Алхимик - Маргарита Полякова

Ссылка на Мимела оказалась убойным аргументом. Тур прекратил петушиться и слегка сник. Так, с этим героем – любовником разобрались. Теперь неплохо было бы провести разъяснительную беседу еще и с Мирлин. Я залезла в повозку, подозвала свою подопечную, и стала выяснять, что она вообще знает о семейной жизни. Оказалось, не так уж мало. Хотя чему я удивляюсь? При том образе жизни, какой вел этот беспризорный ребенок, остаться наивной девочкой довольно сложно. Мирлин даже нельзя было назвать деревенской в полном смысле этого слова, поскольку в надежде подзаработать она и с караванами моталась, и подворовывала в городе по праздникам, и нанималась на временную работу в помощницы к той или иной служанке. Собственно в деревне Мирлин проводила только зимние месяцы, берясь за самую черную работу. Удивительно, как она вообще выжила в этом мире. И еще удивительнее – как сумела не попасться на глаза какому‑нибудь любителю малолеток. Впрочем, если учесть, в каком Мирлин была виде, когда я ее встретила, можно предположить, что ее просто не разглядели. Тем более (как я подозреваю) моя подопечная приложила для этого все усилия.

– Брин, неужели ты все еще считаешь, что я недостаточно взрослая? – обиделась Мирлин, поняв, что все ее доводы не произвели на меня особого впечатления.

– Думаю, что недостаточно, – вздохнула я. – Послушай, Мирлин, я не могу тебе запретить связать свою жизнь с гремлином. Но я прошу тебя, пожалуйста, прежде, чем ты совершишь какую‑нибудь глупость, постарайся получить от Тура какое‑нибудь подтверждение его намерений. Более весомое, чем приколотая на лацкан куртки ленточка.

– Он обещал, что у первого же Черного Камня назовет мне свое истинное имя! – гордо заявила Мирлин.

– У какого еще камня? – удивилась я.

– Брин, неужели ты не знаешь даже этого? – всплеснула руками Мирлин. – Неужели есть на свете такое место, где не стоят магические Камни?

– На свете все есть, – отмахнулась я, не желая продолжать разговор на эту тему. – Так что это за камень такой, у которого Тур должен тебе свое истинное имя сказать?

При одном только упоминании о драгоценном гремлине, Мирлин расплылась в блаженной улыбке и поделилась со мной весьма интересной информацией. Выяснилось, что в данном мире так называемые Черные Камни – это вполне обычное явление. Происхождение их теряется во тьме веков, механизм действия никому не понятен, но польза от них ощутимая. Стоят эти камни буквально везде, причем в больших количествах. Располагаются они, в основном, в жилых районах, и служат весьма важной цели. Являются свидетелями клятв и заключенных сделок. Я не совсем поняла, каким образом, но эти загадочные камни своей магией заставляют держать слово и выполнять обязательства.

– Неужели их нельзя обмануть? – поежилась я.

– Почему? В торговых делах можно. Тут ведь важно, как сформулируешь.

– А в сердечных делах? Неважно?

– Неважно. Потому что слова клятвы неизменны, – объяснила мне Мирлин. – Девушка говорит «дарю тебе свое украшение в знак своей любви», парень – «принимаю украшение в знак своей любви». Перед камнем можно поклясться в дружбе, или обменяться истинными именами в знак доверия.

– Я правильно понимаю, истинное именем обычно никто не пользуется? – уточнила я. – Тот есть «Мирлин» – это твое прозвище?

– Ну да… Истинное имя дают при рождении. И далеко не каждый решается его афишировать. Даже перед черным камнем. Считается, что узнав истинное имя, ты обретаешь власть над его хозяином. Норлоки и тролли вообще никому этих имен не открывают.

Хе… ну понятно теперь, почему Шерман так удивился, когда я с ним знакомиться начала, и свое настоящее имя сказала. Любопытно, и что норлок с ним будет делать?

– А если кто‑нибудь узнает чужое истинное имя случайно?

– Что значит «случайно»? – удивилась Мирлин. – Такого не бывает!

– И все‑таки?

– Как только ты произнесешь истинное имя без разрешения хозяина, об этом тут же узнает ближайший дежурный маг происшествий. Он сообщит о тебе хозяину имени, и тот назначит штраф, который ты обязана будешь выплатить.

– И большой штраф?

– Столько, сколько стоит сам хозяин имени. Если он не знатен и не богат, сумма штрафа будет равна стоимости его, как раба, на невольничьем рынке, учитывая все его таланты и способности. А если ты, Брин, оскорбишь знатного человека, то сумма штрафа будет включать в себя и сумму принадлежащей ему на данный момент собственности

– Ничего себе! – возмутилась я, прикинув, сколько будет стоить даже самый задрипанный торговец. – Это же бешеные деньги!

