Бэтмен возвращается - Билл Флэш

Люди замерли. Освальд поднял голову и посмотрел на небо. Сквозь рваные дыры в серых тучах пробивался солнечный свет. На его лице застыла трагическая маска и несколько слезинок скатилось по пухлым белоснежным щекам. Он вновь тяжело вздохнул и выговорил тихо, но четко:

— Но все же… Я их прощаю.

Посреди улицы, мешая движению, толпились люди. Они рвали из рук счастливого торговца вечерний выпуск «Готэмского глобуса» и тут же, не отходя, читали и обсуждали. Это была настоящая сенсация.

Щуплая девушка подошла к мальчику с кипой газет и протянула мятую банкноту. Деньги мгновенно исчезли, и в руках девушки оказался свежий, пахнущий типографской краской номер. На первой полосе было набрано жирным шрифтом: «Пингвин прощает своих родителей».

— Как вы считаете, это ничего, что у него нет пальцев? — услышала она старческий голос за спиной.

Обернувшись, девушка увидела сгорбленную старушку, похожую на высушенный гриб, которая поправляла сползающие на кончик носа очки.

— Это неважно, — девушка улыбнулась, — главное, что у него доброе сердце.

К ним подошел полный мужчина в надвинутой на глаза шляпе.

— Я не верю во все эти сказки, — сказал он хриплым голосом.

— Этот Пингвин, как лягушка, которая стала принцессой, — пролепетала старушка, указывая корявым пальцем на фотографию Освальда.

— Нет, — толстяк поморщился, — скорее пингвином.

Девушка свернула газету и, положив ее в сумочку, пошла дальше.

На боковой улице было тихо и безлюдно.

«Кэт, наверное, заждалась, да и гости уже, должно быть, в сборе. Эта давка на площади…» — размышляла барышня, переходя дорогу.

Вдруг крепкие руки схватили ее за плечи и поволокли в грязную подворотню, на какую-то свалку, заставленную смердящими мусорными баками. Она закричала.

Широкоплечий громила встряхнул девушку, больно ударил о покрытую инеем стенку и зашипел, скаля редкие острые зубы:

— Тихо, сука, тихо…

Он одной рукой зажал рот своей жертвы, а второй вырвал из ее трясущихся рук сумочку и, раскрыв замок, высыпал содержимое в карман куртки.

Девушка попыталась вырваться, но здоровяк, чуть не задушив ее, рявкнул:

— Не дергайся, сволочь, а то голову оторву! Есть еще деньги?

И неизвестно чем бы все это закончилось, если бы на стену возле грабителя не упала тень. Бандит обернулся. В пятне слабого света, идущего из окон соседних домов, обозначился силуэт женщины, затянутой в блестящую облегающую одежду. Она медленно приближалась, играя длинным гибким хлыстом, то размахивая им над головой, то накручивая его на свое изящное тело.

— Как приятно видеть большого сильного мужика, — нежно и нараспев проговорила она, — который не боится полезть к слабой женщине… настоящего мужчину…

Парень отпустил девушку и, отбросив в снег сумочку, проревел:

— Это еще что за дерьмо?

Он выставил вперед грудь и пошевелил руками, разминая кисти.

— Ну, пожалуйста, — женщина собралась в комок и отбросила хлыст, будь со мной поласковей. Это мой первый раз.

Здоровяк, не вслушиваясь в этот бред, развернулся и нанес удар своим огромным, как кувалда, кулаком. Но женщина увернулась и, высоко подпрыгнув, как отпущенная пружина, ловко пнула громилу в плечо. Тот пошатнулся, но устоял на ногах. Еще прыжок, и тонкая шпилька каблука врезалась в грудь хулигана. Он глухо взвыл и прижался к стене, боясь пошевелиться.

— Мяу! — мурлыкнула загадочная женщина, подходя к нему.

Мелькнула растопыренная пятерня, сверкая в слабом свете стальными когтями — и широкие кровавые борозды пролегли на испуганном лице парня.

— В следующий раз будешь думать прежде, чем делать, — зашипела победительница, и когти блеснули еще раз.

По стене на снег сползло окровавленное тело с дырами на месте глаз. Спасительница щуплых девушек хищно оскалила ряд белоснежных зубов и, мягко ступая по снегу, грациозно подошла к насмерть перепуганной девушке.

— Ох, — зашептала было та, — спасибо, я не…

Она не договорила. Рука в липкой окровавленной перчатке закрыла ей рот.

— Как все просто… Да? Небось, красотка, ждешь, чтобы тебя спас какой-нибудь Бэтмен?

Девушка попыталась кивнуть, а эта в черном продолжала:

— Я не Бэтмен, я — женщина-кошка. Понятно?

Только сейчас барышня заметила, что у незнакомой женщины на лице маска, а на голове — кошачьи ушки.

Черное облако метнулось во мрак подворотни. Падал снег. Было тихо. И лишь скрюченное тело у стены говорило о том, что это не страшный сон. Подобрав сумочку, девушка бросилась бежать, тихонько поскуливая, как побитый щенок.

Брюс вышел из мэрии и направился к Готэм Плэйс. Настроение у него было паршивое. Бессонная ночь давала себя знать тяжелой усталостью во всем теле и гудящей, как церковный колокол, головой. Обогнув разгромленную елку, над восстановлением которой трудились рабочие, он двинулся к небоскребу с лаконичной надписью «Шрекки», над которым висел аэростат в виде круглой кошачьей головы.

После разговора с мэром тревожное чувство не давало ему покоя. Макс Шрекк явно хотел построить в Готэме никому не нужную электростанцию. Но для чего? Он что-то скрывал от всех. Но что? От всего этого Брюсу было не по себе.

Чип открыл дверь кабинета отца и пропустил его внутрь. Макс поднялся навстречу, надев привычную ослепительную улыбку. Пожав руку, Шрекк предложил Брюсу садиться.

— Я бы вам предложил кофе, но моя помощница в отпуске. Слава Богу, он сел в кресло напротив и сейчас же продолжил, — сейчас Рождество и никакой особой работы нет.

Они немного помолчали.

— Мне нравится твое влияние, Брюс, — почему-то тихо проговорил Макс.

— Ну, пока еще у меня никакого влияния нет, — громко и четко ответил мистер Вейн.

— Я тороплюсь с этим проектом, — как ни в чем не бывало продолжал Макс, — потому что вскоре он будет стоить гораздо дороже. А всем известно, что сэкономленный миллион — это заработанный миллион.

Брюс перебросил через стол толстую пачку бумаг.

— Вот заключение комиссии. Дело в том, Макс, что в Готэме полно электричества и мой вопрос заключается вот в чем. Что тебе нужно?

Макс пролистал страницы и, отложив папку, улыбнулся:

— Господи, ну как тебе не стыдно, Брюс! Мы ведь оба занимаемся бизнесом и оба знаем, что чем больше энергии, тем больше власти. А это самое главное в жизни.

— Я буду противником этого проекта, — предупредил мистер Вейн.

— Жаль.

— Я был у мэра и разговаривал с ним. Он тоже против твоего плана.

— Мэры меняются, — философски проговорил Мистер Шрекк. — Ты думаешь, что будешь судиться со мной пятьдесят раз? Не надоест ли такая борьба?