Моя безумная бывшая - Мин Чихён
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На фото отец обнимал незнакомого мне ребенка и радостно улыбался.
– Кто это?
– Я и сама не знала, пока не спросила. Это внучка дяди Ёнбока. Так вот зачем же он, по-твоему, такие снимки с чужими детьми-то выставляет?
– …
– Может, чтобы другие смотрели и думали, что это его внуки?
– Ничего себе…
С одной стороны, смешно, а с другой – при мысли о том, что речь шла о моем отце, улыбаться как-то не получалось.
– Отец твой, если в голову себе что вобьет, то уж всё, с концами. Может, и ничего страшного в том, что внуков у него нет, но такой уж у него нрав.
– Ох…
– Да еще и анализы эти. Ты уж пойми его…
– Ладно.
– Так вот, я к чему. Если у тебя сейчас никого нет, может, встретишься с той девушкой? Просто чтобы отец твой смягчился, – сказала мама, приглядываясь к выражению моего лица.
Вот блин! Мне в самом деле хотелось отказать, но, когда я представил истерику отца и страдания, которые она принесет маме, удержаться не смог.
– Честно говоря, я не хотел пока говорить – время еще не пришло, но вообще я кое с кем встречаюсь. Только отцу ничего не говори, ладно?
– Правда?
– Да, но… Да, да.
Я не успел договорить, а мама уже сияла. От улыбки даже морщины на ее лице расправились, словно кто-то натянул на нем кожу. Давно я не видел ее такой радостной. Наверное, последний раз она так улыбалась, когда меня приняли на работу.
– Поняла! Отца я как-нибудь заболтаю. А ты уж постарайся, пожалуйста, сынок!
Напряженная беседа закончилась мамиными одобрением и поддержкой. А я лег в постель в совершенно непонятном настроении.
В конце концов мама проболталась. Рассказала отцу, что у меня появилась девушка. Самая – во всех отношениях – странная (называть ее безрассудной было бы некрасиво с моей стороны) девушка. Даже мне-то с ней трудно, а каково будет родителям – и подумать страшно. Самое разумное теперь – попытаться хотя бы немного изменить ее в нужном мне ключе, а если не получится, то расстаться. Этого требовала действительность. Проблема только в том, что ни того ни другого не выходило.
В этом беспокойном настроении я достал телефон, чтобы посмотреть на «Ютьюбе» смешные видео, и лишь тогда заметил сообщение, которое она отправила довольно давно:
«Я только добралась до дома. Отдыхаешь?
Я устала, поэтому сегодня ложусь пораньше. Спокойной ночи».
Сообщение было хорошее, но мне вдруг стало неприятно. Упорство, с которым она старалась продемонстрировать, что я ей не нравлюсь, – хотя я ей, очевидно, нравился – очень раздражало. Может, хватит уже? Я же не запрещаю ходить ей на ее митинги. Не порвал ее футболку с надписью «Феминизм». И в том, как она увлечена работой, есть свое очарование, и разговаривать с ней интересно, и, когда мы проводим время вместе, мне комфортно и весело, и лицо у нее красивое, и в сексе она активная… Все хорошо. Если б не этот чертов феминизм! Все из-за него. Только это в ней подправить – и все получится… Но сколько еще я должен терпеть?
В этих раздумьях я промучился до самой осени.
Я отправился в незапланированную поездку за город с ночевкой. Хотелось бы сказать, что мы с ней ездили полюбоваться осенними деревьями, но нет – это было семейное празднество по случаю восьмидесятилетия деда.
Любая другая семья просто арендовала бы ресторан, чтобы поужинать, но мои родственники решили снять номер в двести тридцать квадратных метров, собрать всех внуков и правнуков – все четыре поколения – и вместе заночевать.
Разумеется, у нас – внуков и внучек – права выбора не было. И без того совершенно не хотелось туда ехать, так еще и с ней было назначено свидание. Когда я сказал, что буду занят, она, конечно, молчать не стала.
Я начистоту выложил ей все подробности, но она покачала головой и ответила:
– Вот честно. Я жила с мамой и сестрой, и нам было совершенно комфортно. Но вы, конечно…
– Что?
– Ну, я поняла тебя. Удачно съездить, – сказала она и улыбнулась, ставя точку в разговоре.
Неожиданная реакция. Кивнув, я задумался, почему она не расстроилась и не рассердилась.
