Том 3. Зов пространства. Во всем виноват лишайник - Джон Уиндем

— Я это заметила, — кивнула она.

— Собираясь обосноваться на Луне, мы знали, что возникнут частные проблемы, хотя предвидеть их все не могли. Мы выбирали людей, способных ужиться в маленьком коллективе, не подверженных клаустрофобии, — ведь им придется почти безвылазно жить в тесноте станционного купола. Но никому не пришло в голову, что, помимо клаустрофобии, надо бояться и агорафобии — ведь мы заперты в громадной пустоте. Для большинства это противоречие оказалось почти невыносимым, оно не могло не сказаться на моральном состоянии, и через год такой жизни первый командир станции начал хлопотать о введении новых должностей — делопроизводителей, санитаров и поваров. Специально для женщин. Письменное обоснование было исполнено патетики. «Если наша задача — поддерживать боеготовность станции, — писал он, — то в нынешних условиях она практически невыполнима. По моему глубокому убеждению, необходимы срочные практические шаги к тому, чтобы персонал станции приобрел облик нормального человеческого социума, к тому, чтобы в душах не гнездился леденящий страх перед кошмарами бесконечности, перед дикарской свирепостью окружающей природы»

Мрачновато, конечно, однако правильно. По этому поводу на Земле хватало опасений, зато и недостатка в женщинах-добровольцах не возникло. Как потом выяснилось, большинство из них гораздо легче мужчин приспосабливаются к лунному быту. И тут еще четче обозначился патриархальный аспект командирской должности. Лунная станция теперь совершенно не годится для солдафона, пестующего свое честолюбие. Роль командира свелась к тому, чтобы поддерживать порядок и нормальные человеческие отношения. Я достаточно давно тут живу, чтобы хорошо чувствовать пульс станции. Только на этот раз дал маху и уж постараюсь, чтобы это не повторилось. Поэтому буду очень благодарен, если ты и впредь не откажешь мне в помощи. Один источник неприятностей мы устранили, но успокаиваться рано. Котел все кипит, и скоро опять понадобится выпускать пар. Я хочу получать новости, едва они появятся. Могу я в этом положиться на тебя?

— Но ведь причина — главная причина — в том, что штаб не находит нам применения, и я не вижу, на что еще люди могут излить свое недовольство

— И я не вижу. Да, им не добраться до высокого земного начальства, но они и здесь найдут, на ком сорвать злость. Уж поверь.

— Что ж, ладно, я согласна быть твоими ушами. И все-таки не понимаю, почему штаб не расходует наши ракеты. Всем известно, что при попытке вывести из строя главный компьютер от нас останется мокрое место, но мало кто об этом задумывается. Это похоже на пир во время чумы, на gotterdammerung[3] для истерзанных тревогами душ. «Может быть, наши семьи, дома и города уже погибли, — говорят они, — и какая теперь разница?» Остается только надежда, что нас берегут для последнего решающего удара, но когда же придет его час? Боюсь, они так и не дождутся приказа и попытаются выпустить ракеты на свой страх и риск.

Подумав немного, Трун сказал:

— Мне кажется, кризис уже миновал. Сейчас люди точно знают, что приказы на запуск не поступали, и большинство должно склониться к мысли, что нас решили держать в резерве до переломного момента. Отсюда вывод: если в этот момент мы не сумеем отправить ракеты, то проиграем всю кампанию. Вот он, тот самый случай, когда от двух враждующих армий остается по одному солдату и побеждает тот, кто сберег боеприпасы. А вдруг именно наши ракеты позволят выдвинуть противнику условие: «Или безоговорочная капитуляция, или мы ударим по вам с Луны!»? И тогда мы попадем в число тех, о ком говорят: «Они тоже ковали победу».

— Н-да… — вымолвила Элен по размышлении. — Вероятно, все именно так и обстоит. Ума не приложу, какая еще может быть причина.

Трун проводил ее задумчивым взглядом. Подобную версию, выданную за свою собственную, ее предшественница смогла бы за полчаса распустить по всей станции. А в какой срок уложится Элен? И с кем будет говорить?

Скоро это выяснится, а пока надо заняться канцелярией. Трун просидел час над станционным журналом и своим дневником, а затем подошел к окну, которое показывало нисколько не изменившуюся картину: дно кратера в грубой мозаике теней и отблесков, за ним — «картонные» горы, точно такие же, как и десять миллионов лет назад. Земля сместилась на считанные градусы, и вуаль ночи по-прежнему скрывала половину ее лица.

Он вздохнул и повернулся к двери спальни.

Звонок телефона с прикроватного столика оборвал сон. Еще не успев как следует раскрыть глаза, Трун поднес трубку к уху.

— Это радар, сэр, — послышался чуть взволнованный голос. — Мы засекли два неопознанных летающих объекта, приближаются с юго-юго-востока. Высота одна тысяча, скорость около ста.

— Два… чего? — спросил Трун сквозь сонную оторопь.

— Неопознанных летающих объекта, сэр.

Трун хмыкнул — он почти забыл этот термин, так давно его не слышал.

— Реактивные платформы, что ли?

— Возможно, сэр, — неуверенно ответил оператор.

— Вы предупредили охрану?

— Да, сэр. Они уже в шлюзе.

— Хорошо. Далеко эти энэло?

— Примерно сорок миль, сэр.

— Ладно, поймайте их в телекамеру и сразу дайте мне знать. Передайте на пульт, чтобы переговоры охраны вывели ко мне.

Трун положил трубку и сбросил одеяло. Едва он успел опустить на пол ноги, за дверью, в кабинете, зашумели голоса. Один из них, властный, перекрыл гомон:

— Все, парни, на нуле. Отворяем.

Трун вышел из спальни в пижаме и приблизился к столу. Из настенного громкоговорителя раздался вздох, затем — скрежет запора. Когда солдаты вышли из шлюза, один из них проворчал:

— Будь я проклят, если вижу хоть один энэло.

— Так ведь, приятель, надо на юго-юго-восток смотреть, — терпеливо сказал сержант.

— Ладно. Ну и все равно ни хрена… А ты, сержант, видишь?

— Сержант Уитли, — произнес Трун в микрофон. Разноголосица мигом стихла.

— Слушаю, сэр.

— Сколько у вас людей?

— Шестеро, сэр. И еще шестеро на подходе

— Вооружение?

— Легкие автоматы и по шесть гранат на брата. Две базуки на отделение.

— Годится. Сержант, вам приходилось стрелять на Луне?

— Никак нет, сэр.

Трун пропустил мимо ушей укоризненный тон сержанта На Луне патрон, с учетом доставки, стоит несколько фунтов, никто не позволит просто так жечь боеприпасы.

— Прицел постоянный. По понятным соображениям никаких поправок делать не надо. Прежде чем стрелять, упритесь спиной в камень, в крайнем случае лягте. Не вздумайте палить стоя, а то после первого же выстрела кувырнетесь раз шесть. Усвоили?