Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942 - Фридрих Хоссбах

Во время Первой мировой войны у наступающей пехоты не было такого авангарда, какой представляли собой теперь, летом 1941 года, танковые соединения. После того как войска в ходе начальных операций вступили в соприкосновение с противником, вооруженная борьба стала непрерывной для всех родов войск. Маневренная война на этом закончилась. Даже во время наступательных операций в Галиции и Польше в 1915 году темп продвижения не превышал 5 километров в день. Широкомасштабные перемещения войск в ходе восточной кампании 1941 года приблизили ведение войны к состоянию, о котором говорил еще Мольтке-старший: «Сражение – это всего лишь момент войны, хотя и самый важный, но движение к сражению, марш, является жизнью армии». Мольтке, единственный из немецких военачальников не потерпевший ни одного поражения, одерживал свои победы благодаря – помимо других факторов – обдуманному управлению ходом сражения и, отнюдь не в последнюю очередь, мудрому управлению силами армии на марше к сражению. Примечательно, что средний темп движения на марше войск короля Вильгельма I во время объединительных войн в Германии не отличался от темпов движения французской армии в 1812 году, движения прусской армии во время освободительной войны в 1813 году и немецкой армии летом и осенью 1914 года. Еще большие требования к скорости передвижения пехоты были предъявлены ей в 1941 году (и не только в 82-м пехотном полку, данные для которого я здесь привожу)[69]. Утомляющее воздействие таких чрезмерных нагрузок стало неизбежным явлением, сохранившимся в немецких войсках с самого начала восточной кампании вплоть до зимы 1941/42 года, – и это при том, что были приняты все меры по повышению выносливости к маршу (например, облегчение выкладки), а ежедневные физические нагрузки не превышали порогов переносимости.

Начавшийся 18 августа 12-дневный переход 31-й пехотной дивизии проходил без боев и соприкосновений с противником; не беспокоила нас и русская авиация, налеты которой стали чувствительными для находящихся на марше или отдыхавших войск лишь после того, как мы 29 августа приблизились к району боевых действий у села Акуличи.

Не противник, а особенности, заложенные в самой природе местности, стали причиной самых больших трудностей этого похода второй половины августа. Это были те же трудности, что и трудности начала кампании, с которыми мы познакомились во время перехода между Бугом и Днепром, – нехватка воды и отвратительное состояние дорог. 82-й полк и приданный ему 3-й дивизион 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии не имели теперь преимущества идти в авангарде дивизии. Немощеные грунтовые дороги – а других дорог в России очень мало – были страшно разбиты и находились в таком состоянии, что предъявляли необычайно высокие требования к выносливости людей и лошадей. Заметно изнашивалась техника. Автомобили и вооружение давно требовали ремонта, а недостаточный подвоз кормов, особенно твердых, очень отрицательно сказывался на состоянии лошадей.

Вышестоящее командование ставило цели дневных переходов, а подчиненный командир должен был привести в соответствие поставленную задачу и выполнение перехода со своими силами и состоянием дорог. Выполнение задач осложнялось тем, что чем дальше мы углублялись на территорию России, тем менее точными становились наши топографические карты. Обозначенные на них объекты очень часто не соответствовали действительным обстоятельствам. Каждый раз требовалось проведение тщательной разведки и рекогносцировки, прежде чем удавалось рассмотреть и оценить все протяжение предстоящего дневного перехода, чтобы определить время выступления, продолжительность переходов и последовательность привалов, а также предусмотреть и согласовать все детали марша. Без разработки и применения систематической тактики переходов, предусматривавшей обеспечение более или менее сносных условий марша, выполнение поставленных командованием задач, связанных с чрезмерными нагрузками на личный состав, неизбежно бы повлекло резкое падение боеспособности подразделений и частей.

Дней отдыха, которые способствовали бы быстрому восстановлению сил, во время этих переходов не было. В конечном итоге ни одно соединение – пехотное или моторизованное – не смогло избежать переутомления, вызванного многодневными, а подчас и многонедельными маршами. Предусмотрительность и добросовестность командиров частей и подразделений могли несколько сгладить последствия перегрузок, но полностью избежать их было просто физически невозможно.

