Колумб - Яков Свет

И, должно быть, не в местной корчме, а в губернаторском доме свояк Колумба Педро Корреа де Акунья сообщил ему, что на Порто-Санто некогда собственными глазами видел, как море вынесло на берег гигантские узловатые стебли. Так велики они были, что между их соуз-лиями можно было поместить три большие винные бутыли (77, I. 66–67; 58; 52).

«Школа слухов» на Порто-Санто ввела Колумба в атмосферу морских открытий и приключений, конкретные же сведения о португальских плаваниях в Атлантике он получил в архивах Порто-Санто и Фуншала, доступ к которым открыла ему его теща.

На Порто-Санто родился у Колумба сын Диего, и произошло это скорее всего в 1478 году.

Должно быть, после рождения сына он пополнил программу своих университетов курсом практического мореплавания. Для этого и в Лиссабоне, и на Порто-Санто, и на Мадейре возможности были отличные.

«Лиссабон, — пишет один современный португальский историк, — был главным центром океанских плаваний, очагом новых открытий. Это был Рим морских душ, высшая школа навигационных наук, сосредоточие их прогресса. В арсенале Рибейры Новы работали лучшие корабелы того времени, в Лиссабоне можно было приобрести лучшие карты, лучшие астролябии, лучшие квадранты. Нигде так любовно не украшали карты и портоланы, они блистали золотом и пурпуром. Лучшие астрономические труды легче всего было достать именно здесь, и здесь же обитали самые отважные и самые опытные кормчие» (83, 17).

В эту школу дальних плаваний стекались со всех концов Европы юные моряки, в Лиссабоне учились фламандцы и французы, итальянцы и немцы.

В Лиссабоне родились новые типы кораблей дальнего плавания: легкие каравеллы и тяжелые «науш редондуш» — суда большой грузоподъемности, вооруженные прямыми парусами. Широкие прямоугольные паруса крепились к реям, а не перебрасывались, как треугольные паруса каравелл, через гафели. Грузные «науш редондуш» не слишком были пригодны для каботажных рейсов, но они отлично зарекомендовали себя в многомесячных плаваниях к африканским берегам. И, кроме того, в свои емкие чрева они могли вместить сотни тонн грузов и сотни черных рабов.

В Лиссабоне охотно учили иноземцев, менее охотно допускали их в дальние плавания и в редчайших случаях доверяли им посты капитанов и кормчих. За похищение секретных морских карт рубили головы, тайны новых открытий оберегались сурово и бдительно.

Но, во-первых, генуэзцы проникали куда угодно, недаром во времена Энрике Мореплавателя лучшими его кормчими считались генуэзские выходцы Антониотто Узодимаре и Антонио де Ноли. И, во-вторых, зять покойного капитана-донатария Бартоломео Перестрелло I и шурин его наследника Бартоломео Перестрелло II уже не вызывал сомнений как подозрительный иностранец.

Вероятно, начальную школу практической навигации Колумб прошел на Порто-Санто и Мадейре, плавая к Азорским островам, а затем завершил курс морской науки в гвинейских экспедициях.

Колумб не раз говорил, что ему довелось побывать в Гвинее в гавани Сан-Жоржи-да-Мина. Крепость Сан-Жоржи-да-Мина была заложена на Золотом берегу, близ тех мест, где ныне находится ганская гавань Такоради, португальским мореплавателем Дього де Азамбужей в середине 1482 года. Экспедиция Азамбужи была первым африканским предприятием юного и энергичного короля Жуана II (1481–1495), и укрепленная гавань Сан-Жор-жи-да-Мина стала опорной базой для всех последующих португальских экспедиций, стремительно продвигавшихся к южной оконечности Черного материка.

Вряд ли Колумб плавал в Гвинею с Азамбужей, но он мог посетить ее в 1483 или 1484 году. Как раз в эти годы из Лиссабона постоянно отправлялись в Сан-Жоржи-да-Мину большие и малые флотилии. В каком качестве принимал участие в гвинейских экспедициях Колумб, сказать трудно. Несомненно одно: эти плавания завершили практический курс морского дела, который он прошел в португальской школе открытий.

И моряком он стал отличным. О его искусстве водить корабли с уважением отзывались мореплаватели последующих времен. В наш век интуиция и опыт Колумба-морехода нашли высокую оценку в трудах видных знатоков морского дела, француза Ж. Шарко (53) и американца С. Э. Морисона (22, 93). И, бесспорно, навыки, приобретенные Колумбом в годы его пребывания в Португалии, во многом определили успели его великих плаваний к берегам Нового Света.

РОЖДЕНИЕ ЗАМЫСЛА

Маленький ручеек, вытекающий из студеных поднебесных ключей, дает начало великой реке Амазонке, которая выносит в Атлантику больше воды, чем Амур, Енисей, Обь, Волга, Днепр и Дунай, взятые вместе.

У великих замыслов истоки столь же неприметны, как у царицы рек. Случайная встреча, ненароком сказанное слово подобны искре, из которой нет-нет да и разгорится могучее пламя.

Быть может, ни о каких замыслах и проектах не думал и не гадал бывший шерстянщик из сан-стефанского предместья в ту пору, когда он стал частым гостем генуэзской гавани.

Но, должно быть, не раз ему приходилось выслушивать горькие жалобы моряков и негоциантов: времена настали такие тяжкие, пути на Восток нет, проклятые турки нас теснят и разоряют. И, быть может, на площади Сен-Сиро, быть может, в той же гавани он не раз слышал, как умудренные опытом люди говорили о новых путях в Индию, которые прокладывают португальцы.

Дом Чентурионе, торговал с Западом. Это был европейский Запад, но из гаваней Кастилии, Португалии, Франции, Англии вели пути в пока еще неведомые дали. Синьоры Чентурионе, Негро, Спинола, Ломеллини были деловыми людьми, и географию они знали лишь коммерческую: от Таны до Брюгге пути сорок два дня, от Генуи до Лиссабона полторы недели, и выгоднее держаться такого-то берега, и стороной обходить такие-то острова и мысы.

Но им было ведомо, что в Каликуте или Ормузе кинтал перца стоит вдесятеро меньше, чем в Александрии.

Они за недосугом не читали Марко Поло, но знали, что есть в Дальней Азии страна Китай и страна Сипанго и что многие другие восточные страны несметно богаты. Возможно, на площади Сен-Сиро бывал венецианский купец Никколо Конти, а если не бывал, то так или иначе слухи о его приключениях на островах Малайского архипелага, в Бирме и Сиаме доходили до Старой Генуи. Там зачитывались увлекательными повествованиями — «Четырьмя книгами истории об изменчивости судьбы». Со слов Никколо Конти, эти четыре «географические новеллы» написал замечательный стилист и великий эрудит Поджо Браччолини.

Что Земля — шар, усвоили в XV веке не только географы, но и коммерсанты. И те и другие знали: Европу на западе омывает Океан, но этот же Океан подступает и к берегам Китая, Сипанго, Явы и Индии. Он не так уж широк. Коммерсанты географам верили, но, как люди трезвые, от практических выводов воздерживались. Отсюда, однако, вовсе не следует, что заманчивые возможности обретения западного пути в Индию и Китай не обсуждались в застольных беседах.