Падения великих людей - Вилл Каппи

С возрастом Филипп подустал от одевания и обходился одеждой из черного вельвета, расшитой галунами, украшенной золотыми кантами и серебряной бахромой. Затем он принял кое-какие законы, ограничивающие стремление других людей изысканно одеваться.

Он утверждал, что они не должны украшать свои одежды орнаментальной сдвоенной строчкой, шейными платками или узорами из лоскутков. После принятия этих законов такой одежды стало гораздо больше.

Филипп не был мотом и любил составлять сметы. Он исписывал целые страницы цифрами, подсчитывая ожидаемые доходы на предстоящий год и уже произведенные затраты. Естественно, это ни к чему хорошему не приводило. Он бодрствовал по ночам, составляя новые меморандумы, и провозглашал, что желает добраться до сути вещей.[239] В этом он был прав.[240]

Филипп тяготел к высокомерию. Он заставлял каждого, кто обращался к нему, становиться на колени. Отвечая, часто не заканчивал фразы, обрекая своих собеседников на мучительные догадки о недосказанном.[241]

Кроме управления Испанией и Нидерландами, у Филиппа хватало хлопот с Мавританией и с обращенными в христианство маврами, которые настаивали на сохранении старинного магометанского обычая – купания.[242] Филипп ненавидел купание еще больше, нежели аппликации в одежде, поэтому он учредил наказание за первое нарушение закона – тридцать дней заключения и большой штраф, которое удваивалось при повторном купании.

За третье купание мавр приговаривался к пожизненному заключению, но он, как правило, умудрялся удирать с мест заключения и купаться снова. Что прикажете делать с таким народом?[243] Мавры были, наконец-то, изгнаны Филиппом III. Оставлять их дальше в составе империи не имело смысла.

Хотя Филипп II и не придавал женитьбе такого уж большого значения, он делал это четыре раза, исходя из чувства долга. Его первая жена была Мария Португальская, которая умерла в молодости. У них родился несносный мальчишка, названный Доном Карлосом, который часто устраивал кроликам пытки и вообще кончил плохо.[244] Вторая жена Филиппа – королева Англии Мария Тюдор – не любила шуток, впрочем, как и Филипп.[245] Следующими удачливыми девушками оказались Елизавета Валуа и одна из его племянниц по имени Анна.[246] Говорят, Филипп был хорошим мужем: он любил поспать после обеда, а это помогало делу.

К 1588 году с королевой Елизаветой что-то надо было делать. Она перепотрошила испанскую казну, присвоив немало золотишка Филиппа, отрубила голову нескольким его друзьям и каждый раз потешалась, когда ей напоминали об этом. Это расстроило его и он в бешенстве разразился меморандумом.

Филипп ничего не знал об устройстве кораблей и потому построил «Непобедимую армаду». Во главе ее он поставил герцога Медину-Седония, который разбирался в таких делах еще меньше его.[247] Герцог Медина-Седония никогда до этого не отправлялся в море на корабле, однако заявил, что он все же попытается это сделать.

«Армада» была гордостью Филиппа. Герцог направил ее прямо к берегам Англии, где ее почти полностью уничтожили англичане и сильный шторм.[248] Герцог Медина-Седония был весьма раздражен случившимся и к тому же страдал от морской болезни.[249]

Когда герцог возвратился домой, соотечественники принялись его обвинять. Но вопли этих жалких людишек до него просто не доходили.

Филипп был большим поклонником дипломатии, или искусства лжи.[250] Ему все же удалось обманывать каких-то людей какое-то время.

IV. Кое-кто из гигантов

Людовик XIV

Скорее всего, Людовик XIV родился в 1638 году случайно. Его родители – Людовик XIII и Анна Австрийская – были женаты двадцать два года и не имели детей.[251] По причине столь длительного ожидания младенца нарекли Louis Dieu-Donne, или Людовик Богом данный. Впоследствии он был известен как Louis Roi-Soleil, или Людовик-Показушник. Будучи исключительно занудным ребенком, он постепенно возвел эту черту своего характера в принцип жизни. В дальнейшем он приобрел довольно широкие познания по большому кругу вопросов, но не знал ничего конкретного ни об одном из них.