В долгожданный праздничный день я несколько часов сидел за рулем, добираясь с родителями до Кёнчжу. Повстречаться спустя долгое время со всеми дядями, двоюродными братьями, сестрами и племянниками было очень приятно. Дедушка, которого я навещал всего несколько месяцев назад, сиял здоровьем. Большинство родственников все еще жили в Тэгу, поэтому нас, приехавших из Сеула, встречали особенно тепло.
Дядя, едва увидев меня, тут же спросил:
– Ты когда женишься, Сынчжун?
Я сухо сглотнул и сдержанно ответил:
– У меня есть девушка.
Краем глаза я заметил довольную улыбку на лице отца. На самом деле по дороге в Кёнчжу он несколько раз взял с меня обещание: «Если будут спрашивать, есть ли у тебя кто, отвечай, что есть! Понял?»
– Скоро уж и дату назначим, – громко добавил отец.
– Так чего ж она с тобой не приехала? – радостно спросил дядя.
– Так мы ведь ненадолго.
Я слушал этот разговор, и внутри у меня все съеживалось. Окажись она на встрече с моими родственниками… даже представить не могу, какие ужасные вещи могли бы произойти. Наверное, лучше сразу соврать, что она родилась за границей и плохо говорит по-корейски, чтобы родственники не пытались завести с ней беседу. Настолько огромной – и даже больше – была пропасть между ней и моими простодушными родственниками из Тэгу.
Сзади подошел двоюродный брат с сыном на руках.
– У Сынчжуна девушка есть? Так он, значит, вот-вот женится!
– А то ж! А то ж!
То ли мысли о воображаемой невестке так подняли им настроение, то ли они притворялись – не знаю, – но лицо отца сияло как никогда. Меня тяготил его цветущий вид, поэтому я поспешил отойти в сторону. Мама похлопала меня по спине и подала знак глазами. Это был взгляд сообщницы, которую связывает со мной общая тайна. «Уж ты сделай все возможное, чтобы как можно скорее привести свою девушку в дом», – значил он. Я невольно вздохнул.
В отеле наверняка был ресторан, но уверенность деда в том, что там все равно невкусно и дорого, была непоколебимой, поэтому мы договорились, что каждая семья привезет свое угощение. Мама решила приготовить пулькоги[16], а поскольку едоков было много, то и мяса ей пришлось заготовить немерено. Закупаться мама начала еще несколько дней назад, а вчера мариновала говядину до поздней ночи. Когда почти все гости были в сборе, она, мои тетки и невестки стали доставать свои заготовки: разные виды ребрышек, рыбы и даже лобстеров – самую разнообразную еду и в огромном количестве.
В номере на двести тридцать квадратных метров, разумеется, и кухня была просторная. Рассредоточившись, женщины занялись готовкой, а мужчины сели в гостиной, где всеобщим вниманием завладела моя племянница Хаын, родившаяся в прошлом году. Маленькая Хаын и мне казалась совершенно очаровательной. Я просто не мог не завидовать брату, у которого родилась такая прелестная дочь. Мне тоже хотелось поскорее заиметь дочку. Если она пойдет в мать, то будет настоящей красавицей.
– Хочешь подержать? – спросил брат, похоже заметив зависть в моих глазах.
Я помедлил с ответом, потому что, честно говоря, побаивался, но брат уверенно водрузил Хаын на меня. Она была такой крохотной и хрупкой, что казалось, будто может легко сломаться. Я неловко похлопал ее по спине, но она вдруг отвернулась от меня и начала плакать.
Я перепугался, но брат привычным движением снова взял ее на руки. Я облегченно выдохнул.
– Наверное, памперс надо поменять.
– Неужели ты и это умеешь?
– Конечно! В наше время отцы тоже должны присматривать за детьми.
Брат гордо улыбнулся и унес Хаын в другую комнату.
– Дорогая, а где подгузники?
– В фиолетовом пакете, в рюкзаке.
– Окей. А влажные салфетки?
– Я их туда же положила. Дай лучше я сама. Подожди, я только здесь закончу.
– Да ладно, ты и так занята.
– Сказала же, сама сделаю, просто подожди! – В голосе невестки прозвучала нотка раздражения.
– Да я и сам умею!
– Ох, ты в прошлый раз так здорово поменял, что все протекло и пришлось одежду выбрасывать. – В миг, когда раздался недовольный крик жены, в гостиной воцарилась тишина.
Лицо ее отца, то есть моего
