Это мрачнее, чем вы думаете - Джек Вильямсон

— Но ты же работал с ним, Бэрби. Ты должен представлять себе круг его интересов. Он раскапывал могилы и измерял черепа, и составлял по черепкам разбитые глиняные горшки, и расшифровывал древние рукописи. Он искал различия в современных людях — изучал их кровь, измерял реакцию, анализировал сны. В отличие от многих ученых, не желающих видеть того, что не вписывается в их привычные представления, он ничего не отбрасывал. Он стал признанным авторитетом по вопросам, связанным с экстрасенсорной рецепцией и телекинезом. Причем задолго до того, как мир вообще узнал эти слова. Он готов был идти любым мыслимым путем, лишь бы добраться до цели.

— Ну, допустим, — кивнул Бэрби. — И что с того?

— Мондрик всегда с осторожностью относился к тому, что он направлял в печать. Он скрывал свои истинные намерения. Скрывал за безвредным научным жаргоном… видимо, чтобы не волновать людей. Во всяком случае, до тех пор, пока он не получит неопровержимые доказательства. А потом, лет десять-двенадцать тому назад, он вообще перестал публиковаться. Он даже скупил и сжег все доступные ему копии своих старых статей. Но к тому времени я уже знала, чем он занимается.

Она замолчала, выжидая, пока медлительный официант отсчитает Бэрби сдачу с двадцатки. Потом пригубила свой бокал. Третий, — подумал Бэрби, — хотя нет, кажется, четвертый. Но алкоголь, похоже, ничуть не действовал на Април Белл. Когда официант ушел, она продолжала, все так же холодно и ровно.

— Мондрик верил в ведьм.

— Ерунда! — не сдержался Бэрби. — Он же был ученым!

— И тем не менее, он верил в ведьм, — настаивала она. — Это-то меня и испугало. Большинство так называемых современных ученых не удостоят свидетельства нашего существования даже взглядом. А Мондрик… Он всю свою жизнь потратил, пытаясь подвести под колдовство твердый научный базис. Он и в Ала-шан поехал-то, надеясь найти там новые доказательства. И сегодня… по тому, как все шло, по страху на лицах Мондрика и его людей, по первым осторожным словам доктора… в общем, я поняла, что поиски увенчались успехом.

— Да, но…

— Ты не веришь, Бэрби, — в ее голосе снова зазвучала ирония. — Никто не верит. В этом-то и кроется наше спасение — ведь мы враги людей. — Бэрби не сдержал изумленного возгласа, и на ее алых губах появилась кривая усмешка. — Ты и сам, наверно, понимаешь, почему нас всегда ненавидят. Наши врожденные способности куда больше, чем у других людей… правда, их все равно не хватает.

Ее глаза горели холодно и враждебно. Миг спустя они снова стали пустыми и безучастными, но Бэрби успел увидеть в них неприкрытую звериную дикость и жестокость. Уставившись в стол, он поспешно осушил свой бокал.

— Мондрик пытался разоблачить нас, — резко сказала Април. — Разоблачить, чтобы люди смогли покончить с нами раз и навсегда. Этого-то я сегодня и испугалась. Может, он придумал какой-то научный тест, выявляющий ведьм. Когда-то у него была статья о корреляции между группами крови и склонностью к интроверсии. Это словечко — «интроверт» — один из безобидных научных терминов, который он использовал, имея в виду ведьм.

— Неужели ты этого не понимаешь, Бэрби?

Ее низкий, хрипловатый голос упрашивал, умолял… Холодная пустота исчезла из ее глаз. Может, алкоголь все-таки подействовал, разрушив барьеры обычной сдержанности и осторожности?

— Неужели ты не понимаешь, Бэрби, что сегодня я сражалась за свою жизнь? Неужели ты осудишь меня за то, что я воспользовалась своим слабым и ненадежным оружием против такого сильного и коварного врага, как старый доктор Мондрик? А он был именно врагом… Как, впрочем, и все обычные люди. И знаешь, Бэрби, они в этом не виноваты. С другой стороны, а я разве виновата?

Слезы застыли в ее глазах.

— Я ничего не могу с этим поделать. Все началось еще тогда, когда первобытные люди поймали и забили камнями самую первую ведьму. И так будет продолжаться, пока остается в живых хотя бы одна ведьма. Люди вечно будут следовать той древней библейской заповеди:

«Ворожеи не оставляй в живых».

Она беспомощно пожала обнаженными белоснежными плечами.

— Теперь ты знаешь, кто я, — тихо сказала Април Белл. — Безжалостно гонимый враг всего человеческого рода. Старый Мондрик был беспощадным охотником, ловко использующим все доступные современной науке способы выследить и уничтожить меня и мне подобных. Можешь ли ты упрекнуть меня за то, что я создала свое слабое заклинание, чтобы спастись от неминуемой смерти? Можешь ли ты упрекнуть меня за то, что оно сработало?

