Veni, vidi, vici - Олеся Шеллина

миры приблизятся друг к другу настолько близко, что уже не смогут разойтись, они станут спутниками, и между ними сформируются постоянные мосты. Плюс в том, что мы сможем туда пройти и посмотреть, что это за место такое, в котором столько нежити развелось. Минус — они тоже смогут беспрепятственно ходить к нам.

— Сколько точек соприкосновения может возникнуть? — Былин о чем-то усиленно думал, отчего его голос звучал несколько рассеянно.

— Рыжов говорит, что не меньше пяти, но и не больше семи. И да, там вполне могут жить наши двойники, — голос Долгова приблизился, но не настолько, чтобы начать двигаться, волоча за собой упирающуюся пантеру, делая при этом вид, что прогуливаюсь. — Третий вариант самый плохой: два мира столкнутся, и в итоге один поглотит второй, вот только нам будет все равно, в момент столкновения многие, если не все, погибнут.

— Умеешь ты порадовать, — после непродолжительного молчания сказал Былин. — Но состязания я без прямого приказа не отменю. В этом нет необходимости, и не надо на меня глазами сверкать, Соломон Израилевич. Если отменять состязания, то вместе с отменой занятий, тут вы правы, а просто их отменить — в этом нет смысла, участники в связи с прорывами не становятся более уязвимы, чем все остальные студенты. Так что, сегодня ровно через три часа мы пройдем в актовый зал главного корпуса и насладимся невиданным зрелищем приготовлений редких зелий.

— Точнее, почти полным отсутствием этих самых зелий, — хмыкнул Кац. — Ну, хорошо, оставим все пока как есть. Но меня сильно беспокоит постоянные разборки кланов. Что вообще происходит? Все как с ума посходили и жаждут начистить друг другу морду. Сейчас, когда уже появились жертвы на местах прорывов, императору пора задуматься и прекратить эти безобразия. Может быть, даже казнить кого-нибудь, для порядка. Иначе, боюсь, он не усидит на троне.

— Не стоит нам вести такие разговоры, Соломон Израилевич, — прервал призрака Долгов, пока тот не наговорил себе приговор на упокоение. — Мы никак не можем приказывать его величеству, сам понимаешь.

— Я-то понимаю, и мне уже нечего терять, — высказавшись, Кац все же замолчал, а потом добавил. — Надо кому-то из вас в Кострому ехать. Сейчас самое время узнать, что эта кошачья отрыжка Толик Долгорукий у камня делал. А то, может, мы зря тут панику наводим, и он просто расширенный обряд призыва провел. У него там много жертв образовалось, Романов чуть глотку не сорвал, так орал на Агушина, когда тот еще кабинет его величества охранял.

— Да уж, Петр Алексеевич умеет себя подать, — заметил Былин.

— Да что тут думать, я поеду, — ответил Долгов на вопрос Каца. — И к камню спущусь, и с Рыжовым еще раз побеседую, но уже не на бегу в месте прорыва, а как положено за столом и рюмкой чая.

— Давно хотел тебя спросить, ты ведь клириком никогда не был, откуда ты, Витенька, Рыжова знаешь?

— Так он мой дядька родной по матери, разве вы не знали? — Долгов даже удивился. — Меня часто к нему в монастырь подкидывали, он же меня и натаскивал.

— А что так тоже можно? — Былин был искренне удивлен.

— Ну, наверное, все-таки нет. Но, тут другое дело, все-таки племяш, родная кровь. По договоренности опять же берут, но как там все происходит — я не в курсе. Вроде, они со временем что-то делают и в очень сжатые сроки натаскивают, в основном ликвидаторов, вроде меня. Клириками мы, конечно, не становимся, но тоже кое-что можем.

— М-да, — а вот сейчас голос директора был уже практически у дверей, поэтому я встрепенулся и потащил Соню к общежитию так быстро, как только мог. К моему удивлению, она не сопротивлялась, наоборот, едва ли не вперед меня побежала, а когда я немного отстал, резко развернулась и посмотрела мне в глаза.

Меня словно молнией снова ударило, которой сестрица однажды приласкала. Я остановился, не в силах отвести взгляд от прозрачных желтых глаз. На меня нахлынули очень противоречивые чувства, словно лавина, и преобладали в них беспокойство и страх. Словно кошка что-то почувствовала и теперь стремилась уйти с улицы как можно быстрее. Впервые Соня применила свою врожденную эмпатию, о которой я только слышал от Сусанина.

— Романов! Что ты там застыл? — я вздрогнул и встряхнул головой, прогоняя наваждение. Отведя взгляд от кошки, посмотрел в ту сторону, откуда мне рукой махала Клыкова. — Иди сюда, мы решили сбор командный устроить.

— Сейчас, только Соню отведу в комнату, — я подошел поближе и отвечал ей уже не крича во всю глотку.

— Давай, в комнату к Назаровой приходи, у нее самые роскошные апартаменты из всех нас, так что, мы только у нее сможем все поместиться, — и Клыкова прошла мимо меня к лестнице, ведущей на третий этаж.

Карамзина опять не было на месте, зато Петр лежал на кровати и читал какую-то книгу.

— Где Дмитрий? — я затащил упирающуюся Соню в ванную, чтобы вымыть, потому что она точно сейчас завалится всей своей тушей на мою кровать, это к бабке не ходи.

— У какой-то девчонки, — философски ответил Петр, переворачивая страницу. — Что-то она сегодня на редкость спокойная, — заметил он, когда я, к собственному удивлению, довольно быстро справился с процессом помывки и вышел из ванной в рекордно короткий срок.

— Ее что-то беспокоит, а еще она сумела сегодня свое беспокойство мне передать, — Петр оторвался от книги и с любопытством посмотрел на пантеру.

— Классно, но сейчас даже сильно не парься. Как я понял, эти тварюшки чувствуют даже опосредованную опасность. А сегодня вы будете далеко не невинные зелья готовить. Так что, твоя животина могла и это почуять, все-таки она еще котенок, — он зевнул. — Нет, ну что у вас за дурацкий распорядок дня? Почему мы все должны так рано вставать?

Вопрос был риторическим и не требовал ответа, тем более, что я сам когда-то вставал куда раньше, едва ли не с петухами. Быстро переодевшись, я направился к двери, не забыв забрать ингредиенты и повесив на пояс кинжал. Он у меня роль отсутствующей шпаги исполнял, потому что к отсутствию оружия я так и не смог привыкнуть.

— У нас небольшое собрание, так что я пошел, — Петр кивнул и снова уткнулся в книгу. — Ты