От тяжелых условий передвижения войск в августе больше других страдали артиллеристы. Вес пушек и повозок оказался слишком велик для упряжи. Испытанный и надежный 3-й дивизион артиллерийского полка 31-й дивизии впервые за время кампании перестал справляться с заданным темпом передвижения.

«Дороги настолько плохи, что лошади не в состоянии пробиться через груды песка, особенно при движении в гору. 7-я батарея находится в полном расстройстве, так как лошади до предела истощены, и смогла дойти только до деревни Красный Яменец (21 августа)»[70]. После этого батарея так и следовала за своей частью с большим отставанием, делая по пути вынужденные остановки.

Долг командира состоит в том, чтобы высшим требованием к офицерам и унтер-офицерам было проявление заботы о вверенных им солдатах. Само собой разумеется, что офицеры 82-го пехотного полка с самого начала и до конца марша делили со своими солдатами его тяготы. Постоянное присутствие офицеров в движущейся походной колонне диктуется не только необходимостью показывать личный пример и выказывать заботу, но и тактическими соображениями. Находящееся на марше подразделение может в любой момент вступить в бой. В условиях постоянных прорывов, окружений, налетов авиации и нападений партизан офицеры и солдаты, командиры и подчиненные всегда должны быть настороже. В присутствии командиров подчиненные чувствуют себя увереннее и в большей безопасности. Темп продвижения и его длительность определялись состоянием дороги и погодой.

Внешняя сплоченность марширующей пехоты, дисциплина и порядок не должны нарушаться ни в коем случае, ни в каких условиях[71]. Фронтовые части не занимались выселением деревень; такие ситуации были возможны только в районах активных боевых действий или при приближении к таким районам.

29 августа 82-й пехотный полк пересек в Акуличах дорогу, по которой двигалась на юг танковая дивизия танковой группы Гудериана, и, наконец, остановился на отдых в районе Мощеная – Булыпево – Коршево – Гнилица. Из сообщения, переданного командиру 82-го пехотного полка начальником штаба 31-й дивизии подполковником Ульрихом, явствовало следующее.

Наступательная операция танковой группы Гудериана на Десне развивается успешно. Его войска сражаются у Почепа на реке Судость. XII армейский корпус (167, 31, 34 и 258-я пехотные дивизии) должен создать фронт обороны между городом Почеп и деревней Летошники (75 км южнее Рославля). Перед предполагаемым фронтом 31-й дивизии русские удерживали хорошо укрепленные полевые позиции между Кашово и Мокрой, а также к востоку от Лелятино. Обстановка в лесах, в районе Клетнянского монастыря оставалась неясной. Командование не исключало, что там находятся основные силы русской 55-й кавалерийской дивизии. Разведбатальон 31-й дивизии уже занимал позиции на высотах в районе Бухолово (20 км восточнее Акуличей); к югу от него должны были расположиться 12-й и 17-й пехотные полки.

Глава 5

В лесах западнее Брянска (30.08–30.09.41)

30 и 31 августа 82-й пехотный полк был переброшен на северо-восток в район Соколья Слобода – Свереж – Неделька-1. Полку была поставлена задача закрыть брешь, образовавшуюся во фронте обороны между северным крылом 31-й дивизии у Бухолово и южным флангом 34-й дивизии у деревни Мокрая. Цель у этого приказа была двоякая. Во-первых, надо было воспрепятствовать выходу из окружения оставшихся в наших тылах частей русской 55-й кавалерийской дивизии через лесные чащи по обе стороны от Клетнянского монастыря, а во-вторых, поставить заслон перед противником между селениями Юрково и Мокрая. Продвижение в почти первобытных лесах – очень обширных и практически лишенных дорог – создавало большие природные трудности в руководстве и снабжении войск. На картах отсутствовали деревни, которые можно было бы использовать для расквартирования, и дороги, которые вели бы к намеченным рубежам. Правда, по ходу выполнения задачи выяснилось, что условия оказались не такими плохими, как это можно было предполагать.

Уже на южной оконечности лесного района наша разведка сразу натолкнулась на пехотные и кавалерийские отряды противника. В одном из таких столкновений разведгруппе Альбрехта, входившей в состав 7-й роты 82-го полка, удалось отбить у русских много лошадей и одну повозку с продовольствием.