Знак Единорога - Роджер Желязны

— А ты не шутил! — воскликнул Ганелон, после того как спешился, подошел к склепу, раздвинул плети плюща над входом и прочел надпись.

— Конечно, нет, — ответил я, слезая с коня и привязывая к дереву поводья. — Моя могилка, можешь не сомневаться.

Привязав рядом со своей чалой лошадь Ганелона, я снял с седла наши сумки с вином и провизией и перенес их на ближайшую скамью. Ганелон присоединился ко мне, как только я откупорил первую бутылку и наполнил кружки темным густым вином.

— Все равно непонятно как-то, — покачал головой Ганелон, взяв у меня кружку.

— Что тут понимать? Я умер и похоронен здесь. Это мой кенотаф — гробница, которую ставят, когда не могут разыскать тело умершего. Я, честно говоря, и сам о ней узнал не так давно. Склеп поставили несколько столетий назад, когда тут решили, что я уже не вернусь.

— Странновато как-то, — пробурчал Ганелон. — И что же там внутри?

— Ничего. Хотя предусмотрительно устроена ниша, а в нише стоит гроб — на случай, если когда-нибудь обнаружится тело. Не придерешься.

Ганелон сделал себе сандвич.

— А чья была идея? — поинтересовался он.

— Рэндом думает, что Бранда или Эрика. Точно никто не помнит. Но, похоже, в ту пору все эту идею одобрили.

— И что теперь с этой штукой будет?

Я пожал плечами:

— Подозреваю, кое-кто жалеет о том, что такой прекрасный склеп пустует, и мечтает, чтобы в него легло мое тело. На самом деле — милейшее местечко, просто созданное для того, чтобы приходить сюда и вдрызг напиваться. Я еще ни разу не засвидетельствовал почтения своей могилке таким образом.

Я сделал себе двойной сандвич и принялся с аппетитом уплетать его. У меня была первая настоящая передышка за последние дни — как сказать, может, и последняя, учитывая все, что меня ожидало. Но за прошедшую неделю мне никак не удавалось переговорить с Ганелоном с глазу на глаз, а он был одним из тех немногих, кому я доверял. Я хотел рассказать ему все. Я должен был ему все рассказать. Мне требовалось поговорить с человеком, который не погряз в наших делах так, как мы сами, не был непосредственным участником событий в Амбере.

Так я и сделал.

За время моего рассказа луна совершила долгое путешествие по небесам, а у стены склепа выросла солидная горка битого стекла.

— Ну и как отреагировали остальные? — спросил Ганелон, когда я закончил рассказ.

— Предсказуемо, — ответил я. — Джулиан все одно ни одному моему слову не поверит, хотя будет говорить, что поверил; он знает, как я к нему отношусь, и не та у него позиция, чтобы бросать мне вызов. и не хочет меня дразнить. Бенедикт, думаю, мне тоже не верит, но в его тактике разобраться будет потруднее. Он тянет время, и надеюсь, на это время оставляет в силе презумпцию невиновности. Джерард... для него убийство Каина стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, и, если у Джерарда хоть какое-то доверие ко мне было, теперь оно испарилось. И все же завтра рано утром он возвращается в Амбер, и мы вместе отправимся в рощу и выкопаем тело Каина. Я вовсе не собираюсь устраивать из этой поездки сафари, но в попутчики мне обязательно нужен кто-то из членов семейства. Дейдра вроде как даже обрадовалась. Ни единому слову не поверила, не сомневаюсь. Но это ладно. Она всегда была на моей стороне и никогда не жаловала Каина. Я бы даже так сказал: она рада, что я занимаюсь укреплением своих позиций. Не могу судить наверняка, поверила ли мне Ллевелла. Ей, похоже, вообще нет дела, кто из нас как с кем поступает. Что касается Фионы, то ее все это вроде бы просто позабавило. Она всегда и ко всему относится отвлеченно и свысока. Никогда не поймешь, что на самом деле у нее на уме.

— А про Бранда ты тоже всем рассказал?

— Нет. Я рассказал только про Каина и попросил всех быть в Амбере завтра вечером. Вот тогда-то я расскажу про Бранда. Есть одна догадочка, хочу ее проверить.

— Ты со всеми переговаривался по Козырю?

— Конечно.

— Знаешь, я давно собирался тебя спросить... Там, в той Тени, куда мы мотались за оружием, есть телефоны...

— Ну и?..

— Пока мы там болтались, я кое-что вызнал насчет прослушивания телефонных переговоров. А как ты думаешь, ваши Козыри... не может тут быть каких-нибудь «жучков»?

Я громко расхохотался, но довольно быстро сообразил, что в таком нелепом на первый взгляд предположении Ганелона что-то есть.

— Честно говоря, не знаю, — ответил я наконец. — В записках Дворкина многое покрыто мраком. Мне такая мысль в голову не приходила, и сам я никогда такое проделывать не пробовал. Но это интересно...

— Ты знаешь, сколько всего колод?

— Ну... у каждого из членов семейства — по одной или две, да в библиотеке что-то около дюжины запасных. Может, и еще есть.

— Я вот думаю, ведь если вправду подслушивать, то можно много чего вызнать.

— Да! Дай-ка сообразить... отцова колода, колода Бранда да та, что у меня была с самого начала... да еще та, что Рэндом посеял... Проклятье! Ведь действительно уймы карт не хватает! А что с этим делать, ума не приложу. Пожалуй, надо начать расследование и провести серию экспериментов. Спасибо, что надоумил.

Ганелон улыбнулся. Некоторое время мы молча потягивали вино.

Потом он спросил:

— Ну, Корвин, что делать собираешься?

— Ты насчет чего?

— Да насчет всего сразу. План боевых действий, по порядку.

— Поначалу я собирался прочесать черную дорогу, добраться до того места, откуда она начинается, — сказал я. — Приступить к этому мне хотелось, как только в Амбере все маленько поутихнет. Теперь планы несколько изменились. Надо как можно скорее вернуть Бранда, если он еще жив. Если нет, я хочу выяснить, что с ним стряслось.

— Но дадут ли враги тебе время на передышку? Может быть, именно сейчас они готовятся к новой атаке.

— Да, конечно. Я думал об этом. И все же такое чувство, что немного времени у нас есть, ведь мы их только что разбили. Нужно же им посчитать раны, поразмыслить, собраться с силами и оценить перемену в расстановке сил в связи с тем, что у нас появилось новое оружие. Пожалуй, следует выставить вдоль дороги несколько наблюдательных постов, дабы дозорные докладывали о любых вражеских происках и маневрах. Бенедикт уже согласился возглавить эту операцию.

— Интересно, сколько у нас времени на самом деле? — задумчиво проговорил Ганелон.

Поскольку я не мог придумать достойного ответа, я просто подлил ему вина.

— А вот в Авалоне такого сроду не бывало, верно? В нашем Авалоне, я хочу сказать.

— Это точно, — согласился я. — Ты не единственный, кто тоскует по славным денькам. Теперь кажется, что раньше все было проще.