Старые амазонки - Марина Серова

— Наташа, тебя можно на минутку? — окликнула я ее. Она приветливо улыбнулась и, что-то сказав своему спутнику, подошла ко мне.

— Это и есть Вовка Стекольников?

— У вас хорошая память.

— Профессия такая. Наташа, а баб Маша никогда. не говорила с тобой о размене квартиры?

— Говорила. Это было этой весной. У меня подруга есть — риэлтер. Мы к ней обратились. Баб Маша боялась, говорила, что ее убьют за эту квартиру. Мы даже несколько квартир смотрели. А потом она вдруг передумала. Сказала, что моя подружка — жулик и хочет на ней нажиться. Подсовывает ей квартиры ниже по стоимости, чем ее. Я не стала спорить. Ей вообще нельзя было противоречить.

— Все равно квартира достанется тебе. Да?

— Да, — она недоуменно посмотрела на меня. Наташа быстро оправилась от горя. У нее был уж слишком сияющий вид.

— Наташа, у баб Маши был друг?

— В каком смысле?

— Ну, к ней кто-нибудь ходил? Я имею в виду, ухаживал?

Она очень странно на меня взглянула, как бы проверяя: а в своем ли я уме, а потом заразительно засмеялась.

— Вы что? Какой ухажер?! Я, по крайней мере, не видела.

— Но ведь тебе она не разрешала оставаться ночевать? Может быть, он вечером приходил.

— Может быть, — похоже, ее уже не интересовала баб Маша, и она вообще забыла, что сама же меня и наняла.

Я не стала ее задерживать, пробормотав, что зайду, если понадобится.

Она меня, по-моему, не слышала, рванула к Вовке.

И на этого Стекольникова уж больно быстро она переключилась. Странная девочка. Может, и она здесь все-таки приложила руку. Не стала бабулька меняться и не надо, все возьмем. И помнится, она говорила, что не придет в эту квартиру по крайней мере неделю. По моим подсчетам, если, конечно, я считать не разучилась, прошло два дня всего. Баб Машу еще и из морга не взяли и не похоронили, а внучка с новым кавалером на свиданку несется. Очень это все интересно… То от одного не оттащишь, то на другого кидается!

Зайдя в свою квартиру, первым делом я позвонила Мишке. Дело близилось к вечеру. Пора пообщаться с бомжами. Мишка оказался на месте.

— Таня? Мне даже странно, что я тебя сегодня еще не слышал. Или ты уже все раскрыла?

— К сожалению, нет, а очень хотелось бы.

— Мне тоже. Ваши вояки наделали шума, и теперь это дело на особом контроле у начальства. Как убийство какой-то знаменитости прямо. Да, знала бы Марья Николаевна, куда она выбьется после смерти…

— Миша, ты подойти сможешь?

— Когда?

— Да хоть сейчас.

— Через пять минут у меня совещание, но ненадолго. Потом я совершенно свободен.

— Я тебя жду.

Наконец-то выдалась минутка, когда можно расслабиться и поесть. Событий столько, что я забываю о пище. А о том, что всего несколько дней назад я играла в теннис на одном из волжских островов, я и не вспоминала. Зато почему-то из ума не шли Наташа и Вася. Наташа казалась слишком наивной, а Вася слишком откровенным. И еще эти письма. Но это уже из другого дела. Все жертвы живут в одном доме. Что это? Совпадение, случайность или закономерность?

В дверь позвонили, и я очень удивилась, что Мишка освободился так рано.

Но, открыв ее, я удивилась еще больше. На лестничной клетке маячила фигура нового ухажера Наташи.

— Я так понимаю, Володя Стекольников?

— Он самый. Я могу войти?

— Пожалуйста, — я еще не пришла в себя полностью.

— Я должен с вами поговорить, — похоже, он старался придать себе уверенности. — Мы посоветовались и…

— Простите, что перебила. С кем вы посоветовались?

— С Наташей, конечно — ах ну да, с кем же еще! — и решили, — продолжил он, — что вам больше не надо заниматься этой историей.

— Какой, простите?

— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю — историей с убийством ее бабушки Марии Николаевны, — уж больно официально все это было произнесено.

— И почему же я должна прекратить расследование убийства?

— Это не убийство.

— Вот как? А вчера Наташа думала по-другому. И убеждала меня в этом как могла. А почему, кстати, она не пришла сама?

— Она плохо себя чувствует.

— Не может быть. И что же с ней? Пять минут назад, разговаривая со мной, она выглядела абсолютно здоровой.

— Вам показалось. Наташа умеет скрывать недуги.

— А что она еще умеет скрывать?

— Ваш тон оскорбителен для нас. Я не намерен больше с вами разговаривать. Наташа сказала совершенно верно. Вы очень многое себе позволяете.

