Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец» - Андрей Негривода

– Как вы могли такое подумать? Не надо ставить меня в дурацкое положение.

Несмотря на протесты, Бауман открутил пробку и перевернул фляжку горлышком вниз.

– Ни капли, вожу с собой как воспоминание о прежних днях.

После короткого обмена любезностями и извинениями Бауман и генерал пожали друг другу руки.

Внедорожник развернулся на высыпанной щебнем площадке и покатил к выезду с полигона.

Хаутауэр провел машину взглядом и поднес к уху трубку рации:

– Глаз с него не спускайте. О чем я говорю, надеюсь, понятно?

– Понятно, сэр, – донеслось из наушника.

– Тогда действуйте.

Бауман благополучно миновал КПП. Оглянулся, его никто не сопровождал.

– Неужели свободен? – изумился Майкл Бауман. – Хоть на две недели.

От радости он даже притопил педаль газа. Мощный двигатель отозвался мгновенно. Колеса буквально вгрызлись в асфальт. Чувство легкости охватило бывшего российского гражданина. Годы тотальной слежки за ним давали о себе знать. Он не столько устал от работы, сколько от того, что каждый его шаг находился под контролем.

– Можно прожить и без спиртного, – уверенно сказал он сам себе, глядя на летящую под колеса автомобиля дорогу.

Через десяток миль пустынного шоссе Бауман уже улыбался, как ребенок. Скорость и свобода пьянили. И алкоголь не мог спорить с этим ощущением.

– Но если ограничивать себя, то можно будет выпить чуть-чуть. Куплю в ближайшем поселке бутылку виски и стану растягивать удовольствие. В конце концов, с продуктами питания: хлебом, кефиром, конфетами… я и так потребляю не менее двадцати граммов чистого алкоголя в сутки. И ничего страшного не происходит.

Рассуждение показалось Бауману вполне логичным.

– Всего одна бутылка на весь отдых. И не больше. У меня же сильная воля. Я сумею держаться в рамках.

Указатель сообщил, что до поселка осталось три мили. Бауман посмотрел в зеркальце заднего вида. Машина, маячившая до этого у самого горизонта, приблизилась. Теперь Майкл даже мог рассмотреть лица людей, сидевших в салоне.

– Кажется, я как-то раз видел их в кабинете у генерала Хаутауэра. Вот гад, следить их за мной приставил. Ну, и ясно, с какой целью… Ну, ладно, его тоже можно понять. Отдыхать без виски, так без виски.

Бауман мужественно сжал руль и проехал поворот, даже не взглянув в сторону придорожного магазинчика. После чего вздохнул с облегчением. Искушение разжиться спиртным миновало.

– Оно и правильно.

Впереди нарисовалась небольшая заправка. Бауману показалось, что его руки сами, независимо от сознания, поворачивают руль вправо. Внедорожник скрипнул тормозами и замер у колонки. Заправщик – средних лет мужчина – вышел из помещения. За его спиной сквозь стеклянную дверь виднелись стеллажи с продуктами, сигаретами и спиртным.

Бауман даже из салона мог рассмотреть броские ценники. Он хлопнул дверцей и дал знак заправщику, чтобы тот вошел внутрь своей будки.

– Чего желаете, сэр? – поинтересовался владелец.

Автомобиль преследователей уже заехал на заправку и пристроился рядом с машиной Баумана.

– Для начала – заправиться. До полного бака. Литров десять еще войдет, – рассеянно говорил ученый, поглядывая в стекло.

Один мужчина из машины вышел и скрылся за углом заправки.

– У вас там туалет? – поинтересовался Бауман.

– Там, – кивнул заправщик. – Значит, заправиться и…

– Вот вам деньги, – Бауман положил на стойку несколько купюр, – когда тот мужчина пойдет за мной, загрузите в мой автомобиль виски. Только сделайте это так, чтобы ни тот, ни другой этого не видели.

– Так сколько виски? – прозвучал вопрос.

– Ящик, – тихо вымолвил Майкл, кладя на стойку еще пару купюр.

Он тут же вылез из машины и отправился за угол заправки. Мужчина, оставшийся за рулем автомобиля, занервничал. В ушах у него все еще стоял голос генерала, приказавшего «глаз с него не спускать». Соглядатай-опекун направился следом за ученым. Он шел, делая вид, что меньше всего в жизни его интересует шагающий впереди Бауман.

Ученый терпеливо ждал у двери туалета, пока его освободит второй соглядатай, разминулся с ним и закрылся в кабинке.

Тем временем заправщик торопливо вынес из своей будки ящик с виски – весь свой запас – и поставил его на заднее сиденье внедорожника, после чего принялся заправлять автомобиль.

Бауман вернулся к машине, следом за ним шли двое.

– До встречи, – махнул ученый заправщику.