– И еще какие, – ничем не утешила меня Мирлин. – И если ты не сможешь оплатить наложенный на тебя штраф – окажешься в тюрьме.

– А каким образом накладывается этот штраф? – удивилась я.

– Обычным. Маг получает известие о нарушении порядка, находит тебя через свое зеркало и (где бы ты ни находилась на данный момент) вешает на тебя магический маячок. Его присутствие на тебе может обнаружить любой страж порядка, куда бы ты ни попыталась скрыться. Так что арестовать тебя большого труда не составит.

– Весело…

– Брин, ну теперь‑то ты понимаешь, что Тур действительно испытывает ко мне серьезные чувства? Ведь просто так он никогда не открыл бы мне своего истинного имени.

– Лыко – мочало, начали сначала… – застонала я. – Пусть сначала гремлин даст тебе клятву у магического камня, а потом мы снова к этой теме вернемся.

Мирлин счастливо улыбнулась и закивала головой, соглашаясь со сказанным. Что‑то не нравится мне такая ее податливость. Как бы моя подопечная какой‑нибудь фортель неожиданный не выкинула. Насколько я успела узнать Мирлин, она на такое вполне способна. Слишком уж эта девчонка привыкла быть сама себе хозяйкой. Да и на самом деле – когда ты все свои 14 лет никому не нужна была, трудно привыкнуть к тому, что кто‑то интересуется твоей жизнью. И практически невозможно смириться с тем, что кто‑то за тебя решает твою судьбу. Меня, например, такие действия просто бесят. Разве я обрадовалась, когда обнаружила на себе татуировку в форме бабочки? А когда выяснила, что мне срочно нужно замуж выходить? То‑то. А почему же я удивляюсь, что подобное вмешательство в личную жизнь не нравится Мирлин? Она ведь девочка свободолюбивая. И самостоятельная. Даже чересчур.

Впрочем, в нашей развеселой королевской труппе с характером были все. Чего – чего, а такое в дороге никак не скроешь. Даже при большом желании. А прятать свой норов, в общем‑то, не желал никто. Да и зачем? Не благородные же рыцари вокруг собрались, актеры. А им в принципе нормальными быть не полагается. Взять хотя бы Мимела. Ну что мы знаем о троллях? Что они злобные, тупые, воинственные и жестокие. Единственный эпитет, который я опустила бы при характеристике Мимела – «тупые». Соображал тролль так, что дай бог всякому. Я порой даже думала, что напрасно Мимел подался в бродячие актеры. Воин бы из него получился – первый сорт. И не просто воин, а командующий. Однако быть его солдатом я точно не согласилась бы, ибо тролль предпочитал командовать тычками, пинками и постоянным ором. Слава Богу, нас с Мирлин это не касалось, а вот гремлины и Манка от его отвратительного характера страдали периодически. Мне даже казалось, что Тур к нам перебирался в повозку не только из‑за красивых глазок Мирлин, но и для того, чтобы скрыться с глаз Мимела. В общем‑то, я тоже старалась лишний раз под горячую руку ему не попадаться. Хоть Мимел и пытался сдерживать свой темперамент в отношении меня, но нарываться на неприятности не хотелось. Так что лично я общалась с троллем только тогда, когда он был в наиболее благодушном состоянии – то есть после обеда. Впрочем, Мимел и в хорошем настроении собеседником был паршивым. Говорил мало, короткими, рублеными фразами, а часть вопросов вообще пропускал мимо ушей.

Манка по своему характеру отличалась от Мимела, как день от ночи. Ни одна из характеристик троллей не подходила к ней даже с самой большой натяжкой. Общительностью, правда, она тоже не страдала – в лучшем случае могла перекинуться парой фраз. Но злобной и жестокой ее не смог бы назвать даже самый недоброжелательный человек. Скорее, Манка подходила под типаж «идеальная жена». Она носилась с Мимелом как курица с яйцом. И кормила его в первую очередь, и за вещами его тщательно следила, и бегала как ошпаренная при первом желании тролля типа «пойди, подай, принеси». Причем Мимел (как, впрочем, и все мужчины) воспринимал внимание Манки как нечто само собой разумеющееся и пользовался им без всякого стеснения. Меня иногда прям с души воротило. Но не будешь же в чужие отношения вмешиваться! Тем более, что Манка, казалось, была просто счастлива только от того факта, что Мимел вообще позволил ей находиться рядом. А на мой намек поискать себе что‑нибудь получше возмущенно фыркнула. И объяснила, что лучше, чем ее любимый тролль, мужчин на свете в принципе не бывает. Ну, что ж… каждому свое. И если Манка считает, что Мимел – мужчина ее мечты, то кто я такая, чтобы возражать?