Роман Равдин - User

-- Чего хочет хозяин? -- с тревогой спросил Пол, вспомнивший о своем

сыне, которому необходимо внести кругленькую сумму, чтобы поступить в

университет.

-- Хозяин хочет знать, может ли мозг человека заменить ЭВМ.

-- Только и всего! -- ехидно поддакнул Альберт.

Макс, сердито пнув его в бок, сказал:

-- Но это же, в общем, нетрудно исполнить. Сблокируем Барнета с

аналоговой машиной, с преобразователем алгоритмов, и наш профессор

математики затмит любую ЭВМ! Только не понимаю, зачем это нужно?

-- Корпорации нужны исполнители умнее роботов, но не такие умные, как

ты. Понял? -- ответил Альберт за Притта.

В общем, предложение Макса было принято. Договорились прямо с утра

произвести все подключения.

-- А сейчас идите по домам,-- сказал Притт,-- я задержусь и подготовлю

Барнета.

Барнет встретил его возгласом:

-- Ну, что я говорил! Изучив все варианты, я не нашел возможности

алгоритмировать ни одной группы колебаний...

Притт не слушал дальше: есть ли разум в созвездии Лебедя или нет его --

это сейчас было ему все равно. Тревога перед завтрашним днем росла в его

душе. Он вспоминал тот разговор с Боссом насчет оседлания интеллекта и все

отчетливее сознавал, что не удастся ему удовлетворить завтрашнего визитера

фокусом, который они задумали только что. Вот почему и милейший мистер Майкл

так быстро покинул лабораторию -- буквально улизнул, чтобы не вступать в

объяснения весьма щекотливого свойства: зачем это ему? Ведь, в конце концов,

научную работу ведет не он, директор Научного центра, а Притт. Пусть Притт и

думает. И Притт думал. Думал о том, что придется пускать в ход новый

генератор. "Это пострашнее человека-машины! -- мрачно усмехнулся он.-- За

один только такой эксперимент уже можно отправлять в газовую камеру"...

"Генератор эмоций", а сокращенно -- "ГЭМ", как назвал его автор,

являлся логичным завершением работ, начатых еще покойным Миллсом. Его

талантливый ученик и последователь сделал следующий шаг по пути овладения

мозгом человека -- от воздействия на внешние рецепторы к воздействию на

эмоциональные центры нервной системы. Еще Миллс утверждал, что личность --

это определенный и неповторимый комплекс эмоций. Любой человек отличается от

другого именно пропорцией ингредиентов в этом сложном комплексе. Так что

личность можно выразить математически, если установить систему потенциалов

каждой эмоции. Притт видел в этом величайшее благо для человеческого

общества. Выработав математическое значение для объективного определения

каждой личности, с помощью ЭВМ можно рассчитать закон наиболее

благоприятного сочетания различных типов личностей в коллек- тиве. Собранный

по такому закону коллектив будет отличаться необычной устойчивостью,

прочностью связей индивидов, а в конечном итоге -- высочайшей

производительностью труда. Но этим пусть займутся другие. Он считал новую

идею ответвлением от линии, по которой шел сам. А от влекаться в сторону

Притт не имел ни времени, ни сил.

Поэтому он двинулся дальше, использовав другой вывод, прямо вытекавший

из его открытия: личность можно изменить до неузнаваемости. Например, из

садиста сделать добряка или зануду превратить в обаятельного человека. С

таким же успехом -- можно и наоборот... Конечно, личность формируется под

длительным воздействием внешней среды, но "ГЭМ" ускорит процесс воспитания в

сотни раз, изменив характер человека.

Этот сложнейший аппарат -- чудо бионики -- являлся приставкой к

биотрону, детищу профессора Миллса. И хотя Притт со своими помощниками за

эти годы не раз модернизировали его, все же в своей основной схеме биотрон

остался миллсовским. "ГЭМ" оказался первой серьезной "надстройкой" над этим

прочным, добротным "зданием".

Тревога Притта вытекала из предчувствия, что придется пустить генератор

"в обратную сторону" -- не на улучшение личности. И предчувствие оказалось

истинным. Босс, на которого хотя и произвела впечатление работа Человека Без

Оболочки -- он даже рассчитал почти мгновенно курс акций на фондовой бирже,

который окажется на третий день, если корпорация объявит о продаже своих

урановых копей на Луне в районе моря Дождей, -- однако остался не

удовлетворен.

