгиной? Я еще тебя там окликнула, но потом меня умыкнули.
— Да. Было очень интересно. Столько впечатлений: и модные тряпочки, к которым у меня слабость, и сама Мира, очень славная девочка, и ее папа-миллионер…
— Ой! Девчонки! Это та самая девочка-кутюрье? Хозяйка магазинов одежды для малолеток? — Завьялова всплеснула руками. — Почему ты меня не пригласила, Дашка-мордашка?! И вообще, какое ты к этому бутику имеешь отношение, а, Сотникова? Признавайся!
— Стоп. Не наезжай. Я послала пригласительный Вере, а тебе пет, потому что в этом бутике продаются вещи, рассчитанные на тинейджеров. Значит, ты себе там ничего бы не подобрала. А просто так ты на презентации не ходишь. Ты ж у нас женщина практичная. Веру же я пригласила, потому что она следит за модой, сама шьет, да и дочка у нее могла бы надеть что-то из бутика Ладыгиной.
— Почему именно ты приглашала людей на открытие бутика? — не отступала Лида. Она всегда добивалась ответов на поставленные вопросы.
Вместо Дарьи ответила Вера.
— Это же очевидно, Лидок! Даш кино агентство раскручивает бренд «Мира Ладыгина» в Украине.
— Так точно, ваше сиятельство! — раскланялась перед подругами рекламиссис. — Мое агентство госпожу Миру Ладыгину продвигает, рекламирует и пиарит. Но…
Лида ревниво заметила:
— Ладно, потом будешь на поклоны выходить. Кажется, мы тут не для этого собрались?
— Ой, правда… — Хозяйка дома вспомнила, что Лученко просто так не объявила бы «большой сбор». Значит, теперь ее очередь поделиться чем-то важным с подругами.
— Даже не знаю, с чего начать… — вздохнула Лученко.
— Это касается Андрея! — проявила женское чутье Сотникова.
Вера пожала плечами, но утвердительно взмахнула ресницами. Достала из сумочки легкие дамские сигареты «Vogue», поднесла зажигалку к кончику, и тут подруги заметили, что у их всегда спокойного и уверенного в себе доктора дрожат руки. Лида с Дашей молча переглянулись. Такое они уже однажды видели. За все время их многолетней дружбы это было только один раз, и та история касалась Двинятина. Тогда все закончилось благополучно. И, как позже выяснилось, гражданский муж Веры ни в чем не был виноват. Но женщины достаточно насмотрелись на страдания своей подруги, чтобы сделать простой вывод: до такого состоя ния их спокойную Веруню могли довести только какие-то проблемы в отношениях с Андреем.
Первой затянувшуюся паузу нарушила нетерпеливая актриса.
— Хватит уже курить и молчать! Рассказывай!
Действительно, хватит тянуть. Для чего она пригласила подруг? Откуда у Веры такое малодушие? Даже обрадовалась, когда разговоры потекли по другому руслу. Думала, может, и не придется ничего открывать. Ведь озвучить, зачеркнуть умолчание — значит овеществить. И ведь что забавно: в ее кабинете люди точно так же тянут, опасаются начать рассказ о своих проблемах. И она на них порой за это сердится. А сама?…
Вера сделала усилие, и слова полились сами собой. Андрей увлекся молоденькой практиканткой. Скорее всего, увлечение чисто платоническое. Хотя кто его знает?… Он скучает по дочери, которую бывшая жена увезла на ПМЖ в Германию. И эта девчонка наверняка напомнила ему дочь.
В общем, она рассказала не только о том, что видела, а еще и о том, что чувствовала. А чувствам своим она привыкла доверять.
— Короче говоря… — Она пыталась небрежно улыбаться. — Я потому и собрала вас, чтобы обсудить всю эту ерунду. Хотелось не просто по-бабски поплакаться в жилетку, — голос у доктора дрогнул, — но и услышать ваше мнение.
— Это совсем даже не ерунда! — сказала Завьялова, опираясь на свой более чем богатый опыт общения с мужчинами.
— Верунь, а может, ты все это себе надумала? — спросила Даша. — Вспомни, ведь уже была у вас с Двинятиным похожая история. Ты его застала в постели с бывшей женой. И ушла от него, помнишь? Мучилась, страдала. А что оказалось? Что первая жена Наталья подло опоила его снотворным, раздела догола, а потом разыграла перед тобой эту якобы сексуальную сцену. И лишь для того, чтобы вернуть мужа. Которого, кстати, она сама же первая бросила, изменяла ему на каждом утл у. А когда он влюбился в тебя, тут она вдруг прозрела, какого мужика потеряла! Потому и устроила весь этот спектакль. Вспомнила?
— Какая разница, что было! — произнесла Завьялова безапелляционным тоном. — Уж кто-кто, а я в спектаклях разбираюсь! И могу судить о поведении мужчин. А сливки — вот самое страшное для кобелей среднего возраста. Они в свои сорок просто с ума сходят по малолеткам. Ты не хуже нас знаешь, что это такое. Кто у нас врач, кому я рассказываю?!