Галактический блиц - Константин Мзареулов

— Конечно, повелитель, — ответил бин-Сарваз по-тюрбански, но тут же перешел на общеземной язык: — Новостей много, и только дурачок вроде бывшего министра мог считать положение благоприятным.

— Так плохо? — выкрикнул с места премьер-министр.

Президент зарычал и велел всем убираться. Когда члены правительства и советники покинули просторную комнату, Ир-Рахим аль-Вагаби хмуро спросил:

— Что происходит? Мы проиграли?

— Пока нет, дорогой племянник. Но ты допустил серьезную ошибку, начиная рискованную партию. Не на тех людей сделал ставку.

— Ошибки всегда можно исправить, — буркнул президент.

— Не всегда, но пока положение не трагично. Мы просто проиграли первый раунд. У нас очень сильные противники, в их подчинении остаются лучшие войска. Я хуже разбираюсь в делах флота, но кажется, что и по кораблям они тоже имеют превосходство. Но самое неприятное в том, что наши враги — настоящие полководцы, а не тыловые придурки, которые остались на нашей стороне.

— У нас много войск, — напомнил аль-Вагаби. — Впрочем, я понимаю… много баранов под командованием ослов не победят слонов под командованием льва.

— Вот именно. — Генерал устрашающе улыбнулся. — Ты должен знать, что коварство всегда побеждает силу. Надо внести раздоры в стан врага. Пусть гайры снова сцепятся с боргами, пусть все планеты вспомнят о былых обидах, пусть дивизии Хохта и Бермудоса стреляют в спейсменов Дунаева.

Совет был хорош, это президент оценил сразу. Глава государства тоже знал толк в интригах, и сейчас его мысли закрутились вокруг идеи старого генерала. Все-таки президент был умнее, он увидел другие ходы, которые могли привести к победе. Или хотя бы сделать поражение не слишком трагическим.

— Кем ты видишь себя в новом правительстве? — спросил президент. — Или предпочитаешь вернуться на Тюрбан и стать халифом континента?

— Халифом Бриллианта может стать мой сын Эмирхан, — равнодушно проговорил бин-Сарваз. — А тебе понадобится надежный министр полиции, чтобы подавить заговор.

— Заговор? — занервничал президент. — Какой заговор?

С прежних времен Мардехай бин-Сарваз сохранил осведомителей в разных ведомствах Земли, Венеры, Тюрбана, других миров. Изредка полезные люди сообщали ему важные сведения.

Не без удовольствия наблюдая, как бледнеет племянник, генерал поведал о тайных замыслах вице-президента, нового командира гарнизона Земли, начальницы тайной полиции, а также других земных чиновников, которым щедро платит трансгалактическая финансовая корпорация.

Батальон упорно тренировался, отрабатывая основные приемы пехотного боя. Солдаты подобрались неплохие, многие успели повоевать с настианами, а старшие по возрасту даже давили мятежи начала 20-х годов, участвовали в пограничных конфликтах с рекрошами. Настроение бойцов было, конечно, не слишком приподнятое — лишь неделю назад вернулись по домам, а теперь снова под ружье приходится вставать. Изрядно смущала и перспектива стрелять в соотечественников.

Майор Олимпиакос прекрасно понимал их чувства, но в любой момент могли нагрянуть каратели. Вечерами в казарме он объяснял преступность президентской затеи, напоминал о зверствах наемников, посланных президентом на завоевание Тиниана. Кажется, слова достигали цели. Солдаты соглашались защищать свою планету, но с опаской спрашивали: не пошлют ли тинианцев на другие миры? Раскол в государстве нехорошо действовал на людей: свой город, своя планета становились важнее, чем все человечество и вся Федерация.

— Сегодня мы будем отрабатывать вертикальный охват, — объявил майор. — Как вы знаете, наш боевой бронекостюм имеет антигравитатор, с помощью которого солдат может взлетать на приличную высоту и перемещаться по горизонтали на несколько километров.

— Десантники с трехсот километров на планеты прыгают, — завистливо сказал немолодой сержант. — Их броня намного быстрее нашей.

— Вселенная устроена несправедливо, — признал командир батальона. — Хорошей брони, вкусных булочек и красивых баб на всех не хватает. Объясняю смысл маневра. Первым эшелоном идут танки, чуть выше и позади — бронекоптеры с пехотой. Бронетехника давит огнем оборону противника, после чего пехотинцы на личных антигравах идут в атаку и добивают оставшихся врагов. Сегодня мы поротно отработаем атаку опорного пункта пехоты, а после обеда займемся вертикальным охватом в городском бою.

