Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга

Управляющий, да и его внук просто не успели к этому времени узнать, что в Белой долине появилась новая хозяйка.

Глава одиннадцатая

Есть то, к чему прикасаться сродни волшебству.

Чувствовать душу на кончиках пальцев и удивляться родству…

Коралловые розы — розы счастья,

Как будто бы на рифах вырастают,

И жизнь, что в них заложена природой,

Даруют людям, радостью питают.

О, рифы, рифы, странствий мир чудесный,

Загадок полный, трепетных исканий,

Своими тайнами морскими интересный

И приключениями жизненных скитаний.

Целительством издревле знамениты,

В опасностях людей оберегают,

И, тайнами седых веков покрыты,

Разгадки к тайнам непременно знают.

Коралловыми розами любуясь,

Я в мир чудесных странствий погружаюсь,

Со счастьем обнимаясь и целуясь,

Я в лепестках исканий радостных купаюсь.

Порою, в малом грандиозное таится,

И в этом малом счастье длится, длится, длится….

Т. Подцветова

Марина.

Пока все новые — старые работники разошлись по своим местам, надо успеть найти теперь уже свой кабинет, все деловые бумаги, побеседовать с нашими «преступниками», попытаться найти украденные деньги, пробежаться по дому, хотя бы просто посмотреть, что там, где расположено, и бегом во двор. Скоро должны прибыть мои закупки, а я вообще ещё ничего тут не видела. В общем, задач себе нарезала — выше головы.

— Лима! Ты пока приведи в приемлемый вид мою комнату. Балдахин выброси совсем, найди хоть какой коврик под ноги и может, где найдешь столик туалетный с зеркалом, а то сегодня по памяти расчесывалась.

— Хорошо, лэрина Маринелла! Я хотела спросить, там у вас на тумбочке цветок лежит. Какой красивый! Я у нас таких ни разу не видала! Может, его в воду в вазу поставить?

Что там за цветок, о чем это Лимка трещит? Цветок на тумбочке действительно лежал. Ох, прямо жаром обдало. Сон!! Не растет в этом мире… я таких у нас не видала… неужели правда? Магия? Ох, как это все странно и не вовремя!

— Лима, поставь цветок в воду и мне на тумбочку. И занимайся дальше своими делами. А пока проводи меня в кабинет. Ключи возьми у Милаша, он вчера у Гарины их забирал.

Кабинет ожидаемо нашелся на втором этаже, прямо напротив лестницы. Обставлен он был в лучших традициях английского викторианства — темная массивная мебель, высокие, узкие шкафы с документами, архивами и прочим бумажным хламом. В кабинет не заходили, пожалуй, с тех пор, как сюда приезжал отец при покупке имения. Пыль на шкафах, массивном столе, письменном приборе. Окно плотно зашторено.

Пока я открывала плотные портьеры, распахивала створки, чтобы выгнать застоявшийся воздух, Лимка успела привести пару служанок и теперь одна шустро чистила камин, а вторая носилась с тряпками и веником.

Кабинет наскоро убрали, чтобы можно было заниматься в нем делами. Рабочий принес охапку дров, затопил камин, воздух посвежел, конечно, но холодная сырость сохранялась. Согреется воздух от камина, в кабинете станет намного комфортнее. А пока я устроилась за столом, просмотрела бумаги, которые нашла в ящике стола, но там не было ничего стоящего, старая переписка умершего барона со своими друзьями и партнёрами. Надо искать свежие документы. Попросила одну из пробегавших по коридору служанок пригласить ко мне Милаша. Пришел он быстро, сразу видно — человек ценит свое и чужое время.

— Милаш, надо бы допросить экономку, я уверена, она воровала. Слуги говорят, что она им не платила и уволила всех без жалованья. А я точно знаю, что отец переводил ей деньги на содержание поместья и на жалованье для слуг. А в каком все состоянии, ты и сам вчера, да и сегодня видел. Как думаешь, где она может прятать деньги?

— Ну, лэрина, где женщина прячет деньги? В своем белье, конечно! Надо просто обыскать ее вещи.