Бэрби так и застыл в кресле. Он помотал головой, словно пытаясь вырваться из-под гипноза этих невероятных глаз, огненных волос и мягкого, умоляющего голоса.

— Тебе подобных? — резко переспросил он. — Значит, ты не одна такая?

Тепло исчезло из ее глаз. Вновь, в который уже раз, они стали жесткими и настороженными, как у преследуемого и загнанного в угол зверя.

— Я совершенно одна, — холодно и бесцветно произнесла она.

Бэрби наклонился вперед.

— Мондрик говорил о «тайном враге», — мрачно сказал он. — Ты думаешь, он имел в виду ведьм?

— Да.

— И ты знаешь других?

На сей раз Април Белл задержалась с ответом. На какую-то долю секунды, но задержалась.

— Нет, — сказала она.

Внезапно девушка закрыла лицо руками и по тому, как вздрагивали ее плечи, Бэрби понял, что она тщетно силится сдержать рыдания.

— Неужели и ты будешь меня преследовать? — спросила она все тем же пустым и бесцветным голосом.

— Извини, — прошептал Бэрби. — Но теперь, когда ты столько о себе рассказала, ты должна рассказать и остальное. Иначе как я смогу что-либо решить?.. Что имел в виду Мондрик, говоря о грядущем пришествии предводителя — этого «Дитя Ночи»?

Ему показалась, что на устах девушки промелькнула легкая улыбка. Все произошло так быстро, что Бэрби не был уверен, видел он эту улыбку или же она ему только почудилась.

— Почем я знаю? — ответила она. — Это все?

— Еще один вопрос, — кивнул Бэрби, глядя девушке прямо в глаза. — Действительно последний. Всем своим существом Бэрби пытался проникнуть туда, вглубь, за твердый неподдающийся малахит. — Ты знаешь, на что была аллергия у доктора Мондрика?

Настороженная враждебность сменилась искренним недоумением.

— Аллергия? — растерянно переспросила она. — Это что-то связанное с сенной лихорадкой и несварением желудка? Откуда я могу это знать? Вил, я действительно знала Мондрика только по его работам. До этого вечера я его даже ни разу не видела!

— Слава Богу! — вздохнул Бэрби.

Он встал и, улыбаясь, протянул ей руку.

— Извини за этот допрос с пристрастием, — ласково сказал он. — Но я должен был все узнать…

Девушка осталась сидеть, и на ее усталом лице не появилось ответной улыбки.

— Извиняю, — нехотя кивнула она. — И ужинать мы не пойдем. Ты можешь уйти, когда захочешь.

— Уйти? — запротестовал он. — Леди, вы обещали провести со мной вечер. Вы утверждали, что голодны, как волк, а шеф-повар «Кноб Хилл», между прочим, заслуженно славится своими бифштексами. А после ужина мы можем потанцевать… или покататься при луне. Ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я ушел?

Нежность вспыхнула в ее взоре.

— Ты хочешь сказать, Бэрби, — мягко прошептала она, — что даже увидев странное, несчастное существо за моей вуалью…

Бэрби усмехнулся и вдруг захохотал. Все волнение и напряжение этого дня исчезли без следа.

— Если ты ведьма, то я попал под обаяние твоих колдовских чар.

С ослепительной, счастливой улыбкой Април Белл поднялась с кресла.

— Спасибо тебе, Вилли. — Она позволила ему взять ее белую шубку, и рука об руку они направились ужинать. — Но только пожалуйста… хотя бы на этот вечер… помоги мне забыть о том, что я… забыть, кто я есть на самом деле.

— Я постараюсь, ангел мой, — кивнул Бэрби.

6. БЕГ ВОЛКА…

Они просидели в «Кноб Хилл» до самого закрытия. Бифштексы были превосходны. Бэрби и Април танцевали. И ему казалось, что оркестр играет лишь для них двоих. Они не говорили ни о чем серьезнее музыки и вина. Април Белл, похоже, и не вспоминала о состоявшемся между ними разговоре. Как, впрочем, и Бэрби… большую часть времени.

Но блеск идеальных зубов Април постоянно напоминал Бэрби о белой агатовой заколке, лежавшей у него в кармане. Он никак не мог решиться ее отдать. В этот вечер, глядя в загадочные зеленые глаза Април Белл, Бэрби не раз чувствовал, что тайна смерти доктора Мондрика все еще остается не до конца понятой. Что же касается странных признаний девушки, то они только еще больше запутывали дело.

Потом Бэрби хотел отвести девушку домой, но на стоянке за ночным клубом стоял ее собственный каштановый лимузин. Он любезно открыл дверцу, а затем, когда она уже садилась за руль, импульсивно схватил ее за руку.

— Знаешь, Април… — Бэрби замялся, не уверенный, что именно он хочет сказать. Но радостное ожидание, озарившее ее лицо, заставили его продолжать. — Я думаю о тебе и не понимаю своих чувств. Такое странное ощущение… Не могу объяснить…