Он печально подумал, что батальону предстоят главным образом уличные бои в условиях больших и малых городов. Командир бригады обещал прислать завтра инструкторов, хорошо знающих тактику штурма зданий в мегаполисах.

До самого обеда батальон и два приданных танка штурмовали опорный пункт, который они же выстроили накануне, отрабатывая тему «Батальон в обороне». Личный состав был вымотан в доску, но в конце концов у солдат начало получаться что-то, условно похожее на правильную атаку.

Загнав две с лишним сотни взмокших мужиков в столовую, он шепнул комбригу: дескать, надо потренировать народ.

— Что тебе нужно? — не понял подполковник.

— Какую-нибудь улицу с домами хотя бы среднего размера. Например, в нашем гарнизоне.

Подумав, комбриг согласился, что мысль хороша, но сам он принимать такие решения не мог.

— Заглянем после обеда в штаб, посоветуемся с генералом, — сказал он.

Армейский обед незамысловат. Офицеры кормились в той же столовой наравне с солдатами, только стояли в очереди у другой стойки. Георгиос положил на свой поднос миску салата из огурцов и помидоров с креветками и сыром, от первого отказался, взял тарелку гречневой каши с курицей в грибном соусе, из напитков выбрал «Астроколу».

— Мало ешь, майор, — упрекнул его капитан-ракетчик.

— На всю войну не нажрешься, — фыркнул Георг.

В штабе, кроме командира корпуса, они с подполковником застали еще десяток офицеров. Не слишком внимательно выслушав просьбу, генерал разрешил устроить занятия на строящейся улице соседнего, в сотне километров от гарнизона, города.

— Жителей там нет, строителей гоните в шею. — Генерал повернулся к начальнику штаба: — Составь график, чтобы все батальоны один за другим успели провести учения.

— Мы первые, — напомнил молодой комбриг-подполковник, толкнув локтем старого майора. — Идея-то наша.

— Ладно, будешь первым. — Генерал строго покосился на молодого нахала. — Помолчите, тут обещали какую-то важную передачу.

Обещанное сообщение пришло по центральному каналу Южной Зоны. Диктаториат проинформировал население, что преступный режим аль-Вагаби совершил очередную глупость, грозящую расколом Федерации, ростом сепаратизма и всеобщей катастрофой. Диктаториат напоминал гражданам, что на Южную Зону действие указов президента-предателя не распространяется.

Послушав комментарии политологов, генерал приказал пехоте немедленно начинать учения на стройке, а инженерным подразделениям — построить на полигоне макеты двадцатиэтажных зданий, чтобы с послезавтрашнего дня весь корпус начал отрабатывать тему «Штурм и зачистка города».

Доктор политологии Ваха Ит-Гулу больше полувека работал в аппарате губернатора планеты Оаху. Менялись режимы на Земле, государственная политика совершала дикие виражи, разные люди возглавляли администрацию, но Ваха всегда подавал умные советы, писал речи для первых лиц, умел подсказать правильное решение. Не раз ему предлагали должности директора департамента и даже вице-губернатора, но доктор Ит-Гулу неизменно отказывался. Он прекрасно чувствовал себя в роли незаменимого советника, он отлично зарабатывал, устраивая встречи бизнесменов с работниками аппарата, при этом к его пальцам прилипали неплохие комиссионные. К тому же дружба с тайной политической полицией гарантировала ему безопасность, если сорвется какая-нибудь сделка.

При этом Ваха Ит-Гулу понимал, что так было не всегда. Он застал последние годы Диктаториата и помнил, как безжалостно тираны карали коррупционеров, с какой строгостью требовали следовать провозглашенной на Земле политической линии. Когда проклятый борзописец Деметрий потребовал призвать к ответственности виновников хаоса, Ваха лишь грязно выругался. Но спустя несколько дней, когда лучшие военачальники выступили против президента, Ваха испугался по-настоящему. Генералы вполне могли восстановить жестокий режим, который заставит всех служить человечеству — добровольно или по принуждению. Непотопляемый советник многоразового использования, как называли Ваху недоброжелатели, не хотел жить в сверхдержаве, провозглашающей всеобщее равноправие и стремящейся повышать всеобщее благосостояние. Ваха и множество других бюрократов и коммерсантов предпочитали строить благосостояние лишь для узкого круга избранных.