Затворник - Сергей Волков

Рассветник тем временем вернулся.

- Ну что? - спросил его Клинок.

- И не пахнет. А может, и входил, только потом следы замел.

- И ворота в городе не одни. - сказал Клинок.

- Думаешь, стал бы он петлять вокруг города, только чтобы ворота не "замарать"? Легче уж было рожу спрятать на миг, да пройти. - сказал Рассветник.

- Это верно. - согласился Клинок - А еще, если бы чуял что за ним погоня, так вернее ему бы было тогда вообще в город не заезжать.

- Так-то оно так.

Скоро из ворот показался всадник, на вид лет под пятьдесят, на длинногривом богатырском коне, сам одетый богато, как большой боярин, с мечом у левого бока и с булавой военачальника за поясом. На крупе его коня, как Пила у Коршуна, болтался бывший горюченец Жадина.

- Здравствуйте, господа. - сказал всадник, приблизившись - У вас, что ли, дело от главного воеводы? Покажите!

Коршун предъявил ему барсову печать. Заговорил вместо него Рассветник:

- Я Рассветник, это мои люди: Коршун, Вепрь и Клинок. А тебя как звать, боярин?

- Я Борец. Наместник города и земли. Какое ваше поручение?

- Поручение у нас вот какое: - продолжал Рассветник - В город, по всему судя, то ли вчера, то ли сегодня утром, из Горюченского городища приехал один тамошний, так ты вели своим людям его разыскать.

- Схватить? - спросил Борец.

- Нет. - категорично ответил Рассветник - Хватать его можно только если он попробует выбраться из города. Надо только найти и сразу дать нам знать. Иначе может выйти беда. И разыскивать его надо тайно.

- Кого это, Краюху-то? - удивился Жадина - От него какая беда может выйти?

- А это, парень, уже не твоего ума дело! - рыкнул на него Коршун - Воевода! Убрал бы ты подальше, чтоб глаза не мозолил! - сказал он Борцу.

- Иди на пост пока. - велел Борец Жадине.

Рассветник объяснил дубравскому воеводе свой план:

Требовалось во-первых, опросить всех, кто со вчерашнего дня стоял в караулах - в воротах и в самом городе, не появлялся ли где горюченец. Во-вторых, узнать о нем на постоялых дворах - не останавливался ли на ночлег. Расспрашивать следовало тайно - без обысков, а с глазу на глаз. И не боярам с оружием ходить по кабакам гурьбой, а людям неприметным и поодиночке. Наконец надо было искать в прочих местах, где бывал Краюха, или у тех людей, кого он знал - и тоже без шума. Про это рассказывал уже Пила, вспоминая, в какие дворы они возили доски, и где останавливались. Тут же он описал Борцу и внешность Краюхи:

Ростом - обхват и широкую ладонь. Телом полный, лицом - круглый, губастый. Шея длинная. Глаза серые. Волосы - как пшеница, бороды нет, усы - перышками. На левом виске родимое пятно, на левой руке пониже локтя шрам (в яму упал в детстве) на правой ноге, повыше лодыжки - еще один (собаку соседскую дразнил)

- Еще вот, что: - добавил Рассветник без всяких "может быть" и "наверное" а так, будто своими глазами видел - Лоб он обязательно будет прятать под колпаком, либо под повязкой. Так про него и спрашивайте. И главное - если где-то он вдруг попадется на глаза, то твоим людям не только хватать его, но даже нельзя виду подавать, что узнали, тем более разговаривать с ним. Если, конечно, он не побежит из города.

Пила если не успокоился, то по крайней мере, не встревожился сильнее. Хотя Краюху и будут теперь искать дубравские бояре, но и вязать или убивать на месте его вроде бы не собираются. И скорее всего, у Пилы будет возможность видеть, как Рассветник с помощниками повстречают его брата, и что потом будет. Но опять же, думал он, если эти четверо все-таки найдут Краюху, и на глазах у Пилы начнут убивать - что ему тогда делать? Верить, что перед ним в человеческом обличии злыдень и слуга черного колдуна, или бросаться спасать брата?

- Что он натворил-то? - осведомился Борец.

- Он это, или не он - еще неизвестно. - сказал Рассветник - А наше дело строго тайное. И если этот человек в Новой Дубраве, то разыскать его надо кровь из носу.

Борец уехал восвояси, а четверо витязей вместе с Пилой устроились отдыхать в условленном месте - за зарослью дикой яблони, в поприще от рва и мостика. Кафтаны и обувь от жары поскидывали. Плащи постелили на землю. Снял свое рубище и Пила.

- Поесть бы... - тут же пожелал Коршун.

- После поедим. На вот, сухаря погрызи. - сказал ему Рассветник.

Коршун взял у Рассветника сухарь, поглядел на него жалостливо, повертел в руках, да и бросил обратно в сумку.

- Перетерплю.

- Как хочешь. - сказал Рассветник, подкладывая под голову седло. - Поспим пока. Хорошо, если из города с ответом не задержатся. Кто на страже постоит?

- Я на страже буду стоять. - сказал Вепрь.

- Добро. Если никого из города не будет, пока солнце вон-до того бугра дойдет - тогда толкни меня.

Рассветник и Клинок быстро заснули. Вепрь сидел, прислонившись спиной к стволу дерева и поглядывал в сторону дороги. Коршун лежал на боку, молча глядя перед собой, видимо полный грустных раздумий о сухаре, от которого так высокомерно отказался. Тут же на плаще лежал его чекан.

- Можно посмотрю? - спросил Пила, кивая на оружие.

- Смотри. - равнодушно согласился Коршун.

Пила взял молот и старался держать его как можно бережнее - впервые он держал в руках настоящее боевое оружие, поэтому поневоле проникся к нему некоторым трепетом. К тому же сработан чекан был на редкость искусно: Он был выкован как ворон, словно сидящий на конце рукояти. Длинный клюв служил острием, а хвост из четырех заостренных перьев - противовесом. Чекан был легкий, много легче топора, которым Пила рубил сучья, и не в пример удобнее - в самый раз, чтобы действовать одной рукой. Длинная рукоятка позволяла делать впечатляющий замах - такая вещица в руках опытного воина представилась Пиле действительно смертоносной.

Пила так же аккуратно положил оружие на прежнее место и тоже расположился вздремнуть, подложив под себя накидку.

Яблоневый цвет еще только начал входить в силу, но аромат от него шел просто головокружительный. И вдвое этот аромат усиливался от предвечернего зноя - уже по-настоящему летнего, от которого мало спасала тень. Кругом надрывались от стрекота кузнечики и щебетали на все голоса птицы.

Сон, однако ж, не шел...

Помаявшись некоторое время, Пила открыл глаза и приподнялся.

Коршуна, кажется, все-таки разморило. Он лежал на земле, раскидав руки по сторонам, и посвистывал ноздрями. А Вепрь так и сидел на прежнем месте, что-то не то напевая, не то просто бормоча вполголоса.

- Вепрь, а Вепрь?

- Тебе не удается заснуть, почтенный горожанин? - спросил Вепрь.

- Да так... думаю все. - сказал Пила.

- Ты думаешь о брате?

- Да, и о нем, и вообще. Что будет теперь...