Ведьма - Барбара Майклз

– А вы слышали какие-нибудь странные звуки? Привидение вам являлось?

Их было только трое, три заурядные сплетницы – и миссис Грапоу, которую, наверняка, никто не назвал бы заурядной... Эллен внезапно ощутила себя в западне. Полуоткрытый рот миссис Мюллер, сквозь который вырывалось тяжелое дыхание. Алчно расширенные глаза миссис Рот. И мисс Дженссен, напоминающая раскормленную хищную птицу, готовую вцепиться когтями в свою добычу.

Бесенок, мирно дремавший в недрах сознания Эллен, встрепенулся и радостно захихикал, потирая ладоши.

– Что ж...

Дружно затаив дыхание, женщины придвинулись еще ближе.

Эллен пришла в себя, только когда садилась в машину с сумкой, набитой продуктами. Она почувствовала себя пристыженной: зачем было обманывать этих бедняжек? Конечно, она не сказала им ничего конкретного...

«Неправда! – вмешался непоседливый бесенок. – Ты не сказала ничего конкретного, но теперь эти кумушки совершенно уверены, что в твоем доме живет призрак Мэри Баумгартнер и ты еженощно с ним общаешься. Постыдилась бы! Они ведь только пытались проявить дружелюбие. Даже миссис Грапоу...»

Нет. В отношении миссис Грапоу бесенок заходил слишком далеко – в ее поведении не было и тени приветливости. Самолюбие не позволяло ей задавать крамольные вопросы, но не мешало внимательно прислушиваться к ответам. Да и остальные дамы – у Эллен не повернулся бы язык назвать их милыми. Их нездоровое любопытство, жадный блеск глаз и бесцеремонное желание выудить побольше подробностей... Никакие они не бедняжки! Безмозглые курицы!

Угрызения совести сменились возмущением, и Эллен не заметила, как добралась до дома. Подъехав к воротам, она увидела, что на столбе сидит белая кошка, и резко затормозила, чтобы не испугать животное. Впрочем, ее усилия оказались напрасными: белый комок метнулся вниз и исчез в кустах.

– Представляю, как бы отреагировали на это «образцовые леди», – пробормотала Эллен.

Ее рассказ в магазине умалчивал о кошках и тенях. Этот шедевр вдохновенного вранья состоял из намеков на стоны и приглушенные рыдания по ночам, стулья, без посторонней помощи разгуливающие по комнате, и прочие милые вещи, вычитанные в романах о привидениях. Теперь Эллен порадовалась, что ее отвратительные слушательницы ничего не знают о кошке. С них бы сталось снабдить столь же суеверных мужей серебряными пулями и отправить на истребление ни в чем не повинных животных.

В субботу Эллен опять пришлось выбраться в Чуз-Корнерз. Одной беседы с «достойными горожанками» вполне хватило, чтобы надолго отбить у нее охоту заезжать в лавку миссис Грапоу, но назавтра она ждала гостей к обеду, а после уборки у нее уже не оставалось времени и сил тащиться за двадцать миль в супермаркет.

Затормозив у входа в магазин, Эллен была приятно удивлена: по субботам веранда из Клуба Почетных Пенсионеров превращалась в место, где собиралась молодежь. Как и многие провинциальные городки, Чуз-Корнерз был населен, в основном, стариками, и подростков насчитывалось чуть больше десятка. И, похоже, все они собрались на ступеньках. С риском для жизни балансируя на резных перилах, толпясь вокруг большого красного автомата с кока-колой, они оживляли утро своими разноцветными одежками и веселыми звонкими голосами. Эллен нашла их неотразимыми.

Поспешно совершив необходимые покупки, она вышла из лавки и остановилась купить кока-колу, на самом деле совершенно ей не нужную, и вскоре уже сидела в окружении пестрой стайки ребят, столпившихся вокруг.

Они показались ей застенчивее своих городских сверстников, речь их изобиловала почтительными «да, мэм» или «нет, мэм». Здесь тоже носили потертые джинсы, но на девушках не было прозрачных блузок или обтягивающих футболок, а шорты были значительно менее откровенными, чем те, в которых обычно щеголяла Пенни.

Опытный глаз Эллен безошибочно выделил лидеров. Высокий блондин по имени Стив с пышными бакенбардами, почти сходящимися у него под подбородком, явно был местным Казановой. Картинно опершись на перила, он притворялся, что не замечает хихиканья и взглядов девочек. Зато его глаза частенько останавливались на одной из них, которую звали Джойс, – вовсе не самой хорошенькой, но очаровательной своей живостью. А буйные завитки пышных золотисто-рыжих волос делали ее почти красавицей.

