Особенности национального сыска - Михаил Серегин

– Осмотр кого?

– Вы не поняли... Имеется в виду санитарный осмотр помещения. В гостинице неблагоприятная санитарная обстановка, вот директор и послал меня осмотреть все офисы.

– Ах, вот как! – воскликнул Уточкин. – Ну что ж, пожалуйста, осматривайте.

– Как у вас тут, тараканы не бегают, окурки на полу не валяются?

– Тараканов регулярно травим, а курить – не курим. Один из лозунгов нашей организации: «В двадцать первый век – со здоровой нацией!» – ответил Уточкин.

– Какой нацией? – спросил я.

– Русской, без сомнения, – произнес Уточкин картавым голосом.

– Меня всегда эта тема интересовала. Я ведь тоже русский, некоторым образом.

– Вот как? Очень интересно... – произнес мой собеседник.

Я не совсем понял, к чему относится его фраза – к первой части моего высказывания или ко второму утверждению. Тем временем Уточкин, пригласив меня к столу, уселся на свое место.

– Не так уж много людей интересуются историей своего народа и бережно относятся к его традициям, – заявил он. – А ведь это очень важно, особенно что касается нашей нации. Вы не можете себе представить, насколько древние корни имеет история нашего народа!

– Простите, у вас штопор есть? – перебил я его.

– Не понял...

– Я говорю, у вас есть что-нибудь, чем можно открыть бутылку? – я достал из пакета бутылку джина с тоником.

– Вообще-то мы не пьем, тем более на работе, – сказал Уточкин, вынимая из ящика стола многофункциональный складной нож.

– А я вам и не предлагаю, я сам выпью, – возразил я. – Понимаете, наш директор постоянно бдит насчет того, кто и что пьет. А сюда он точно не зайдет.

Уточкин поморщился при моих словах и продолжил треп об исторических корнях. Похоже, что мои уши явились благодатной почвой для его патриотических лекций.

Послушав о заслугах русской нации перед человечеством, я уяснил для себя, что не так много осталось мест на земле, где бы русская нация не наследила тем или иным способом. Мне говорилось о каком-то Рогнеде, который, расталкивая палкой льдины, высадился некогда со Шпицбергена на север Земли Русской. С особой ненавистью руководитель «Русской колонны» говорил о тех варварах, которые бегали на территории древней Италии и которых наши соотечественники организовали в цивилизованное общество, прообраз Древнего Рима. Но особенно меня потряс рассказ о том, как представители нашей нации закладывали основы египетского царства.

– Ведь вы послушайте, как легко в истории одни буквы в словах заменяются другими! – воскликнул председатель «Русской колонны». – Египетское слово «фараон» на самом деле есть не что иное, как древнерусское «царь он».

– В общем, мы как евреи, – сказал я, допивая остатки джина.

– Не понял, – надменным тоном произнес Уточкин.

– Ну, нация, избранная Богом, – пояснил я.

– Я попросил бы вас, – Уточкин снова вытянул свой нос вниз, плотно сжав губы, – все же иметь уважение к своей нации и не проводить сомнительных аналогий.

– Извините, больше не буду, – сказал я, тяжело подымаясь. – И большое вам спасибо, интересно было пообщаться.

– Если хотите, могу дать что-нибудь почитать, – тут же любезно предложил мне Уточкин, подходя к шкафу. – У нас есть небольшая библиотека.

– Почитать? – задумался я.

Оценив имеющуюся литературу, я пришел к выводу, что абсолютное ее большинство составляют издания, которые объединяло одно – они были посвящены так называемому русскому вопросу. Хотя встречалось здесь и много другой всякой всячины, говорящей о разнообразии интересов членов этой организации. Литература по социальной психологии, истории, философские труды классиков и современников... Заметил я даже брошюрку недавно оскандалившегося японского сектанта Секо Асахары.

– Нет, пожалуй... – сказал я. – Рад бы, да времени нет.

– Ну, если что, заходите, – пожелал мне на прощание Уточкин. – Бутылочку пустую только захватите, пожалуйста, с собой.

Я положил бутылку в пакет и покинул цитадель «русского национализма». Я направил свои стопы в поисках пятьдесят второго номера, который с сегодняшнего дня должен был стать моей резиденцией. Отыскав его, я обнаружил, что он находится прямо напротив комнаты видеоинженера. Неожиданно даже для самого себя я подошел и постучал. Через некоторое время мне открыли. На пороге стоял хозяин комнаты и внимательно смотрел на меня.

– Здравствуйте! – Я радостно улыбнулся. – Я ваш новый врач.

