Источник - Майкл Корди

— Сад, полный чудес? Ты что же, веришь, что на него до сих пор никто не наткнулся?

Зеб похлопала по обложке книги.

— С добрым утром. Наткнулся, конечно. Четыре с половиной века назад. Орландо Фалькон.

— Слушай, я ученый!

— Я тоже. Ученые — это те, кто разгадывает загадки, а не отмахиваются от них. Вот тебе задача: допустим, сад существует. Ты, геолог, можешь предложить гипотезу, которая это объясняет?

— Ну, отдельные аспекты — безусловно.

— Вот и отлично. Вперед.

Она взяла мышь и стала листать перевод манускрипта, а Росс присел рядом, и они оба стали читать с экрана.

С самого начала нашей экспедиции сопутствовали невзгоды. Высоко в горах мы очутились в лесу, где туман был такой густой, что мы не видели собственных ног. В первую неделю семеро солдат погибли — они провалились в эту жуткую белую пелену и исчезли. Наконец спустились на равнину, где нас встретили непроходимые джунгли, сквозь которые текла полноводная река. Мы построили плоты, и течение понесло нас в таинственную зеленую даль.

Четыре дня влекла нас река сквозь бурные пороги и скалы, и тут путь нам преградил водопад. Два плота погибли вместе со всеми, кто был на них. Остальных понесло прямо в водопад, мы промчались по узкой расщелине, где жили твари, похожие на драконов. Многие из нас остались там.

Мы бросили плоты и углубились в джунгли. Охотники стали добычей. Кругом кишело зверье, воздух был полон зловонных испарений, а лес так густ, что мы потеряли счет времени. День слился с ночью. Мы шли, а змеи впивались солдатам в ноги, пропадая затем в густой траве, и невидимые твари таились в зеленых глубинах. Вскоре я отчаялся найти Золотой город. Смерть — вот все, что можно найти здесь.

Мы сбились с пути, нас становилось все меньше, и я показал командиру свои записи: ориентиры, направления по компасу и звездам. Я сказал, что мы можем вернуться, но командир не желал идти назад без золота.

— Пока ничего необъяснимого, — задумчиво сказала Зеб.

— Давай дальше.

Мы углубились в дьявольские джунгли. Отчаявшиеся и обессиленные, мы преодолевали препону за препоной, пока не очутились в огромной, как кафедральный собор, пещере, сложенной из камня с прожилками золота. Золото привело нас вниз, в колоссальный зал с отверстием высоко вверху, и там было жарко будто на раскаленной сковороде. Мы шли за золотом дальше вниз, к огненной реке, а через реку была насыпана дорога из черного камня. Мы перешли реку и вновь оказались в пещерах. Воздух был полон ядовитой серой, а стены сочились огненным дождем. Мы прикрывали рты, заслоняли глаза и шли вперед, но меня охватил ужас, ведь мне казалось, что мы у входа в преисподнюю. Наконец я увидел свет, а уши мои наполнил странный, но приятный звук. Я бросился к свету и едва не ослеп от той красоты, что увидел. Это был не Ад, а Рай — Рай на земле, Сад Господень…

Мышка в руках Зеб замерла.

— Все еще никаких чудес?

— Пожалуй, нет. Золотые прожилки это либо и правда золото, либо пирит. Подземные лавовые потоки и пещеры, сложенные из серы, известны геологам и часто встречаются вместе. На стенах пещер может выделяться серная кислота.

— Отлично. Они идут на свет и попадают в сад, полный странных, ни на что не похожих растений. Со всех сторон его окружают крутые скалы. Так что насчет растений?

Несмотря на скепсис, Росс заразился ее энтузиазмом.

— Если сад и правда окружен кольцом лавы, там могла образоваться собственная, независимая от джунглей экосистема. Недавно один подросток в Израиле как раз нашел такую экосистему, сохранившуюся с доисторических времен, — ей миллионы лет, называется Пещера Аялон. Она два с половиной километра в длину, там есть озеро и всегда царит тьма. Благодаря толстому слою мела в пещеру не проникает вода. Экосистема основана не на фотосинтезе, а на особых микроорганизмах, которые извлекают энергию, окисляя сернистые соединения. Там обнаружено не менее восьми новых видов возрастом в миллионы лет.

— Ну вот, не так уж все и сложно! — Зеб пролистала текст дальше. — А что ты скажешь об озере абсолютно круглой формы и ручье сверкающей воды, который вытекает из запретных пещер в дальнем конце сада и впадает в это озеро?

— В круглых озерах нет ничего чудесного: в джунглях Конго, например, такое есть. Светящаяся вода, возможно, просто фосфоресцирует. — Росс заглянул Зеб через плечо и ткнул в картинку на столе. — А вот что ты скажешь об обнаженных пузатых красотках, которые живут в запретных пещерах и поют восхитительными голосами?

— Среди исследователей их принято называть нимфами, но в тексте манускрипта автор говорит о «Евах».

— И что они там делают? А заодно и остальные существа, описанные в манускрипте?

