Лента в твоих волосах. - Мария Кокорева

 Признаться в такой слабости Владимиру он не осмелится никогда. Ярослав поморщился, вспоминая утренний разговор с братом.

- Ты хочешь сказать, что привез сюда девку, только потому, что она «смотрит не по-нашему»?

- Нет, я много видел чужеземцев, но она не такая как все! Говорит странно, рассказывает диковинные вещи и смотрит так, будто в душу глядит!

 - И в постели, небось, хороша? - засмеялся Владимир. Так подтрунивать умел только он, по-доброму, без всякой злобы. Ярослав ударил его кулаком в плечо, пропуская выпад мимо ушей. Брат пристально посмотрел на него и протянул:

- О! Неужто появилась девушка, что отказала нашему младшенькому? Обычно ж все девки твои! Тогда понятно, чего ты ее сюда привез.

 - Ну и это тоже, - хохотнул князь. - Но главное, как думаешь, может ли она быть замешана в заговоре?

- Нет, брат, сам посуди, если б про твою хижину кто прознал, тут же отряд прислали бы. Да и в дороге у нее было много возможностей передать весточку врагам, с какой стороны вас ждать. Если б она подослана была, ты уже давно не жилец был бы. Ярослав кивнул, брат слово в слово повторил его мысли, и это не могло не радовать. А Владимир тем временем продолжал:

- Ты не забывай, что тебе через пару месяцев привезут половецкую невесту. Негоже забивать себе голову очередной девчонкой. Прояви уважение к будущей супруге и попробуй полюбить княжну! - Ярослав закатил глаза, опять эти поучения.

 - Владимир, пойми, как у тебя с твоей женой, бывает не у всех. Что б и династический брак, и хорошие отношения у супругов.

- Все придет со временем, ты главное не наделай глупостей перед свадьбой. Отдай эту чужеземку одному из своих воинов, Игорю например, в прислужницы, а там дело молодое, глядишь, и поженятся они. И другу жену подыщешь, и сам от соблазна избавишься. - Эта мысль показалась настолько несуразной, что даже в голове не укладывалась. Он вспомнил Алису в пруду, ее нежное тело и те чувства, что она пробудила в нем, будто тысячи пожаров сжигали его изнутри, касаясь души. Вспомнил, как она рассказывала забавные истории в дороге, сидя перед ним на коне и хватаясь за гриву Агата. Ее испуганный, но в то же время полный решимости взгляд, когда он стянул с нее разбойника. И все это отдать Игорю? Нет, он конечно хорошо к нему относиться, тот ему почти как брат, но такая девушка не для него. Но вслух князь произнес совсем другое.

 - Игорю нужна богатая невеста, с хорошим приданым, ты ж знаешь его положение…

 - Ярослав! - резкий окрик вывел его из задумчивости и заставил вернуться к реальности. Вокруг бегали слуги, меняя блюда на столах и наполняя чаши до краев. Звал его Олег, вусмерть пьяный, он через весь стол пытался докричаться до него, чтобы спросить, какую-то чушь. Оглядев зал, Ярослав заметил, что сестра уже ушла.

Пир был в самом разгаре, и, значит, скоро Янка будет играть на арфе. Ему всегда нравилась музыка сестренки, хоть многие и не понимали ее увлечения, а некоторые откровенно смеялись над ней. Вот гусляры замолкли и на свободную площадку между столами, вышла Янка. Она переоделась, облачившись в красивое, ярко-алое платье, в руках девушка несла миниатюрную арфу, подарок отца на ее шестнадцатилетие. Следом за сестрой шла девушка, разглядев которую получше, Ярослав чуть не поперхнулся медовухой. Это была Лиса, та самая, которая совсем недавно ходила в лохмотьях и работала служанкой на кухне. Сейчас ничего не напоминало о той девушке, что он увидел в своей спальне, пару недель назад. Величественной походкой плыла она по залу, в прекрасном белом одеянии, будто царь-лебедь из сказок, но Ярослав знал, что она совсем не схожа с кроткой царевной из легенд. Как она попала сюда, почему одета как равная ему и что это рыжая делает рядом с его сестрой? Эти вопросы вихрем кружились в голове не давая сосредоточиться ни на одной конкретной мысли хоть на минуту. Девушки же, в данный момент, представляли собой прекрасное зрелище. Одна - с арфой в руках и волосами, цвета воронового крыла, вторая - с гривой рыжих волос, в белоснежном одеянии, две противоположности, лед и пламень. Вместе они походили на нимф, сошедших на эту землю лишь для того, что бы своей красотой вселять благоговение в души людей. Янка присела, удобно устраивая арфу, затем привычным жестом коснулась кончиками пальцев струн и по залу разлилась мелодия. Серебристые звуки, как нити опутали всех вокруг, разговоры стихли, все обернулись в сторону сестры. И тут Алиса запела.

