Хирургический удар - Джерри Эхерн

Хьюз пошел к самолету. Кросс последовал за ним в ногу. По-видимому, существовал лишь один способ узнать, будут ли они достаточно хорошими.

Поднявшись на борт самолета, Хьюз попросил раскрыть все ящики, в которых было их оружие. Петракос с радостью согласился, и его водитель стал доставать ящики из грузового отсека. Потом Петракос дал команду — на этот раз по-итальянски — и летчик начал выруливать на взлетную полосу. Солнце уже полностью взошло. Огромный желтый шар, казалось, истекал кровью, передвигаясь по небу.

Хьюз принялся открывать ящики. Кросс, помогая ему, старался скрыть непреодолимое желание снова почувствовать себя вооруженным. У него вспотели ладони. Файнберг взял свой офицерский “Кольт” сорок пятого калибра. Бэбкок — “Вальтер”. Кросс достал дубликат “смит-и-вессона”. Впервые они все увидели пистолет, который выбрал Хьюз. Во время тренировок Хьюз стрелял только из “Беретты”, и Кросс предполагал, что дубликат боевого комплекта Хьюз закажет в Турции на такой случай, который и произошел с ним, когда он заменил Файнберга.

Пистолет Хьюза был “Вальтер П-38”. Очевидно, заметив интерес Кросса, он посмотрел на него поверх ящиков и сказал:

— Я зацепил эту вещичку еще во время войны. Отличное оружие. — И он улыбнулся, стал разбирать пистолет, прежде чем зарядить его.

Когда “Боинг” начал снижаться, Кросс разглядел на северо-востоке гору Арарат. Когда-то организовывались экспедиции, целью которых была попытка доказать, что Арарат именно та точка земной суши, на которую высадился Ной со своего ковчега после того, как Господь смягчил свой гнев и великий потоп пошел на убыль. И ему пришло в голову, что путешествовать здесь, рискуя своей жизнью, было бы более стоящим делом, если бы они преследовали подобную научную цель.

Кросс никогда не верил концепции Святого воинства. Идти воевать и говорить, что Бог только на нашей стороне, было бы крайней степенью самоуверенности; говорить, что Бог благоволит только нашей церкви или автокефалии, было бы слишком тщеславно. Взять человеческую жизнь именем Бога — высшая степень безрассудства.

Гора Арарат стала едва видимой, а потом совсем исчезла из поля зрения.

Если бы ветер дул справа, Кросс мог бы плюнуть в Иран. Ветер был сильный, но не справа. Самолет приземлился на таком пятачке, каких Кросс еще не видел. Высокое плато, продуваемое ветрами и иссеченное снегами, огромный гранитный зуб, врезающийся в серое небо. И вокруг только горы, покрытые толстым слоем снега. Сама посадка была из тех, после которой испытываешь искреннее желание пойти и поцеловать летчика. Кросс улыбнулся. Он был не из таких людей.

На этой площадке была хижина. “Временная, — подумал Кросс, — но достаточно теплая для керосиновых нагревателей”. Здесь Кросс, Хьюз и Бэбкок переоделись в обмундирование для ведения боевых действий в холодное время: нижнее белье с подогревом, черные комбинезоны, чернью под горло свитеры, горные боевые ботинки. Там прошел их последний брифинг.

— Эти листки обработаны специальным составом и сгорают дотла почти мгновенно, как только их коснется огонь. Поэтому, Кросс, держись от них подальше, когда куришь, — начал Хьюз, разматывая карты и чертежи из пластиковых труб. — Они были доставлены сюда в дипломатической сумке, если можно так выразиться. Если кто-либо посторонний прикоснется к ним, все мы будем в глубокой каке, мальчики.

Первый лист был топографической картой местности, на которой они сейчас находились, и в дальнем ее углу была обозначена гора Арарат.

— Мы входим в Иран здесь, — в качестве указки Хьюз использовал свой перочинный ножик. — Это приблизительно в двух километрах от места, где мы находимся сейчас, — он посмотрел на часы, с которыми не расставался, “Ролекс”, как у Кросса. — Через двадцать минут мы выступаем. Я добавил нам еще десять минут на неблагоприятные погодные условия. Снаружи минус тридцать с ветром. Это чудный день для этих мест в такое время года. В любом случае, так как мы пересекаем границу, то мы должны учитывать возможность наличия приграничных патрулей, но все же надеюсь с ними не столкнуться. Потом мы связываемся с нашими проводниками из организации “Народный Муджахедин”. А затем, если реальная ситуация не заставит действовать иначе, мы продвигаемся на север — северо-восток до этой точки. Это почти граница Армении, — его руки двигались над картой, как над столом для спиритических сеансов.

