Ад во мне - Мацей Сломчинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Благодарю вас. — Джо взял следующий билет и в этот момент услышал голос Файтера Джейка, склонившегося к своему спутнику. Он говорил вполголоса, но так четко, что в абсолютной тишине, наступившей после рассказа профессора, его услышали все:
— Слышишь, Самюэль? Сто тысяч лет! Разве такое возможно?
Маленький человек быстро прикрыл ему рот ладонью.
— Это же профессор! Он знает, что говорит! Во всяком случае, он знает больше тебя. Сиди тихо и думай о ста тысячах фунтов, которые могут улететь прямо из-под нашего носа, а не о ста тысячах лет, которые нас не касаются.
Гигант раскрыл было рот, но Джо громко прочитал:
— Мисс Изабелла Динтон. — Он поднял голову.
— Это я, — сказала хозяйка красного зонтика.
— Вы тоже купили обратный билет в Лондоне около двух недель тому назад и забронировали место в самолете, который вылетел вчера вечером из Йоханнесбурга, не так ли?
— Да.
Она уже полностью пришла в себя и, что показалось Алексу особенно удивительным, была накрашена, напудрена и причесана. «Когда она успела это сделать?» — подумал он и задал очередной вопрос:
— Вы выступали здесь со своей программой?
— Да. Месяц назад мой импресарио подписал контракт на три моих выступления в Кейптауне и три в Йоханнесбурге. После первых выступлений со мной хотели подписать еще один контракт, но я уже договорилась с дирекцией лондонской «Альгамбры», поэтому не могла согласиться.
— Так… — Джо задумался. — Благодарю, пока достаточно.
Он взял очередной билет и изучал его довольно долго, прежде чем прочел:
— Мистер Брес Робертс. Это вы вчера опоздали, не так ли? И вас подвезла машина, когда наш самолет уже собирался взлететь?
— Да, я. — Молодой человек по-прежнему стоял, прислонившись к стене, и даже не пошевелился. — Но что общего это может иметь с расследованием, которым вы тут занимаетесь? — В голосе его не было ни возбуждения, ни гнева, а лишь одно любопытство.
— Я вовсе не утверждаю, что эти два события — ваше опоздание и совершенное ночью убийство — имеют между собой какую-то связь. Я просто спросил, не вы ли тот человек, который вчера чуть не опоздал на самолет. Если бы вы прибыли на аэродром на две минуты позже, мы улетели бы без вас и наш разговор просто бы не состоялся.
Молодой человек кивнул.
— Да, это я. Но ведь и вы, и остальные присутствующие, вероятно, уже видели меня, когда я вошел в салон. Мое появление не могло не обратить на себя внимания. Поэтому ваш вопрос кажется мне чисто риторическим.
Алекс не ответил и снова взглянул в билет.
— Билет для вас заказан и оплачен в Лондоне неделю тому назад. Дата вылета — вчерашний день. Правильно?
— Да.
— Вы сами оплачивали стоимость билета?
Робертс пожал плечами.
— Какое это имеет значение? Не вижу ни малейшего повода отвечать на ваш вопрос. Он совершенно не относится к происшедшему здесь и, честно говоря, вы превышаете свои полномочия, вторгаясь в частную жизнь пассажиров.
— К сожалению, там, где совершено убийство, приходится иногда заниматься том, что называется вторжением в частную жизнь. Боюсь, и теперь не удастся этого избежать. К тому же, мой вопрос не был продиктован простым любопытством. Если же вы не хотите отвечать, я, конечно, не могу вас заставить.
Он замолчал. Молодой человек вновь пожал плечами.
— Если вы так хотите, — сказал он с показным равнодушием, — я могу вам ответить. Тут нет никакой тайны. Все равно полиция в пять минут узнает, что билет заказал для меня мой отец. Этот факт тоже кажется вам подозрительным?
Алекс вздохнул. Его нервировали вызывающие нотки в голосе собеседника.
— В самом факте нет ничего подозрительного. И еще один маленький вопрос. Вчера я был свидетелем вашего разговора с присутствующей здесь стюардессой мисс Слоун. Вы стояли почти рядом со мной и трудно было не услышать, о чем шла речь. Мисс Слоун спросила, все ли ваши вещи доставлены в багажное отделение. Из вашего ответа явствовало, что никакого багажа у вас нет Если вы хотите сказать, что и это не должно интересовать полицию, я отвечу: в данной ситуации возбуждает любопытство каждый, чье поведение хоть в малейшей степени отличается от общепринятых норм. Разумеется, вам достаточно дать краткое разъяснение по данному вопросу, и мое любопытство будет удовлетворено.
Робертс ответил не сразу:
— Ваши вопросы все больше удивляют меня. Разве есть какой-либо закон, запрещающий путешествовать без багажа?
— Закона нет, но… — Джо замолчал, так как вошел радист и подал ему мелко исписанный листок.
— Ответ из Йоханнесбурга, — сказал он и повернулся к командиру. — Я уведомил Найроби. Они ждут нас. — И тихо добавил: — Насколько я знаю этих колониальных чиновников, они затянут все формальности до бесконечности.
Грант развел руками, как бы желая сказать, что человек не может противиться своей судьбе, даже если она выступает в образе колониального чиновника.
— Нужно еще что-нибудь передать? — спросил радист Алекса.
— Пока нет. Благодарю вас. — Джо прочел и сунул листок в карман. Когда радист ушел, он снова обратился к Робертсу: — О чем мы говорили? Ах, да, о вашем багаже. Надеюсь, вы не сочтете неуместным мой вопрос о таком удивительном способе путешествовать? Не часто случается, чтобы человек собрался объехать почти весь земной шар, не взяв с собой самого необходимого — бритвы, смены белья и зубной щетки. Что скажете на это?
Молодой человек некоторое время молчал, внимательно глядя на Алекса.
— Этот летчик сказал вам, что получен ответ из Йоханненсбурга. Вы запрашивали обо мне?
— Да.
— Тогда мне нечего добавить. Вы, видимо, уже знаете все о моей скромной особе.
— Это не совсем верно. Ведь тот факт, что за два часа до отлета вас освободили из тюрьмы, а семья, извещенная через адвоката о постановлении властей, купила вам в Англии билет, вовсе не снимает с вас подозрения.
В салоне внезапно потемнело. Джо взглянул в иллюминатор. Самолет вошел в облака и вздрагивал теперь сильнее, чем прежде. Под потолком зажглось электрическое освещение. В то же мгновение по наружной обшивке ударили струи дождя и вспышка молнии осветила салон; за стеклами наступила почти полная темнота.
ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ!
Надпись на передней стене зажглась, погасла и снова зажглась.
Робертс сделал шаг к своему месту и, когда самолет внезапно накренился, тяжело сел, почти упал в кресло.
— Я
