Очищение - Вадим Еловенко

Отец Марк испуганно отогнал от себя подобные мысли, но в итоге ничего не смог поделать… вместо службы он вышел на крыльцо церкви и стоял там, греясь в лучах встающего солнца и наблюдая, как над домом хлебопека заструился жидкий дымок. Охранники непристойно зевали и, извиваясь, почесывали себя под защитными щитками. Они скорее еще спали на ходу чем осознавали что делают и обстановку вокруг. Их не радовало яркое солнце, их не радовал птичий гомон над головами. Их даже не удивляло такое прекрасное и чистое небо. Отец Марк наслаждаясь всем этим вознес хвалу Господу за созданное им и в странной теплой грусти зашел обратно через церковные двери. Он не стал продолжать подготовку к службе. Он не хотел ее проводить для себя одного, а охрана, повинуясь указам, никого бы не пустила внутрь церкви.

Не торопясь, он зашел к себе в «келью» и, разглядывая книги на сундуках, вдруг подумал, что если он заболеет, то ни в коем случае нельзя касаться будет этих драгоценных текстов. Или они тоже последуют за ним в огонь. А пока, не зная, болен он или нет, так хотелось перелистать эти труды вчитаться в их мудрость. Снова проникнуться знанием авторов. Как многого нам всем хочется, когда возникает некий запрет. Но искушения это то, что человек должен преодолевать всю жизнь. Отец Марк с божьей помощью научился их преодолевать легко. Он прошел к себе за стол и стал писать записку душеприказчику на случай своей смерти. В это странно-благодушное утро записка получалась какой-то полной доброй, теплой… тоски что ли. Словно отец Марк пытался в ней передать не только грусть этого момента, но и мягкий свет солнца, что наполнял его в тот момент.

После указаний душеприказчику – барону, которым в своем письме просил стать отец Марк, пастор написал письмо своему отцу в столицу. Он не в первый раз за свою жизнь извинялся перед тем, что так вот пошла его дорога жизни. Он передавал свое искреннее уважению отцу, который никогда, ни словом, ни делом не осудил выборов своего сына, и просил в случае смерти дозволения быть похороненным в фамильном склепе. Это были простые формальности, не более. Пастор и сам понимал, что его старый отец не допустит похорон сына в этом провинциальном городке. Он понимал, что отец и после возможной смерти не станет судить сына за то, что тот остался в зачумленном городе, хотя имел все возможности бежать. Уйти. Скрыться. Вернуться в свой дом, снять сутану… и может снова нормально зажить. Слишком много отец говорил сыну о чести. Слишком хорошим учеником оказался сын. Отступать перед лицом зла баронет Роттерген не смел. А отступать перед лицом кары Господней не смел отец Марк.

Закончив с письмами и оставив их в шкатулке на столе, отец Марк покинул церковь, и в сопровождении стражников направился по городу, осматривая его. Он чувствовал себя словно в далекой уже юности, когда он, начальником патруля объезжал кварталы столицы, высматривая в подворотнях лихой люд или непристойности. Теперь же он вышагивал по мощеным улицам и вглядывался в окна и дворы в поисках первых признаков горя… он искал взмокшие за ночь простыни больных, вывешенные во дворах. Он слишком хорошо помнил симптомы Черной смерти. Он всматривался в лица встреченных людей не промелькнет ли в них тот самый потаенный страх… Сколько он видел в столице тех, что уже знали о своей болезни и скрывали ее от всех. Скольких они по душевной слабости своей перезаразили!?

Самое страшное, когда Черная Смерть уже долго живет в человеке… тогда не только вскрывшиеся фурункулы несут смерть другим людям, но само смердящее дыхание способно губить сотни невинных, заражая их. И нет спасения. Дыхнет такой на тебя и ты знаешь что скоро, очень скоро и тебя на Страшный Суд призовет Спаситель…

Отец Марк, завидев мальчика спешащего куда-то слишком целеустремленно, остановился и поманил того к себе. Мальчишка шугнулся было в сторону, но, совладав с собой, неуверенно подошел к отцу Марку и стражникам.

– Спаси тебя Христос, сын мой. Куда ты так спешишь в столь раннее утро? – Вглядываясь настороженно в глаза мальчика спросил отец Марк.

– Отче, меня мама послала к хлебопеку, велела закупиться на все деньги, что были у нас в доме. Она собирается насушить сухарей. Говорит, что вслед за чумой всегда приходит в город голод. Я иду так рано, чтобы никто не скупил раньше нас.

Отец Марк покивал хваткости матери этого мальчика и вдруг с тоской осознал, что все именно повторяется. В столице тоже было именно так. Кто имел деньги скупали все подряд оставляя иных без возможности найти пропитание даже за деньги. Меньше двух дней понадобилось закрытому городу, чтобы скатится в массовый голод. Не помогало даже то, что стража провозила в город телеги с провизией становясь посредниками между торговцами. Скупали все еще с телег. Сколько в столице погибло от Черной Смерти неизвестно. А тех, кто погиб от голода даже считать никто не думал.

Но, рассуждая здраво, отец Марк подумал, что голод не так грозит их городу, как тогда навалился на Столицу. Ведь помимо запасов бургомистра и торговцев у них есть река, которая щедро могла кормить довольно многих людей. А к этому, сколько хозяйств было и у самих жителей. Гуси и куры так точно чуть ли не в каждом дворе. Голода можно было не сильно опасаться.

– Ступай, сын мой, передай своей матери, что она очень рассудительная женщина. – Отец Марк уже собирался отпустить обрадованного мальчика, но в последний миг спросил: – А не скажешь ли, соседи ваши все ли здоровы? Никто не захворал. Никого ли не рвет? Может, кто простыл и его лихорадит?

Мальчик соврал. Слишком взрослый мальчик, с упреком подумал отец Марк. Он видел, как в глубине глаз мальчишки отразилась правда, тогда, как уста его открыто врали:

– Спасибо, святой отец, и у нас и в доме все здоровы, и соседи наши… тоже. Милостью божьей все хорошо себя чувствуем.

– Ну и хорошо… иди с миром мальчик… Тебя же Генрих зовут? Да? Твой отец столяр хороший… это же он для церкви скамьи делал. Помню его. Хорошо, ступай с миром.

Когда мальчик скрылся в конце пустынной залитой солнцем улицы, отец Марк потребовал, чтобы стражники не расслаблялись, и повел их по памяти к дому этого мальчика. Перед тяжелыми дверьми дома столяра он остановился и сказал страже:

– Сейчас я войду один, а вы останетесь на входе. Слушайте внимательно. Услышите мой зов, немедленно поднимайтесь…

Поглядев в уже окончательно проснувшиеся лица стражников, отец Марк уверенно постучал в дверь. Ему не пришлось много ждать. Дверь раскрыла женщина – по всей видимости, мать мальчишки, ждавшая его возвращения. Но, увидев на пороге стражу и пастора, она мгновенно переменилась в лице. Но не испуг отразился у нее, а просто недоумение. Чего это пастора принесло, да еще в такую рань?

– Утра доброго тебе, дочь моя. – Сказал отец Марки и открыто улыбнулся. Он надеялся, что его улыбка заставит женщину оставить тревогу и спокойно с ним поговорить. – Можно я войду? Встретил сына вашего. Узнал, что послали вы его за хлебом, чтобы сухарей наделать да отложить на черный день. Мудрость житейская не из книг познается …

2.

Питер проснулся с чувством что, наконец-то, выспался за три почти бессонные ночи. И хоть было еще довольно рано, он потянулся и, вскочив, открыл ставни своего окна. Солнце! Ярчайшее солнце наполнило комнату и словно согрело душу мальчика. На мгновение вернуло ему улыбку, наполнило светом глаза. Правда, именно на мгновение. Вместе с уходящими сновидениями разум мальчика наполнялся горестными мыслями о прошлой ночи, когда двое замотанных в тряпки похоронщика увезли хоронить его отца. Мальчик еще не знал, что всех умерших от черной смерти сваливали в одну общую могилу у стены и заваливали, не ставя даже надгробий и лишь отмечая смерть в приходской книге. Он всерьез хотел посетить могилу отца, чтобы хоть там спросить уже его, что же им делать с мамой дальше.

Но судьба крепко взялась за мальчугана. Когда он, осторожно ступая, вышел из комнаты и тихо проник в комнату мамы, он увидел ее распростертой на кровати, на которой они спали раньше с отцом. Она спала и мальчик уже хотел было выйти, когда вдруг, буквально мельком заметил подмышкой у мамы странное вздувшееся нечто. Оно словно налитая слива готово было прорваться наружу. Крик замер в горле у мальчика, когда он понял что это такое. Ужас помутил его разум и он осел на пол не понимая, что происходит с этим чертовым миром.

Неизвестно отчего проснулась мама и, тяжело подняв голову, поглядела на сына и сказала:

– Сынок. Мне не хорошо что-то… то жарко, то холодно. И пить хочу постоянно…

Видя бледность своего Питера, мама все-таки заставила себя сесть и вдруг сказала жестко:

– Пит. Ты взрослый уже… Ты все понимаешь. И я не боюсь почти за тебя. Ты выживешь. Я это точно знаю. Я и папа заплатили за тебя эту цену… мы платим чтобы выжил ты… Так всегда бывает. Это не нами придумано… нет Пит… слушай. Мне тяжело говорить. Я заразилась от папы этим. Я точно знаю что умираю. Но ты должен жить. Слышишь меня, мой мальчик?