-- Вы понимаете, Притт, нам не то нужно,-- сказал он, когда они

закрылись в кабинете руководителя лаборатории. -- Ну, зачем вся эта ваша

хитрая установка, когда мы могли бы нанять живого, настоящего профессора!

Это нам обошлось бы намного дешевле. Я еще раз подчеркиваю вашу задачу: вы

должны изготовить умную, быстродействующую машину, отличающуюся от подобных

технических моделей материалом, из которого она сделана. А главным же

образом ее отличие от всех других механизмов, и ее основное достоинство

перед всеми другими должно состоять в том, что эта машина -- корыстна. Вы

меня поняли? Она должна выполнять свою работу заинтересованно -- и только в

этом будет ее сходство с человеком! Машина должна хотеть. Чего хотеть --

неважно. Удовлетворение ее потребностей -- вот тот стимул, который постоянно

гонит ее делать больше и лучше. Машина эта не будет думать ни о чем, кроме

одного: как побольше заработать удовольствия. И если мы поставим этого

кибера руководить, скажем, цехом или даже предприятием -- он раскроет все

свои возможности и заставит людей трудиться так, как ни один наш управляющий

сегодня не может заставить,-- при этом Босс выразительно посмотрел на

мистера Майкла, и тот смущенно закашлялся.

А хозяин распалялся еще сильней.

-- Машина, машина и только машина! -- войдя в раж, стучал он кулаком.--

Мы не хотим иметь дело с интеллектуальными личностями, не желаем знать --

кому принадлежали эти мозги. Нам нужны не люди, а исполнительные машины.

Пусть одна называется Мери, другая -- Джейн, третья -- Софи, как угодно!

Можно просто нумеровать их. Именно таких киборгов вы можете создать, Притт?

Ответ я хочу знать сегодня. Сейчас же!..

Наступила тягостная пауза. Мистер Майкл сидел, опустив очи долу,

ладошки положил на стол, как неподготовившийся ученик под взглядом учителя.

Притт делал вид, будто рассматривает свои ногти, а сам лихорадочно искал

ответа. Собственно, он еще вчера был готов к нему, но сейчас он вновь

колебался при мысли о том,

что последует затем... Сказать -- "нет, не могу" -- значило бы

распроститься с любимой работой, делом всей жизни, и это в такой момент,

когда все идет так хорошо!.. Он взял себя в руки.

-- Да, сэр! Хотя это и потребует дополнительных затрат.

-- У меня должна быть уверенность в их целесообразности.

-- Дорогой коллега, -- оживился мистер Майкл, -- пожалуйста,

продемонстрируйте нам один короткий, но убедительный эксперимент.

-- Обезличьте его, и пусть он работает, как машина, а не как профессор

Барнет, -- уточнил Босс и добавил откровенно: -- Мне, признаться, совестно

командовать профессором...

"Совесть... Скажи пожалуйста, в нем совесть заговорила!"-- фыркнул про

себя Притт. А вслух сказал:

-- Хорошо. Я выключаю, например, совесть, и личность данного человека

исчезнет. Это будет просто скот с человеческой сообразительностью и даже

знаниями законов высшей математики...

Что такое совесть? Притт формулирует: комплекс полноценности. Сюда

входят и чувство собственного достоинства, базирующееся на признании

достоинства других личностей, и способность оценить свои действия как бы

глазами других -- "со стороны", и чувство справедливости -- "внутренние

весы" с двумя чашами: на одной -- благо для себя, на другой -- для ближнего

своего...

Количественное соотношение всех составляющих ее компонентов дает

качество или -- как чаще говорят -- чистоту совести -- характерной

человеческой эмоции, не имеющейся ни у одного животного, разве что только у

дельфина и то лишь в зачатке.

-- В своих действиях он будет руководствоваться только шкурными

интересами,-- мрачно продолжал ученый.-- Мы ему создадим подходящие условия,

скажем, возбудим чувство сильного голода или палящей жажды. При виде стакана

воды он будет готов убить самым зверским образом свою жену... Я могу

посадить его в танкетку, вооружить лазером, и сказать: уничтожишь население

Теритауна -- всех, начиная с младенцев,-- получишь и воду и пищу...

-- Ну, к чему такие крайности! -- замахал руками Босс, а глаза его

смеялись. Он, может, потер бы от удовольствия руки и предложил выпить за