– Спасибо, я здоров, – хмуро ответил мне видеоинженер.

– Я гостиничный врач, – заметил я.

– Я все равно здоров, – упрямо заявил мой собеседник.

– Ну и слава богу. Я тут у вас в соседях теперь. Меня интересует, работает ли там телевизор?

– Должен работать. Если что, обращайтесь ко мне.

– Да, и еще. Директор поручил мне провести санитарный осмотр офисов – в этом смысле в гостинице в последнее время не все в порядке. У вас тут как, санитарные нормы соблюдаются? – спросил я, засовывая голову внутрь помещения. – Тараканы, окурки?...

Увиденное слегка удивило меня. Комната для обычного гостиничного кабельного телевидения была оборудована очень хорошо. На стеллажах стояли несколько телевизоров один над другим, насчитал я три видеомагнитофона, и еще имелась куча всевозможного оборудования, в котором я плохо разбираюсь.

– Я не курю, – отрезал видеоинженер. – А с тараканами борюсь нещадно. Видите, сколько у меня оборудования?

– Да, я чувствую, что вы большой специалист.

– Профессия обязывает, – усмехнулся хозяин комнаты.

– Вообще-то меня зовут Володя, – сказал я.

– А меня Андрей, – слегка улыбнулся видеоинженер. – Ну, вы извините, мне надо работать. У нас скоро дневной сеанс.

– А вы что, и днем видик крутите?

– И утром тоже, а с вечера до самой поздней ночи.

– Отлично, – заметил я. – А то у меня что-то плохо со сном.

Попрощавшись, я отправился в свой новый кабинет. Он действительно оказался довольно просторным, хотя и однокомнатным. В отличие от моего предыдущего номера вместо широкой двуспальной кровати здесь стоял раскладывающийся диван, на котором лежал свежий комплект белья, заботливо уложенный горничной.

Время было уже обеденное, и я отправился в ресторан перекусить. Очутившись на первом этаже, я по инерции бросил взгляд на аптечный киоск. К моему удивлению, у него снова организовалась очередь. От возникших предположений у меня внутри все похолодело. «Неужели снова?» – подумал я.

Я подошел к киоску и приветливо поздоровался с Катей. Дождавшись, когда толпа слегка рассосалась, я заговорил.

– Что сегодня у нас в качестве опиума для народа? – спросил я.

Катя тяжело вздохнула и ответила:

– Бальзам «Старославянский». Заодно вместе с ним покупают другие настойки из трав.

– Да ну? Дайте, я поближе посмотрю на эту панацею.

Екатерина протянула мне небольшой пузырек с темной жидкостью и желтой этикеткой, на которой витиеватыми буквами было написано: «Бальзам „Старославянский“ улучшает общее состояние организма». С обратной стороны был указан состав трав и название фирмы-изготовителя. Я пробежался глазами по названию ингредиентов и квалифицировал бальзам как обычную успокаивающую настойку. Производило бальзам АО «Филадельфия».

– Великолепно, – произнес я вслух. – Бальзам «Старославянский» сочетается с АО «Филадельфия» как билдинг с самоваром... И что, помогает?

– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Только сегодня брать начали. До этого спокойно стоял.

– Похоже, в нашей богадельне в почете всевозможные кампании. Один бум сменяется другим... Скажите, Катенька, как у вас в последние дни идет торговля презервативами?

Екатерина засмущалась и почти шепотом сказала:

– Очень хорошо, Владимир Александрович, очень хорошо.

– Так я и думал.

– Мне с вами надо поговорить, – неожиданно сказала Катя.

– Да, пожалуйста.

– Мне надо у вас проконсультироваться.

– Сейчас я пообедаю и после этого буду у себя в пятьдесят втором номере. Что, прихворнули?

Катя замялась. Тут к киоску подошла еще пара покупателей.

– Ну, значит, после обеда жду вас, – сказал я и отправился в бар.

Усевшись на уже полюбившийся мне высокий стульчик, я заказал Юре пару гамбургеров и мартини. Получив бутерброды, я задумался о происходящем. Мне необходимо было выработать несколько версий, которые стоило бы впоследствии разрабатывать. До сих пор у меня не вырисовалось ни одной фигуры из числа тех, кого можно было бы подозревать в убийстве сантехника Михалыча. Если брать в расчет версию мщения, то по имеющимся у меня данным наибольшие шансы стать подозреваемым были у ухажера секретарши Челобанова. Если парень так присох к Олечке, а у нее, по словам директора, было сильное отравление, то первым делом было необходимо проверить его алиби. Однако здесь у меня были сомнения. Скорее Валентин начистил бы Михалычу морду...