Отходная молитва - Дэвид Боукер

— Обезьянка, — пошутил Вернон, — маленькая страшненькая мартышка.

Донна шутливо дала ему шлепок.

— У нее дедушкины волосы.

— Да у нее вообще никаких волос, — возразил Лаверн и угодил в ловушку.

Донна рассмеялась, прижала его к себе и посмотрела влюбленным взглядом. Для этого ей всегда приходилось задирать голову, потому что муж был ровно на восемь дюймов выше нее.

— Все в порядке? — тихо спросила она.

Вернон знал, что жена имеет в виду поездку на могилу их сына, и торопливо ответил:

— Да. Отлично.

— Надеюсь, ты не позволил себе грубостей в отношении Майкла?

Вернон притворился обиженным:

— Кто? Я?

— Вернон! — Донна с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться, и предостерегающе прижала палец к губам. Лаверн дважды пытался что-то сказать, но Донна дважды не дала ему это сделать.

Профессор Фред Стоктон, консультант в области одонтологии из городка Уилмслоу, что в графстве Чешир, поднимался по лестнице своего огромного скрипучего дома. В его толстом сытом брюхе переваривались жареная индейка и пудинг, щедро сдобренные бренди. Внешне Стоктон производил малоприятное впечатление — гладко прилизанные редкие волосы, подслеповатые глаза за стеклами очков в металлической оправе, поблескивающей посередине угрюмого квадратного лица… Те, кто знал профессора ближе, относились к нему с любовью и уважением. Правда, познакомиться с ним близко было делом далеко не простым.

По случаю праздника Стоктон нарядился в клетчатый жилет и белую рубашку с желтым галстуком-бабочкой. Этот щеголеватый наряд дополняли просторные домашние брюки из плотного вельвета и начищенные коричневые туфли. Одежду себе профессор обычно заказывал по почте в магазине на Риджент-стрит, торговавшем дорогой спортивно-туристической экипировкой, не отличавшейся, впрочем, особым вкусом.

Стоктон считал себя сельским джентльменом и, по правде говоря, таковым и являлся. Он был заядлым охотником и, если выдавалась возможность, любил попалить из ружья. Ему доставляли великое удовольствие и отдача в плечо от выстрела, и глухой шлепок о землю подстреленной косули. Дело отнюдь не в том, что он будто бы не любил всякую живность; наоборот, Стоктон испытывал к дичи нечто вроде трогательной благодарности за то, что может охотиться на нее. Если бы не супруга, которая обрекла его на празднование Рождества дома, в обществе матери и «антуража» последней, как бы он сейчас мечтал оказаться на природе, в Шотландии!..

Кстати, «антураж» этот был в общем-то невидим и полностью ограничивался воображением его тещи. Старость воскресила для нее и давно умершего мужа, и целый сонм покойных друзей и родственников. Последние полчаса старушенция вела жаркую дискуссию с этими незваными гостями, а Стоктон с женой тем временем пытались смотреть по телевизору фильм о Джеймсе Бонде. Для профессора это был очередной напрочь испорченный праздник. Неудивительно, что он с облегчением закрыл за собой дверь в кабинет и погрузился в серьезные раздумья.

Утро предыдущего дня Стоктон провел в Йорке, осматривая и фотографируя следы зубов на теле Анджали Датт. Увиденного оказалось достаточно, чтобы надолго выбить его из колеи. Профессор спешно возвратился в лабораторию стоматологической клиники Манчестерского университета, где незамедлительно проявил фотоснимки в обществе одного лишь тамошнего охранника. К тому времени, когда его подозрения подтвердились, часы показывали уже шесть вечера. Стоктон позвонил Лаверну на Фулфорд-роуд, но в управлении никто не снимал трубку.

Решив, что дело может немного подождать — еще будет время вернуться к нему после рождественских праздников, — Стоктон собрал все свои находки и отправился домой. Однако мысли о сделанном открытии никак не давали профессору покоя, и он не смог удержаться от искушения набрать телефонный номер Лаверна.

Трубку подняли лишь после шестого гудка — бесстрастный голос телефонистки. Стоктон спросил Лаверна, и его тут же без всяких церемоний соединили с его кабинетом. После второго гудка трубку подняла Линн Сэвидж.

— Кабинет суперинтенданта Лаверна. Инспектор Сэвидж слушает.

— Инспектор, счастливого вам Рождества.

Пауза.

— Кто говорит?

— Фред Стоктон.

— А-а-а… Здравствуйте, мистер Стоктон. А я-то думала, вы слушаете обращение Ее Величества.

— Нет, — ответил профессор. — Забавницы эти женщины.

— Кто? Я или королева?

В ответ Стоктон издал короткий смешок.

— Можете пригласить к телефону суперинтенданта?

— Нет. А это срочно?

— Разумеется.

Стоктон относился к Линн с симпатией. И хотя он встречался с ней один только раз, ясные голубые глаза и внушительный бюст крепко врезались ему в память.

— Инспектор, не буду долго распространяться, но, кажется, у нас проблема.

— Да-а-а? И какая?

— Вы, конечно, знаете, что я сделал слепок зубов Мистера Незнакомца. А вчера мне удалось получить несколько превосходных фотоснимков отпечатков зубов на теле той мертвой девушки.

Он немного помолчал, давая собеседнице переварить услышанную информацию.

— Я сразу же проявил фотоснимки и должен сказать, что укус не совпадает со слепками зубов Тайрмена. Абсолютно никакого сходства.

— А-а-а. — В голосе Линн профессор услышал нотки разочарования. — В любом случае спасибо вам за звонок. Очень любезно с вашей стороны поставить нас в известность.

— Подождите, — торопливо добавил профессор, — это не самое главное. Есть кое-что поважнее.

Его взгляд упал на верхнюю полку книжного шкафа, на которой выстроились сразу несколько экземпляров бестселлера одонтологии — справочника "Судебно-медицинская стоматология". Это был классический труд в данной области, который — несмотря на довольно спорное утверждение его автора о том, что потенциальных правонарушителей якобы можно определить по строению челюстей, сходному с неандертальцами — наверняка обеспечил научному светилу безбедное существование до самой старости.

— Нет, — покачал головой профессор, — проблема заключается в следующем. Вы можете исключить нашего мистера Тайрмена из круга подозреваемых лиц. Но следы зубов на теле девушки подозрительно совпадают с прикусом первой жертвы.

— Извините, — откликнулась Линн, — я не совсем поняла.

— Немудрено, я и сам не могу в это поверить. Однако сомневаться не приходится. Я убежден, что следы зубов на теле второй жертвы совпадают с прикусом жертвы номер один.

Последовала долгая пауза.

— Но это просто невероятно.

— И все-таки это следы зубов именно того парня, моя милая. — Стоктон уселся на письменный стол, подбрасывая в руке гипсовый слепок в полиэтиленовом пакетике. — Я сейчас как раз рассматриваю слепок. Все отчетливо видно. Не буду утомлять вас научными терминами, но у него весьма своеобразные зубы. Никакой ошибки быть не может. — Затем с легким сомнением в голосе профессор добавил: — Мне ничего не остается думать, кроме как… э-э-э… когда, вы говорите, он умер?