Я — госпожа. Своя жизнь (СИ) - Лесли Элен

— Принять мою службу, — подсказала Шиала.

— Службу?! Ты представилась перед всеми рабыней! Что это, хитрый трюк, чтобы скрыться от законников, твои эротические фантазии или способ не оставить мне выбора? Сделаю-ка я тоже что-нибудь неожиданное. Прикажу Сарвису продать тебя. Знаю, что ты выкрутишься, но в этом доме появиться больше не сможешь!

— Ты так и не вспомнила?

— О чём?!

Она смотрела на меня пытливо, выжидающе, будто хотела прочитать мысли.

— Шиала, говори прямо, — потребовала я. — Если снова пытаешься воскресить во мне Табету, не получится. Я занималась этим половину вчерашней ночи, хотела узнать от неё о тебе. Не вышло. Знаю только, что ты была ей дорога и всегда находилась рядом. Я не могу тебя сдать, потому что сама чувствую... что-то. Но это не имеет значения. Нам с тобой не по пути.

— Я пойду куда прикажешь.

— Зачем? Ты свободна. Ты отомстила Ксандру. Твои способности поражают. Хочешь покончить с преступной жизнью — устройся на работу. Нужно больше денег? Поделюсь чаглами. Давай разойдёмся мирно и навсегда.

— Нет, я не смогу так. Не бросай меня.

Она вдруг сжалась и чем-то напомнила Лейлу, которая не могла выбрать платье в каталоге.

— Как так? Перед тобой открыта вся Коалиция. Отправляйся, куда пожелаешь! Повторяю в последний раз — я не Табета и не буду собирать команду космических бандитов. Я даже не Сабрина Вангангер, дочь Смотрителя Сферы. Мне вообще тут не место.

— Но ты всё равно можешь стать моей новой хозяйкой, — не отступила Шиала.

— Что значит новой? Табета же не... нет... не может быть. Почему я не помню?

— Не знаю. Может, потому что она была особенной госпожой, — Шиала печально повела плечами. — Табета убила моего предыдущего хозяина и забрала меня как трофей. Мне было шестнадцать, и до того момента я пять лет принадлежала Кроху. Табета подарила мне новую жизнь. Другую жизнь.

— Но ты всё равно оставалась её рабыней?

— Табета дала мне столько свободы, сколько я могла принять. Большего мне не было нужно ни тогда, ни сейчас.

Слова Шиалы плохо укладывалось у меня в голове. При этом я знала, что слышу правду. В тех воспоминаниях, которые приходили ко мне раньше, Шиала, дерзкая и опасная, стояла рядом с Табетой плечом к плечу. Однако после услышанных откровений в этой картине проступали новые штрихи.

— Ты не носила ошейник, — сказала я.

— Табета не хотела этого. Только её команда знала, кто я такая. Когда нас взяла армия, мою личность установили через закрытые архивы. Решили, что я беглая рабыня, примкнувшая к банде. Я не отрицала, потому что иначе меня не отправили бы в тюрьму на Косте вместе с остальными. Но Табете я всё равно не смогла помочь ни тогда, ни после побега.

— И ты отомстила за неё руками Белинды, после чего решила служить мне?

— Ага. Я могу остаться?

— А если нет?

— Не знаю… Возможно, мне пришло время уйти вслед за Табетой, но я не смогу покончить с собой, а ты не сможешь меня убить. Что же нам делать, госпожа?

Она пытливо взирала на меня и я поняла: Шиала на полном серьёзе ожидает ответа и хочет, чтобы следующее решение осталось за мной. Она уже вверила себя в мои руки.

Я обречённо застонала и снова задалась вопросом, за какие грехи мне выпало такое посмертие.

Эрик

Эрик закончил работу за час до назначенного срока и отдал переведённый текст зашедшему в комнату человеку, после чего надолго остался в одиночестве. Он лежал на кровати, смотрел в потолок, а его мысли блуждали между прошлым и настоящим.

Замечание Тита о допущенных ошибках было последним, что беспокоило Эрика. Он не стремился стать полезным для военных или что-то им доказать, ровно как и посоперничать с Титом. Угроза наказания тоже не висела над ним. Он сделал всё, чтобы его не заподозрили в недостаточном усердии, а значит, Ирину не станут лишний раз тревожить. Совсем скоро он вернётся к ней. Забыть о встрече с Титом не получится, но рядом с госпожой образ предателя не будет так явно стоять перед глазами.