Мельница - Королевна

Я пел о богах, и пел о героях, о звоне клинков, и кровавых битвах;

Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы.

Но вот уже год, как он улетел - его унесла колдовская метель,

 Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель.

И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;

В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;

Ах, видеть бы мне глазами сокола, и в воздух бы мне на крыльях сокола,

 В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около:

Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,

Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей;

Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском - вышиты горы,

 Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;

 Если б вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,

 Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя;

Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;

В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета:

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,

 Полетим с тобой в ненастье - тонок лед твоих запястий;

Шелком - твои рукава, королевна, златом-серебром - вышиты перья;

Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю:

Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,

Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;

 Шелком - твои рукава, королевна, ясным месяцем - вышито небо,

 Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;

Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,

Время не остановилось, чтоб в окно взглянуть резное;

О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,

Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом - с лучом рассвета.

 Где-то бродят твои сны, королевна;

Далеко ли до весны в травах древних...

 Только повторять осталось - пара слов, какая малость -

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье...

 Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною,

Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою;

 Ты платишь - за песню луною, как иные платят монетой,

 Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...

Ты платишь - за песню луною, как иные - монетой,

Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...

 Сладкий и тягучий как мед голос заворожил Ярослава, необычной красоты песня пленила его. Почему он раньше не слышал, как Алиса поет? Князь смотрел на ее белую кожу, которая светилась в пламени факелов, на разметавшиеся по плечам огненные пряди, цвета зари и хотел лишь одного - обладать этой красотой, этой жар-птицей, которая пела словно соловей. Все тело охватило пламя, как случалось всегда, когда он смотрел на девушку или касался ее. «Ведьма - только одно это слово крутилось в голове, - она его приворожила!» Иначе как объяснить, желание схватить ее и унести прочь от этой толпы, которая глазеет на нее, запереть в своих покоях и больше никогда не выпускать? Нет, она только его, он нашел ее, никому не показывал, а теперь эта хитрая Лиса сама пробила себе путь наверх. Да, он недооценил противника и ее таланты, но посмотрим, кто выйдет победителем! Как тут избегать девчонку, когда она маячит перед глазами, при каждом удобном случае? Князь попытался поймать взгляд этих чистых, голубых глаз, но Алиса смотрела мимо него. Ее взгляд затуманился во время пения, и он вспомнил, что тогда, на земляничной поляне, ее глаза так же были подернуты поволокой. Воспоминания нахлынули с такой силой, что Ярослав до боли сжал кулаки, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Она нравилась ему в лохмотьях и нелепой одежде, а сейчас, когда он увидел ее в этом платье, жажда обладания увеличилась в разы. Азарт охотника проснулся в князе – эта девушка будет в его постели. Она придет к нему по собственной воле, и он сделает ее своей! Во что бы то ни стало, он добьется своего, Алиса будет принадлежать ему и тогда это наваждение отпустит его. И все же, Ярослав не мог не отдать должное ее умению выживать. Эх, хороша чертовка! Высокая, стройная фигура в центре комнаты приковывала взгляд, казалось, взоры всех находящихся в зале обратились к девушке, завороженные ее голосом люди ловили каждое слово. Алиса пела как в последний раз в жизни, понимая, что от этого выступления зависит ее будущее. Когда последние звуки арфы стихли, наступила полная тишина. Девушка оглянулась и поняла, что про аплодисменты тут никто не знает и оваций ждать не стоит. - Добрая песня! Дочка, представь нам свою новую подругу, эту прекрасную сирену! - раздался громкий, властный голос, принадлежащий Великому Киевскому Князю, огромному седовласому мужчине с густой бородой, что сидел во главе всех столов. Янка поклонилась, поблагодарив отца, и указав на Алису, произнесла: