Шёпот яда (ЛП) - Байерс Ричард Ли

- Кто-то должен подтолкнуть Чазара к действию.

- И этот кто-то - Джесри. Змееныш выбирает себе любимцев, и на данный момент она одна из них. Так что, если уж она не может этого сделать, ты тем более не сможешь. Ты просто выставишь себя в плохом свете, появившись при дворе, когда тебе полагается быть здесь и командовать обороной.

- Я буду там не отдыхать, а заниматься делами.

- Дело в Цере, не так ли? Ты только что встретили её. Как она может что-то для тебя значить?

- Вот когда найдешь кого-нибудь, тогда и поговорим.

Уголок рта Гаэдинн дернулся наверх.

- Я понятия не имею, что ты имеешь в виду. Но если бы я… А, неважно. Почему ты пришел к выводу, что она в беде? Только потому, что Джесри не видела ее день или два? У тебя было какое-то видение?

- Хорошо бы. Но нет, дело в том, что она считает, что Амаунатор хочет, чтобы она выяснила, что или кто на самом деле стоит за убийствами Зеленой Руки и всеми другими загадками. Она попросила меня помочь, но я отказался. Я сказал, что моя настоящая забота - это сражения на войне.

- Что звучит разумно. Но ты боишься, что она воспользовалась пребыванием в Лутчеке, чтобы попытаться что-то выяснить самой, и из-за этого потерпела неудачу.

- Вполне.

- Тогда позволь мне поискать ее.

- Может потребоваться истинное зрение, чтобы найти ее след. Я даю тебе слово - найду я ее или нет, я не останусь вдали надолго. Пока я в отъезде, ты командир. Не предпринимай рискованных действий, если нет необходимости, но почаще отправляй разведчиков, чтобы выслеживали драконов, летящих с севера. Если решишь, что для засады на подкрепления придется прорвать осаду – так и сделай.

После этих слов Аот еще долго наблюдал за Гаэдинном, парализованным ужасом.

- Я знаю, как вести своих лучников и стрелков, - сказал долговязый рыжий эльф. - Но все Братство…

- Ты справишься.

- Кхорин все еще в Тимантере, и лишь одному Зоркому Глазу известно, чем он там занимается.

- Вот почему ты должен с этим справиться.

- В отсутствие тебя и Джесри вряд ли можно будет рассчитывать на поддержку магии.

- Несмотря на то, что Оракс - угрюмый сопляк, он обладает некоторой силой, а также здравым умом и твердостью духа. Он может помочь тебе использовать ту магию, что у вас есть, с наибольшим эффектом.

- Ты понимаешь, что Хасос будет недоволен тем, что ты оставишь вместо себя лейтенанта?

- Я прикажу ему подчиняться тебе так же, как и мне, - фыркнул Аот. – Чего бы это ему ни стоило.

Одетая в свою любимую пурпурную мантию с нашитыми серебристыми символами, наконечником посоха из черного дерева Нала вырисовывала сложные фигуры в воздухе и пела на таинственном, свистящем языке, который явно предпочитал бог-дракон. Как обычно, ее тело дергалось из стороны в сторону, как будто она была змеей, которая пыталась взлететь.

По мере того, как пение продолжалось, эти извилистые движения становились заразительными. Полдюжины настоящих неофитов начали повторять за своим лидером.

Баласар знал почему. Он чувствовал, как Сила гудит вокруг его головы, подобно рою мух. Но поскольку он сопротивлялся искушению подчиниться своей драконьей природе во время обряда инициации, она не могла проникнуть внутрь.

Ему просто оставалось надеяться, что Нала не узнает правду. Он ерзал взад-вперед, как и все остальные, чтобы не выделяться на их фоне и не дать Нале повода для подозрений. Это заставляло его чувствовать себя плохим актером, вышедшим на сцену.

До этого Платиновая Когорта проводила почти все свои ритуалы, не обращая внимания на враждебную общественность, но так как культ получил определенное признание, Нала и Петрин решили провести испытание веры в углу тенистого, прохладного Рыночного этажа - с толстыми колоннами по краям платформы, раздающимися повсюду возгласами торговцев и огромным Бастионом, нависшим над их головами.