Некоторые исследователи объясняют занудливость Людовика его социальным положением – короли более-менее находятся вне критики. Такой подход едва ли применим в данном случае. Другие полагают, что в детстве учителя умышленно удерживали его в состоянии невежества. Однако никакие профессора не в состоянии так отменно выполнить работу, если ученик не демонстрирует естественной склонности к выполнению их наставлений. Иначе они где-нибудь да совершат ошибку.[252]

Временами Людовик демонстрировал проблески интеллигентности, а затем все продолжалось по-прежнему.

Людовик XIV определенно принадлежал к семейству Людовиков. О нем тяжело писать, потому как жил он очень долго и всегда что-то предпринимал. Среди его увлечений были и женщины, вторгавшиеся в малые страны, аннексировавшие Алсак и Лоррейн и затем сдавшие Алсак и Лоррейн в нарушение Нантского эдикта. Каждый желал заполучить Алсак и Лоррейн, потому что они были полны страсбургских гусей.

Весь период своего правления Людовик XIV работал по восемь часов в день. Другие короли давали возможность своим министрам совершать собственные ошибки, однако Людовик настаивал на том, чтобы важные ошибки совершались лично им.

От природы он был человеком скорых решений. Принимал он их почти автоматически, но при этом возникало столько проблем, что для их решения требовались эксперты.

Жан-Батист Кольбер, авторитет в индустрии, сельском хозяйстве и финансах, ежедневно работал по шестнадцать часов и поэтому сумел сделать для страны вдвое больше, чем от него ждали. Он разработал свод суровых законов для каждого из видов деятельности, поэтому ремесленники оказались банкротами, а крестьяне питались травой, крапивой и пекли хлеб из отрубей. Некоторые из крестьян зашли так далеко, что начали одеваться в тряпки.

Поскольку Кольбер не верил в спрос и предложение, он сделал их незаконными и заменил Ловким законом, который впоследствии привел к Миссисипскому пузырю. Он приказал каждой семье иметь по десять детей, чтобы, когда они подрастали, было кого подстрелить в сопредельных странах. В результате у французов было столько детей, что сегодня у них едва ли приходится по одному ребенку на семью. После смерти Кольбера Людовик XIV увековечил его деятельность отменой Нантского эдикта и, таким образом, изгнав наиболее искусных ремесленников из Франции, заложил твердую основу Французской революции.

Длинная серия войн, которые вел Людовик XIV, также помогала разрушать страну. Это называлось la gloire.[253] Людовику было тридцать лет, когда окончилась Тридцатилетняя война, и, как он не пытался, так и не смог достигнуть чего-нибудь столь же продолжительного.

Начав со вторжения во Фландрию, он раздул интенсивную войну против голландцев, в которой добыл титул Людовика Великого, или Людовика Чурбана, за то, что не сумел нанести поражение Вильгельму Оранскому. Война против великих союзников длилась десять лет, после чего разные стороны конфликта вернули назад все, что они добыли в ней, и события развивались так же, как и прежде, за исключением того, что каждый стал на десять лет старше.[254] Один из самых острых вопросов, грозящих большими осложнениями, касался тарифа на сельдь.[255] Селедка оказала куда большее влияние на историю, нежели кто-то может себе представить.

Война за испанское наследство[256] длилась тринадцать лет, и все было бы замечательно, не вмешайся в нее герцог Марлборо. Дела пошли от плохого к худшему, и так продолжалось до тех пор, пока каждый встречный-поперечный мог победить французов. По случайности, любимый отряд Людовика был разбит человеком по имени Ламли.[257]

Хотя Людовик лично не принимал участия в сражениях,[258] он проявлял живейший интерес ко всему, что происходило с его армией, даже к личному благосостоянию солдат. Он издал приказ о том, что о раненных следует заботиться наилучшим образом, ибо они могут понадобиться вновь. Иногда он выезжал на войну в карете с парой фавориток и гигантских размеров ящиком с едой, благодаря дамам сохраняя безопасную дистанцию от линии фронта. По сей причине в некоторых местах он был известен как Людовик Такой-Сякой.[259]

Вы можете быть уверены в том, что Людовик XIV построил Версаль, огромное уникальное место, забитое мебелью Людовика Каторза и мадам де Монтеспан. Поскольку мадам де Монтеспан становилась все толще и толще, Людовик построил для нее особое помещение, где было побольше места. Версаль состоял из сотен маленьких квартир, и некоторые истории, которые в них происходили, не попали в книги.