Закон и жена - Уилки Коллинз

Едва поставила я ногу на лестницу, как услышала, что отворяется дверь из зала.

Я оглянулась, полагая увидеть майора, но вместо него на пороге стояла его будущая примадонна, устремившая на меня пристальный взор.

— Я многое могу сносить терпеливо, — начала она хладнокровно, — но этого дальше терпеть не буду.

— Чего вы не будете терпеть дальше? — спросила я.

— Если бы вы пробыли здесь несколько минут, это ничего, но вы находитесь тут уже добрых два часа, — продолжала она, — здесь, в кабинете майора. Я ревнива — да, и хочу знать, что все это значит.

Она сделала несколько шагов вперед и приблизилась ко мне с раскрасневшимся лицом и пылающим взором.

— Он готовит вас к сцене? — резко спросила она.

— Конечно, нет.

— Что же, он влюблен в вас?

При других обстоятельствах я, может быть, попросила бы ее оставить комнату. Но в моем положении, в эту критическую для меня минуту, присутствие живого существа было для меня облегчением. Даже эта девушка со своими грубыми вопросами и резкими манерами была приятна в моем одиночестве: она отвлекала меня от моих мыслей.

— Ваш вопрос не очень вежлив, — заметила я, — но я вас извиняю. Вы, вероятно, не знаете, что я женщина замужняя.

— Ему какое до этого дело? — возразила она. — Замужняя или нет, для майора это все равно. Наглая госпожа, называющаяся леди Клориндой, тоже замужняя, а три раза в неделю посылает ему букеты! Вы не подумайте, что я влюблена в того старого дурака. Но я оставила место на железной дороге: должна же я охранять свои собственные интересы, а Бог весть что могло бы случиться, если бы я допустила другой женщине встать между ним и мною. Теперь вы видите, в чем дело? У меня сердце не на месте, видя, что он оставляет вас распоряжаться здесь как вам угодно. В этом нет ничего обидного, я прямо говорю, что думаю. Я хочу знать, что вам нужно в этой комнате. Где вы подхватили майора? До сегодняшнего дня он никогда ничего не говорил мне о вас.

За внешней грубостью и эгоизмом этой странной девушки скрывалась независимость и прямота, говорившая в ее пользу; она меня заинтересовала. Я так же откровенно ответила ей:

— Майор Фиц-Дэвид старый друг моего мужа и оказывает мне любезность ради него. Он мне позволил осмотреть все в этой комнате.

Я остановилась, не зная, как объяснить ей мое занятие, не открывая истинных его причин, и в то же время рассеять ее подозрения.

— Осмотреть все в этой комнате — для чего? — спросила она. Ее взор обратился на библиотечную лестницу, возле которой я стояла, и она продолжала: — Вы ищете книгу?

— Да, — сказала я, хватаясь за ее предложение, — ищу книгу.

— Вы нашли ее?

— Нет еще.

Она пристально взглянула на меня, как бы стараясь разгадать, правду я говорю или нет.

— Вы, кажется, хороший человек, — сказала она как бы в заключение своих наблюдений. — В вас нет никакой натянутости, ничего театрального. Я готова помочь вам, как могу. Я не раз шарила в этих книгах и переставляла их с места на место, а потому они мне более знакомы, чем вам. Какую книгу вам нужно?

Едва выговорила она эти слова, как заметила букет леди Клоринды, лежавший на столе. В ту же минуту она забыла все: и меня, и книгу, бросилась как фурия на букет и стала неистово топтать его ногами.

— Вот так поступила бы я и с самой леди Клориндой, если бы она была здесь, — кричала она.

— А что скажет на это майор? — спросила я.

— Мне какое дело? Не полагаете ли вы, что я боюсь его? На прошлой неделе я разбила одну из его прекрасных редкостей, и все из-за леди Клоринды и ее цветов.

При том она указала на верх книжного шкафа, на пустое место близ окна. Мое сердце дрогнуло, и глаза обратились по направлению ее руки. Она разбила вазу! Не может ли эта девушка привести меня к открытию тайны? Я не в состоянии была вымолвить ни слова и только смотрела на нее.

— Да, — продолжала она, — эта вещь стояла тут. Он знает, как я ненавижу ее цветы, и поставил присланный ею букет в эту вазу. На ней было изображено женское лицо, и он говорил мне, что оно очень похоже на нее. На самом же деле оно походило столько же на нее, сколько на меня. Это меня взбесило, и я запустила в вазу книгой, которую тогда читала. Ваза упала на пол и разбилась вдребезги. Однако постойте! Я забыла, какую искали вы книгу. Вы, может быть как и я, любите читать судебные процессы?