Если честно, то я ничего не понимала.

— Подождите, молодой человек, а зачем вы вообще сюда пришли?

— Расторгнуть наш контракт. Пусть и устный.

— Но с вами я не заключала никаких договоров и контрактов, это во-первых, а во-вторых, по факту смерти Никифоровой возбуждено уголовное дело.

Я-то могу все это бросить, хотя совершенно не собираюсь этого делать, а вот уголовное дело вряд ли закроют по вашей просьбе. И вообще, я не могу понять, к чему этот ваш выход?

— Мы с Наташей собираемся пожениться и уехать на время. А Наташа находится под следствием, и у нее взяли подписку о невыезде.

— Ей что, предъявили обвинение?

— Нет, просто попросили из города не отлучаться.

— А когда это вы решили пожениться?

— Сегодня утром я сделал Наташе предложение, и она согласилась.

Бедный Вася, столько усилий — и все напрасно. Самый выгодный объект из его списка не оправдал надежд!

— В общем, я так и не поняла, что вы от меня хотите и зачем вы вообще сюда пришли.

— Да? А Наташа говорила, что вы довольно умная. Все. Этот Вова меня достал, и я недолго думая открыла дверь и выпроводила его. Но буквально через минуту в дверь опять позвонили. Я уже было собралась сказать Вове все, что о нем думаю, но это был Мишка. При виде меня он на всякий случай встал в стойку.

— Ты что? С ума сошла? — потом, оглянувшись на лестницу, добавил:

— Это от тебя поклонник вышел?

— Ага. Приходил требовать, чтобы я больше не занималась убийством баб Маши.

— Это еще почему? — спросил Мишка.

— Вы вызывали Наташу?

— Внучку? Обязательно. И знаешь, что я хочу тебе сказать. Странная эта внучка. Или дурочка абсолютная, или что-то скрывает: я на всякий случай взял подписку о невыезде.

— Вот этим новоявленный жених и объяснил свою просьбу. Они собираются путешествовать.

— Ничего, подождут.

— А с Васей Сидоровым вы говорили?

— Да, я лично ходил в общагу.

— И как он тебе?

— Ты знаешь, никогда не был ханжой, но чтобы такое…

— Ты про список?

— Да, про него.

— Он что, тебе сам его показал?

— Нет, его друзья рассказали.

— Да, друзья у него, кстати, тоже странноватые. Мне они его просто заложили, приняв будто бы за адвоката.

— Они считают, что это его рук дело?

— Да. Кстати, а ты не спросил, где он был в ту ночь?

— Спросил, с очередной пассией. Проверил, действительно так и было, не врет. А ты что думаешь по поводу Васи?

— А я ничего не думаю. И если честно, у меня только легкие наметки, пунктирная линия, которая никак не становится сплошной. На первый взгляд все было гораздо проще. А сейчас я уже так не считаю. Ладно, бог с ними, с Васей, с Наташей. У меня к тебе небольшое дело.

— Я весь во внимании.

— Да ничего особенного, просто надо сходить к местным бомжйм и пообщаться. Вроде бы их видели в то утро. А может, и они что видели?

— С каких это пор ты не можешь поговорить сама? Я всегда считал, что это твоя привилегия, а я уж так…

— Я подумала, что официальные органы побыстрее развяжут им языки. Мне некогда рассиживаться.

— А может быть, наоборот, завяжут? Знаешь что, пока не будем меня представлять. Показать корочки я всегда успею.

— Согласна. Пошли.

— Пошли. Ты знаешь, куда?

— Догадываюсь.

В нашем доме был очень хороший подвал, вернее, цокольный этаж, но по каким-то причинам заселять его не стали. Сначала там располагался какой-то детский клуб, затем — ЖКО. Это я помню хорошо. Но вот уже лет пять подвал пустовал. Одно время там собирались токсикоманы со всего района. Но общественность и правоохранительные органы развернули обширную программу против такого рода занятий, и наш подвал, правда, на короткое время, опять стал необитаемым. И вот теперь там приют всех местных бомжей. И, наверное, надолго.

Потому что никому нет дела до этой проблемы.

Именно в этот подвал мы и направились. Я оделась как можно проще и скромнее. С Мишкой пришлось повозиться. То, что он мент, было видно за километр. Но немного усилий, взъерошенные волосы, и из него получился вполне приличный бомж. Конечно, до настоящих бомжей нам еще далеко, но вид не первой свежести.

— Здорово, — глядя на себя в зеркало, восхитился Мишка, — ты просто волшебница. Видели бы меня сейчас мои — в ментовку бы загремел, не узнали бы, уж точно.

Спустившись вниз без приключений, мы быстро нашли нужную дверь и, открыв ее, зашли внутрь, моментально оказавшись в царстве мрака и сырости.