И мы пошли с обыском и допросом. По дороге прихватили для большей убедительности и Тарина. Да, это мы удачно зашли. В отличие от моей спальни, комната экономки была меблирована не в пример лучше. Хотя интуиция мне подсказывала, что вот этот изящный трельяж и пушистый ковер вряд ли был родным для этой комнаты. В углу комнаты был виден шкаф, рядом аккуратной горкой высились сундуки. Я молча кивнула Милашу на сундуки, он двинулся в ту сторону. Сидевшие на стульях у стены две служанки напряглись, а лэрина Гарина, сидевшая в кресле у туалетного столика, зло прищурилась и сжала кулаки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Повернувшись к ней, я спокойно сказала:

— Лэрина Гарина, вы избавите себя и нас от ненужных проблем, если просто сами сейчас отдадите все финансовые документы и украденные деньги.

— Это мои деньги! Это мое жалованье! Я пожалуюсь хозяину!

— Жалуйтесь. Я перед вами. Здесь я хозяйка. Сколько денег вам перевел отец, мне известно, это все есть в моих документах. Не думаю, что вы самая высокооплачиваемая экономка в нашей стране. Посчитать ваше жалованье не трудно. Так же, как определить, откуда в вашей комнате эта мебель и ковры.

На стуле тихо всхлипнула служанка от страха.

Деньги нашлись, конечно. Во втором от пола сундуке. Тщательно переложенные отрезами ткани, чтобы не звенели и не бренчали при перевозке. Документы были спрятаны под стопками белья в шкафу. Уничтожить их ранее она не догадалась, а вчера уже и не получилось — камин не топился, светильник на потолке, выбросить в окно тоже не получится — закрыто. Можно было, конечно, их изорвать, но тогда останутся клочки. Разве что съесть их. Представила себе, как всю ночь Гарина вместе со служанками жуёт бумагу, стало смешно, и я невольно фыркнула. За что получила дополнительный взгляд полный «любви» и «теплых» чувств.

Сундук с деньгами и документы охранники унесли в кабинет, двое рабочих вынесли не принадлежавшие этой комнате вещи, личные вещи экономки и служанок оставили им, хотя было заметно, что некоторые наряды явно не могли принадлежать экономке или служанкам. Да и нечистый с ними! Забрали только постельное и столовое белье, которое, судя по вышитой монограмме, было родом из этого дома. Что и подтвердила подошедшая Талия.

У нее уже готовы были списки на выдачу аванса и сумме задолженности по жалованью. Кстати, я потом проверила по расходным книгам, сумма сошлась до медяка. Никто не прибавил себе ни лишнего медячка денег в счёт задолженности.

Денег хватило на все — и на аванс, и на задолженность, выдать кучеру на обратный путь. Ещё и осталась неплохая сумма. Папенька не экономил на поместье, но все шло, как вода в песок. Воровали, да и не умела Гарина на самом деле заниматься хозяйством. Судьбу самой Гарины и ее служанок я тоже решила — посчитала их жалованье, посмотрела, что они из себя на самом деле представляют, сколько уже получили, отдала недостающее и выставила за ворота имения.

Кучер будет возвращаться домой, я обязательно напишу отцу письмо обо всем и приложу свидетельства охранников, чтобы мымра номер раз не смогла убедить отца, что я наговариваю на ее сестрицу. Да и кучер все видел сам и явно расскажет хозяину.

Заперев в металлический шкаф деньги и важные документы, я пошла, осматривать дом вместе с Талией. Надо бы успеть до обеда. После обеда у меня запланирован осмотр двора и хозяйства. И, как мне подсказывает пресловутое шестое чувство, я вряд ли обрадуюсь тому, что увижу.

Дом смотрели вместе с Талией. Дом был двухэтажным, построен в виде буквы П, ножки которой направлены внутрь, а фасад представлял собой как раз перекладину этой самой буквы. Само здание было ещё крепким, но требовался косметический ремонт, однозначно. Но пока что крыша не течет, окна, двери целые, полы не проваливаются. Так что жить можно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Одна ножка первого этажа представляла собой служебные помещения, комнаты для прислуги, которые постоянно проживали в доме. Холл по центру фасада, слева от холла — столовая, справа — гостиная. Далее справа была бальная зала. Я решила пока ее и не открывать, приемы закатывать пока не намерена. Лестница на второй этаж начиналась из холла с высокими витражными окнами.