Эрик ненавидел его, однако в этой ненависти было больше обречённости и бессилия. Он знал, что Тит и ещё трое предателей выжили при штурме Бриона, получили свои награды и обосновались где-то на просторах Коалиции, в то время как старшие члены Ордена погибли, а младшие оказались приговорены к рабству. Для Тита и его сообщников Эрик желал даже не смерти, а другого, соразмерного их деяниям наказания. Он уверял себя, что продолжает жить ради крохотного шанса оказаться к нему причастным, но что если Тит был прав, объяснив его поступок банальной трусостью? Что если он просто оказался не готов умереть с остальными?

Как бы ни были тягостны его мысли о прошлом, не мог он не думать и о причине, по которой оказался здесь. Среди учёных Коалиции имелось достаточно специалистов по маульской культуре и письменности. Зачем привлекать к делу его, занимавшего в Ордене Познающих всего лишь ранг Приобщённого, когда в их распоряжении был Тит, Посвящённый, а может, и другие предатели? Выходило, что армия готова использовать любые источники информации, даже осуждённого на рабство террориста.

Чувство тревоги появилось во время расшифровки первого листа маульского текста и с той минуты не покидало Эрика. Ему показали лишь часть головоломки и сложить полную картину он не мог, но на душе всё равно было неспокойно.

Очевидно, что Коалиция столкнулась с чем-то, касавшимся наследия маулов. Это "что-то" было достаточно необычным и, вероятно, опасным, и первый непрошенный совет, который дал бы военным Эрик, — быть предельно осторожными. Вопросы о символической роли куба в культуре маулов ему особенно не понравились, поскольку затрагивали духовные аспекты, к которым Коалиция относилась с пренебрежением.

Ближе к вечеру Эрик понял, что сегодня домой не вернётся и ждал хоть какой-то реакции на свою работу, которую получил в лице нового посетителя — невысокого пожилого человека с короткими седыми волосами и бородкой, чья внешность неуловимо напомнила Старейшину Йаниса.

Этот мужчина, кстати, тоже был Эрику знаком. Они виделись как-то раз в доме Сабрины.

— Вот мы и встретились снова, молодой человек, — проговорил он, когда Эрик согнул спину в поклоне. — Моё имя Геон Дал, если не помнишь.

— Помню, господин, — отозвался Эрик. — Вы были университетским наставником госпожи Сабрины.

— Совершенно верно. Наша прошлая встреча меня озадачила. Странно, что, получив в своё распоряжение члена Ордена Познающих, Сабрина отнеслась к тебе как... к простому рабу.

Геон Дал выбрал очень деликатную формулировку. В тот раз Эрик обслуживал хозяйку и её гостя полуголым, и Сабрина всячески подчёркивала, что годится он только для развлечений. Эрик так и не понял, что на неё нашло. Она будто ревновала учителя к рабу, а Геон Дал и правда интересовался его познаниями, однако быстро отступил. Эрик был неразговорчив, отвечал обтекаемо и больше думал о том, чтобы не нарваться на гнев Сабрины, избежать которого, впрочем, не удалось.

— Не мне обсуждать волю госпожи, — осторожно промолвил Эрик.

— Да-да, понимаю, — Геон Дал вздохнул и, усевшись за стол, разложил перед собой бумаги с переводом Эрика и ещё какие-то листы. — Возьми-ка второй стул и садись ближе, — велел он. — Нам есть, что обсудить. Никогда не сталкивался со столь оригинальной интерпретацией каскадов пятого уровня.

Эрик подчинился не без опаски. Он не был готов спорить и доказывать свою правоту. Он сделал то, что мог, и предпочёл бы даже ошибиться, чтобы не стать для армии слишком уж интересным.

Геон Дал, будто угадав его мысли, а может, понимая, что имеет дело с рабом, не давил и не провоцировал на дискуссию. Он просто задавал вопросы, на которые Эрик отвечал сперва сдержанно, но незаметно для себя увлёкся.

Наставник Сабрины представлял совершенно особенный тип собеседника, которого не было у Эрика с момента падения Ордена. Геон Дал обсуждал перевод так, как сделал бы Старейшина Йанис: вдумчиво, кропотливо, внося свои замечания и внимательно выслушивая ответы Эрика.