Кое-кто в этой компании выделялся как раз своей непривлекательностью. Например, Боб Мюллер, невероятно стесняющийся багровых прыщей, густо усеивающих его физиономию. Попытка замаскировать их, отрастив бороду, ни к чему не привела, так как растительность на лице Боба – жесткая и черная, но слишком редкая – не скрывала недостатков, лишь подчеркивая безвольный подбородок и выступающую верхнюю губу. Его сестра, Пруденс, относилась к типу, хорошо знакомому Эллен. Смеялась она слишком часто и слишком пронзительно, и была трогательно некрасивой. Единственное ее украшение – большие голубые глаза – близоруко щурились, а свободная юбка делала ее широкие бедра еще более полными.

Говорила, в основном, Джойс. Скрестив ноги, она сидела на полу и щебетала без остановки, пока у Эллен не начала кружиться, голова.

– Школа есть только в Смитвилле, – объяснила она в ответ на вопрос Эллен. – Да, мэм, за нами приходит автобус. Зимой это еще та поездочка! Нашему правительству не хватает времени на какие-то там проселочные дороги.

– Вам повезло, что не приходится топать пешком по заснеженным полям, – сказала Эллен.

– Как Эйб Линкольн? – ухмыльнулась Джойс и сделалась на мгновение такой похожей на Пенни, что у Эллен защемило сердце. – Нет, мэм, мы бы просто остались дома и погрязли в невежестве – так ведь, Стив?

Очевидно, это была какая-то старая шутка, понятная лишь посвященным, ибо все дружно расхохотались, а Стив, который похоже, считал, что при его внешности необязательно блистать умом, лишь усмехнулся и тряхнул своей соломенной гривой.

– А летом мы работаем, – продолжала Джойс. – В саду... что, мэм? Да, мэм, это сад Бордена. Сейчас мы как раз собираем вишни и клубнику.

Разговор приобрел чисто практический характер и кончился тем, что Эллен пообещала как-нибудь на днях приехать купить ягод. Судя по количеству помощников, вызвавшихся насобирать их для нее, ей пришлось бы вывозить урожай на грузовике.

– А что вы будете делать со всеми этими ягодами? – спросила Пру, некрасиво щурясь. («Стесняется носить очки», – подумала Эллен.) – Не думаю, чтоб вы умели варить варенье или компоты.

– Глупости, Пру, – вмешалась Джойс, прежде чем Эллен успела хотя бы открыть рот в свою защиту. – Уверена, миссис Марч умеет почти все.

– Что ж, я действительно не слишком разбираюсь в консервировании, – весело согласилась Эллен. – Может, кто-нибудь из вас научит меня?

– Моя мама с радостью поможет вам, – предложила Джойс.

– Да уж, она на самом деле мастерица, – с коварной улыбкой произнесла Пру. – Особенно ей удаются маринованные персики.

Этот комплимент вызвал еще один взрыв смеха. Джойс сердито вспыхнула.

– Подумаешь, одна банка взорвалась...

– Одна! Это напоминало салют в День Независимости. Или бомбежку.

Плавным змеиным движением Джойс поднялась на ноги. Предчувствуя, что сейчас Пру не поздоровится, Эллен собралась было вмешаться, как вдруг вся компания замерла на месте.

Немая сцена длилась несколько мгновений. Потом Джойс медленно опустилась на пол, Стив взъерошил свою пышную шевелюру, и все остальные заметно перевели дух, но движения их были робкими и неуверенными. Никто не произносил ни слова. Эллен недолго мучилась недоумением по поводу происходящего: повернув голову, она увидела, что к магазину, шаркая и сутула приближается Тим.

Если не знать, кто он такой, его можно было принять за сына бедного арендатора. Такую рубашку постеснялся бы надеть даже нищий, а джинсы выглядели просто непристойно. Выгоревшие на солнце волосы слипшимися прядями свисали ему на глаза. Уставившись в землю, засунув руки в карманы, он поднялся на веранду, и Эллен увидела, что ребята отшатнулись от него, как от прокаженного. Джойс испуганно прижалась к Стиву, схватив его за руку; Пруденс не сводила с Тима жадного взгляда; Боб мрачно сощурился.

Пока Тим находился в лавке, на веранде по-прежнему царила тишина. Через несколько минут он вышел, на ходу распечатывая плитку шоколада, и спустился по ступенькам. Он не счел нужным поздороваться с Эллен хотя бы взглядом, поэтому она тоже промолчала. Напряжение, ощущавшееся в воздухе, причиняло ей почти физическую боль. Норман говорил, что ребята сторонятся Тима, но она не ожидала такой откровенной враждебности, почти с ненавистью.

Тим как раз переходил улицу, когда это произошло. Эллен отлично знала, кто это сделал, но так и не поняла, откуда он взял камень. Увесистый булыжник, размером с мужской кулак, был брошен с завидной меткостью – он попал Тиму прямо в голову. Рухнув на колени, юноша качнулся вперед и упал ничком, уткнувшись лицом в пыльную траву.