Нала крутила посохом все быстрее и быстрее. Ее голос повышался до тех пор, пока она не начала кричать. Затем, на последнем слове песенной молитвы, она опустила посох ровно посередине между своих ног. Если не считать постоянного легко подергивания, она стояла неподвижно. Даже для Баласара, который изучал мастерство дуэлянта у некоторых из самых требовательных мастеров в Тимантере, мгновенный переход от экстаза к неподвижности был впечатляющим.

Нала внимательно посмотрела на новообращенных. Возможно, ее взгляд задержался на Баласаре, буквально на мгновение, но, скорее всего, это было его воображение.

- Вы готовы, - заявила она. - Вооружите их, сэр Петрин.

Паладин в темно-синем плаще и звенящей бородой из серебряных цепей открыл деревянный ящик и начал раздавать ножи. Баласар почувствовал укол смятения.

Что показалось ему комичным. Он сражался с топазовым драконом и его странными, грозными миньонами на пути из Чессенты. И теперь он беспокоился о загоне, полном свиней?

Ну да. Такую разновидность животных называли дикими кабанами, и боец с ножами, но без брони, и даже не важно, насколько он был искусен в бою, был в невыгодном положении, особенно если бой проходил в тесном загоне, где животное могло прижать тебя к стене.

И все же было очевидно, что другие неофиты не разделяли его опасений. Вооружившись, они уставились на загон, как будто не могли дождаться начала резни.

Нала не заставила ждать их дольше, чем необходимо. Как только все ножи были розданы, она воскликнула:

- Начинаем! - Товарищи Баласара ворвались в загон. У него не было выбора, кроме как броситься вслед за ними.

Правила гласят, что новичок не может атаковать, пока не окажется внутри загона. Баласар, возможно, немного обманул, выдохнув морозное дыхание на одного кабана, пока перепрыгивал через стенку загона.

Изморозь покрыла морду свиньи, окрасив её в белый цвет и, как драконорожденный и надеялся, закрыла ей глаза. Зверь с горбом, который увеличивал его в два раза, был слишком яростен, и напал вслепую. Баласар увернулся от его клыков и ударил ножом по шее.

Клинок пронзил шкуру, но не задел артерию, на что надеялся воин. Проклятое животное двигалось слишком быстро. Его покрытая щетиной шкура была слишком толстой, а под ней было слишком много жира и мускулов.

В другом месте загона летали сгустки огня и трещали молнии. Принесенный легким ветерком аромат ядовитого пара ударил Баласару в нос и наполнил его рот едким вкусом. Другие неофиты неоднократно использовали свое дыхательное оружие, потому что, в отличие от него, могли. После того, как драконорожденный по-настоящему отдал себя божеству Налы, эта способность восстанавливалась быстрее.

Кабан врезался в стену загона. Тяжелый забор грохнул и покачнулся, а зрители ахнули и отшатнулись, но барьер выдержал. Животное развернулось быстрее, чем, казалось, может такое массивное и коротконогое животное, и Баласару пришлось уйти с его пути, вернувшись в центр загона.

Драконорожденный слышал ужасный визг и пыхтение, топот копыт и скрежетание клыков о камень, чувствовал запах горелой плоти и крови, витающий над загоном, но не мог даже оглянуться, чтобы хотя бы увидеть другого вепря, который, возможно, уже несся на него. Баласар не осмеливался отвести взгляд от животного, которое наверняка хотело его смерти.

Иней, перекрывающий маленькие красные глаза кабана, почти растаял. Хотя глаза не были полностью свободны, воин был уверен, что смотрят они прямо на него.

Кабан рванулся вперед. Баласар увернулся, снова отступив назад, когда его нога поскользнулась. Хотя рыночный этаж т был сделан из гранита, свиньи пробыли в загоне достаточно долго, чтобы обильно смазать всё вокруг навозом.

Баласар попытался удержать равновесие и увидел, что на этот раз ему не увернуться. В лучшем случае у него получится избежать острых клыков. Когда вепрь был близко, Баласар упёрся рукой в его лоб и подпрыгнул. Драконорожденный поднялся над бивнями кабана, но его животного все равно врезалось в воина и отбросило его.