— Ты же сказал, что в саду могла возникнуть замкнутая экосистема с уникальными растениями и животными. Нимфы и другие существа, возможно, что-то вроде пигмеев, которых обнаружили на изолированных островах в Индонезии, или тех новых видов из пещеры в Израиле.

— Пожалуй…

Зеб пожала плечами:

— А для гипотезы большего и не надо.

Росс постучал пальцем по экрану:

— Вот тут у меня уже возникают трудности.

Он прочел вслух:

Когда раненые солдаты поели этих растений и выпили воды из озера, их раны и сломанные кости чудесным образом исцелились. Ожили и совершенно выздоровели даже те, кто был на грани смерти.

Пальцы Зеб погрузились в огненно-красную шевелюру. Ей очень хотелось верить в чудесный сад. Ее привлекала сама идея, что сад — источник питательной силы для всей планеты, сердце Матери-Земли, где нет ничего невозможного. При этом Зеб отлично понимала, что ее желания недостаточно. Для веры нужна какая-то основа.

— Ладно, продолжим играть в гипотезы. Как можно объяснить, что в саду, экосистема которого изолирована от окружающего мира, вода и растения обладают удивительными целебными свойствами?

Росс пожал плечами:

— Орландо Фалькон думал, что это святое место. Сад Господень.

— Он был священником, а ты ученый. Как бы ты мог это объяснить?

Он посмотрел на стену, где над столом Лорен в рамке висела старинная карта мира. Во многих местах на ней красовались слова «Terra incognita» — «Неизвестная земля», а океаны были полны нарисованных чудищ с надписями «Осторожно! Здесь драконы». Росс разглядывал карту, и на лице его появилось странное выражение — словно ему привиделось или пришло в голову нечто совершенно невероятное.

Зеб уловила волнение в его взгляде.

— Что такое, Росс? — спросила она. — Давай говори.

ГЛАВА 20

Росс ответил не сразу. Он разглядывал древнюю карту над столом Лорен, мысленно сравнивая ее с точнейшей геологической картой мира, составленной «Эксплором». Посетившее Росса озарение было связано со случаем, когда он в последний раз пользовался картой «Эксплора» — в день увольнения, он тогда объяснял Андервуду и Ковачу свою злосчастную теорию древней нефти.

Выхватив у Зеб мышь, Росс вернулся к описанию лавового потока и ядовитых пещер, где стены сочились огненным дождем. Ему вспомнилось, что именно такая токсичная среда преобладала, пока мир был еще молод, — и тут в голове забрезжила мысль столь нелепая, что она просто не имела права на существование. Или все же имела? Росс был скептиком, однако тут его сердце забилось быстрее. Он пролистал перевод до конца, где солдаты отправляются на поиски сокровища, спрятанного в запретных пещерах на дальнем конце сада. Священник пытается их остановить, но тщетно — все погибают, и их кровь окрашивает воды ручья в красный цвет.

Росс схватил книгу с записками отца Орландо и раскрыл ее в конце, на страницах с переводом последней части манускрипта. В тексте то там, то сям попадалось слово «el origen» — «источник».

— Ну же, — снова напомнила о себе Зеб. Ее глаза за толстыми стеклами очков казались огромными, — ты что-то понял?

Он попытался привести разрозненные мысли в порядок.

— Известно, что некогда в истории Земли наступил момент, до которого планета была безжизненна и после которого она таковой уже не была. Если задуматься о важности этого совершенно немыслимого, чудесного и в то же время бесспорно имевшего место события, то становится ясно: возможно все.

— Ты говоришь о зарождении жизни?

— Да. Причем не о том, когда вспыхнула искра жизни, а о том, как это случилось и, самое главное, где!

Зеб медленно кивнула:

— Понятно. Мы говорим о том, где и когда зародилась жизнь на Земле. Давай дальше.

— Если зернами жизни были принесенные на Землю метеоритом четыре миллиарда лет назад аминокислоты (а у нас все больше оснований полагать именно так) и если место, где этот метеорит врезался в земную кору, сохранилось… Например, супракрустальным породам формации Исуа в Западной Гренландии три миллиарда восемьсот миллионов лет… или возьмем гнейсы Акаста на северо-западе Канады — им четыре миллиарда лет… Так вот, если место падения метеорита сохранилось, то сад Орландо Фалькона, так похожий на Эдем, мог бы быть эпицентром жизни на Земле, каким-то образом оказавшейся вне пространства и времени той начальной точкой, откуда жизнь начала распространяться. В последнем разделе Фалькон упоминает нечто, называемое словом «источник» — «el origen». — Росс замолчал, но Зеб никак не отреагировала. Ее лицо побелело. — Более того, — продолжал он, — если сад или этот самый «источник» и правда существует и если оттуда правда пошла жизнь, то там может обнаружиться «первичный бульон» — жизнетворная субстанция, предшественница ДНК. Это могло бы объяснить странную флору, фауну и удивительные целебные свойства.