Хьюз столкнул верхний лист на пол. Следующий продолжал первый, охватывая северо-западную часть Ирана между Каспийским морем и Ираком.

— Мы будем продвигаться вдоль границы с Арменией почти до сих пор. Это городок с названием Язфул, расположенный на самой границе. Скорее деревня на берегу моря. Поэтому я думаю, что гостиница не очень дорогая, — он улыбнулся. — Здесь нас ждет лодка, на которой мы пойдем вдоль берега. Если мы уйдем слишком далеко в море, мы встретим советские пограничные катера. Помните, что мы будем как бы между двумя огнями: Арменией и Туркменской Советской Социалистической Республикой.

— Я вырос в окружении плохих соседей, — мягко сказал Бэбкок.

— Но не таких, как эти. Не таких, — Хьюз снова поменял карту. Опять продолжение. На этот раз была изображена территория от Тегерана, в левом углу, до горы Эль Бурс в верхнем правом. — Мы оставим лодку и продолжим путь верхом на лошадях до нашей цели. Мы запросто можем встретить советский патруль, якобы случайно сбившийся с пути и попавший на территорию Ирана. Террористы из “Международного Джихада” имеют собственный патруль в непосредственной близости к горе Дизан. У нас есть дубликат этих карт в маленьких самоликвидирующихся контейнерах. Если будет казаться, что смерть неминуема, воспользуйтесь самоликвидаторами, и ваши дубликаты превратятся в пепел. Если в силу обстоятельств придется уничтожить все карты, мы все равно сможем продолжать выполнение нашей миссии, так как я это все запомнил. А это значит, что если что-то нарушит наши планы, и я буду не в состоянии покончить с собой, — обе его брови поднялись, когда он пристально посмотрел на Бэбкока, а потом дальше, на Кросса, — один из вас убьет меня. Информация, содержащаяся в этих картах, может быть чрезвычайно опасной, если попадет в руки врага.

Хьюз сбросил лист на пол. Под ним был еще один — сеть тоннелей и пещер горы Дизан. По этой схеме Кросс определил, что никто не входил и не выходил оттуда; по крайней мере, кто не был террористом.

И снова заговорил Хьюз:

— Я сказал вам, что никто не сообщал нам о внутреннем строении оплота террористов в горе Дизан. Никаких подробностей. Это до сих пор остается тайной. Если нам улыбнется удача, мы будем первыми. Схема, которая лежит перед вами, была получена с помощью удивительно интересных научных методов, которые нас не касаются. Спутники, компьютеры, геологические данные и, надеюсь, не очень много фантазии. Прошу вас воспринимать эту схему как общий, без подробных описаний, путеводитель. Когда мы попадем туда, то подробности будем выяснять на месте. Эту схему, а она единственная, необходимо запомнить во всех подробностях до того, как мы достигнем цели. Информация об этой схеме не должна ни к кому попасть. В случае, если ваше беспомощное состояние позволит захватить вас живыми, русские смогут додуматься, каким образом была составлена эта схема. Они поймут, что наши иранские друзья не могли сделать ее из-за низкого уровня технической базы.

Хьюз сбросил на пол последний лист и вынул из кармана пузырек, похожий на упаковку обычного аспирина. Он открыл его и высыпал содержимое. Три капсулы.

— Где бы вы ни были, вы всегда должны иметь это при себе. На случай, если вы лишитесь оружия, у вас останется другое. И “другое оружие” — эти капсулы. Это ваше последнее средство защиты, лишающее их пропагандистской победы и многих часов нездорового наслаждения, когда они будут заставлять вас говорить такие вещи, которых вы даже не должны помнить. Вообще забыть. Вы кладете это на коренные зубы и сильно кусаете. Извините, что не демонстрирую. Если вы сделаете все правильно, то в течение шести секунд вы умрете. А я знаю, как оно срабатывает. Вам придется поверить, что я знаю. Я сам их изготовил. Есть вопросы?

Вопросов не было.

Хьюз снова посмотрел на часы.

— У нас еще десять минут. Поэтому причешитесь, сделайте пи-пи или еще что-нибудь. После этого мы выходим.

Хьюз подобрал листы, свернул их и, не одевшись, так как был сильно взволнован, вышел. Дверь осталась открытой, и Кросс видел, как тот поджег бумагу. Казалось, что она испарилась.

“Аляски”[5], одетые на них, были сверху закрыты белыми маскировочными халатами. Все оружие — пулеметы и винтовки — находились в белых чехлах и были прикреплены к рюкзакам. Личное оружие размещалось под маскировочными халатами. Только автоматы были наготове на случай необходимости немедленного применения. Батарейки, вынутые из прицелов, и сама оптика были спрятаны поближе к телу и ждали своего часа.