Судебные процессы! Не ослышалась ли я? Нет, она сказала: «судебные процессы».

Я ответила ей безмолвным наклонением головы, так как не в силах была вымолвить ни слова. Она пошла к камину и, взяв щипцы, возвратилась к книжному шкафу.

— Книга эта, — объяснила она, — завалилась за шкаф, я сейчас достану ее.

Я ждала, не произнося ни слова, и даже ни один мускул не дрогнул во мне.

— Эту ли книгу вы искали? Откройте ее и посмотрите, — сказала она, подходя ко мне и держа в одной руке щипцы, а в другой книгу в простеньком переплете.

Я взяла книгу.

— Она чрезвычайно интересна, — продолжала будущая примадонна. — Я прочла ее два раза. Но все-таки мне кажется, что он виноват.

Виноват! Кто виноват? О чем идет речь? Я делала над собой усилия, чтобы задать вопросы, но тщетно, из уст моих не выходило никакого звука.

Она, казалось, потеряла со мной всякое терпение. Вырвав у меня из рук книгу и открыв на титульном листе, она положила ее передо мной на стол.

— Вы точно беспомощный ребенок, — сказала она с презрением. — Смотрите же, однако, та ли это книга?

Я прочитала заглавие:

судебного процесса

Юстаса Маколана

Я остановилась и взглянула на нее. Она отскочила от меня с криком ужаса. Я вновь обратила глаза к книге и прочитала дальше следующие строки:

по обвинению в отравлении жены.

Тут господь сжалился надо мной: я упала в обморок.

Глава XI. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

Когда я стала приходить в себя, первым моим чувством было ощущение боли, мучительной боли, точно все нервы мои были вытянуты и вывернуты. Вся натура моя безмолвно, но сильно протестовала против усилий возвратить меня к жизни. Я отдала бы все на свете, чтобы быть в состоянии упросить окружающих дать мне умереть. Долго ли продолжалась эта безмолвная агония — я не знаю, но мало-помалу я почувствовала облегчение. Я слышала свое собственное тяжелое дыхание; я чувствовала, что мои руки слегка, машинально шевелятся, как у малого ребенка. Я открыла глаза и посмотрела вокруг, точно возвратилась из загробной жизни и пробудилась к новым чувствам и новому миру.

Первым увидела я незнакомого мне мужчину. Он тихо отошел в сторону, кивнул головой другому лицу, бывшему в комнате.

Медленно и неохотно этот последний приблизился к кушетке, на которой я лежала. При виде его у меня вырвался крик радости, и я протянула к нему свои слабые руки. Это был мой муж.

Я устремила на него пламенный взор, но он даже не взглянул на меня. С опущенными в землю глазами, со странным выражением замешательства и ужаса на лице вышел он из комнаты. Незнакомец последовал за ним. Я закричала ему вслед:

— Юстас!

Он не ответил и даже не обернулся. С величайшим усилием повернула я голову и посмотрела в другую сторону. Знакомое лицо мелькнуло перед моими глазами, как во сне. Мой добрый, старый Бенджамин сидел подле кушетки с глазами, полными слез. Он молча взял мою руку и ласково пожал ее.

— Где Юстас? — спросила я. — Почему он ушел, оставив меня?

Я была еще ужасно слаба. Глаза мои непроизвольно обвели всю комнату, когда я задавала этот вопрос. Я увидела майора Фиц-Дэвида; увидела стол, на который певица положила книгу, раскрыв ее, и самою певицу, сидевшую в углу, закрыв глаза платком, точно она плакала. В одно мгновение ко мне возвратилась память; я вспомнила роковой титульный лист. Но в настоящую минуту во мне преобладало единственное желание увидеть моего мужа, броситься в его объятия и сказать ему, что я убеждена в его невиновности, что я еще пламеннее, еще нежнее люблю его. Слабой, дрожащей рукой ухватилась я за Бенджамина и дико воскликнула:

— Приведите его ко мне! Где он? Помогите мне встать.

Незнакомый голос ответил мне ласково, но твердо:

— Успокойтесь, сударыня, господин Вудвиль в соседней комнате и ожидает, пока вы оправитесь.

Я взглянула на говорившего и узнала в нем незнакомца, вышедшего из комнаты вместе с моим мужем. Почему он вернулся один? Почему Юстас не оставался со мною, как другие? Я старалась встать, но незнакомец снова нежно уложил меня на подушки. Я попробовала сопротивляться, но совершенно безуспешно. Его твердая рука хотя нежно, но крепко удерживала меня на месте.

— Вы должны немного отдохнуть, — сказал он, — и выпить глоточек вина. В противном случае вы можете снова лишиться чувств.