– Счастливой дороги, – прозвучало в ответ.

Дорога к побережью для Баумана и впрямь была счастливой. Он гнал машину, в душе смеясь над своими опекунами. Те ехали следом, пребывая в уверенности, что с точностью могут доложить генералу, что русский ученый по дороге спиртным не запасся. Машина понемногу отставала.

– Идиоты, – засмеялся Майкл и даже стал насвистывать песенку.

Теперь он точно знал, что отдых у него будет полноценный.

Вскоре впереди вновь засинел океан. Бауман сверился с картой, прилагавшейся к туристической путевке, и свернул на проселок.

– А вон и мое место для стоянки. Спасибо тебе, генерал, за трогательную заботу.

Вдоль скалистого берега скользила надувная лодка темно-зеленого цвета. На поперечных деревянных скамейках сидели двое афроамериканцев с белыми, как яичный белок, глазами. Один был худой и длинный, как стропила. Другой – коренастый и низкий, как пивной бочонок. Оба сидели на веслах. Гребли они тихо, практически бесшумно, словно и не по воде плыли, а по воздуху летели.

– Долго еще? – нетерпеливо прошептал худощавый.

– Еще немного. Давай поднажмем, – бросил через плечо коренастый, налегая на весла.

– Легко сказать, я привык только под мотором ходить. Ладони все в кровь содрал.

– Надо было перчатки надевать, как я.

– Что ж ты сразу меня не предупредил?

– А ты будто и сам не знал, что нам предстоит.

Под шепот гребцов вскоре лодка подошла к гроту, который черной дырой зиял на сером скалистом склоне. Несмотря на дневное время суток и ясное небо, солнечный свет в него не проникал. Его сдерживал длинный волнистый козырек скалы, загибающийся над ним. А потому в гроте царила кромешная темнота.

– Ну его, в глубину лезть. Темно там, еще днище о камни пропорем.

Углубляться в пещеру худощавый с коренастым не стали. Они лишь вплыли в нее и тут же остановились. Лодку поставили боком. Теперь ее носовая и задняя части упирались в шершавые и липкие от влаги стенки.

Затрещала «молния» – худощавый достал из рюкзака бинокль. Бережно протерев носовым платком запотевшие от влаги линзы, он выглянул из грота и приник к окулярам бинокля. Его интересовала небольшая бухта, а точнее, дорога, которая ленточкой спускалась к ней с гор.

– Вот, отсюда мы все и увидим. Если повезет, ночью и обработаем подопечного.

Тем временем коренастый распаковывал свою сумку, выкладывая из нее на дно лодки снаряжение для подводного плавания. Среди неизменного инвентаря аквалангиста: маски, загубника, баллона со сжатым воздухом и водолазного костюма, был и гарпун. Последний коренастый отложил в сторонку.

– Что-нибудь есть? – толкнул он в бок худощавого.

– Пока ни хрена не вижу, – послышалось в ответ.

– А твоя барышня – любительница жареной форели – нас не подвела?

– Ее информация достоверна так же, как и то, что все в этом мире создано Аллахом.

– Не поминай лишний раз имя создателя.

Через бинокль наконец удалось разглядеть, как недавно приехавший на внедорожнике ученый ставит палатку, спускает с лафета катер. Перетаскивает из багажного отделения машины продукты.

Коренастый устало вздохнул и повернулся спиной к своему товарищу. И вдруг его посетило неприятное чувство, будто за ним кто-то внимательно следит. Здесь не могло быть ошибки. Подобное чувство посещало его не раз и, как правило, оказывалось верным.

Коренастый посмотрел в глубь грота и тут же побледнел. В темноте что-то отчетливо шевелилось. Даже ощущалось какое-то движение застоявшегося воздуха.

– Э-э-й… – дрожащим голосом тихо позвал он худощавого.

– Чего прицепился? Не видишь – работаю.

– Здесь кто-то есть. И он за нами наблюдает, – коренастый потянулся за гарпуном.

Худощавый медленно опустил бинокль и нащупал под сиденьем фонарь.

– Не мерещится тебе?

– Сам бы хотел…

Дрожащей от волнения рукой долговязый афроамериканец тихонько положил фонарь себе на колени. Большой палец нащупал пухлую резиновую кнопку на пластмассовом корпусе.

– Да включай же…

– Не торопись, – еле слышно прошептал худощавый, – сейчас я включу фонарь. Яркий свет должен его ослепить. А ты тут же стреляй. Понял?

– Ага, – мотнул головой коренастый.

– Раз, два...

На счет «три» худощавый включил фонарь и направил луч света в темноту, туда, где ощущалось движение. В этот же самый момент коренастый выстрелил из гарпуна. Раздался пронзительный писк, что-то огромное и невидимое пришло в движение.