Упрямая гувернантка - Энн Мэтер

На окраине деревни стояла маленькая церковь, готический шпиль и арочный фасад придавали ей средневековый вид. Но барон объяснил, что, хотя фундамент очень древний, большая часть каменной кладки обновлена и не оригинальна. Но даже при этом перед девушкой предстал весьма привлекательный пример австрийской архитектуры, которую Виктория всегда считала барочной. Многочисленные детали и буйство скульптуры, очень часто приводящие к орнаментальному излишеству, к счастью, здесь отсутствовали.

Деревня Райхштейн состояла из главной улицы с несколькими магазинами и высокими узкими домами с балконами и вазонами. Центром была площадь с каменным памятником неведомому святому. Именно здесь собирались люди, чтобы обменяться новостями. На площадь, окруженную рядом голых деревьев, выходила маленькая гостиница с качающейся вывеской и школа с примыкающей игровой площадкой. Очень компактно, все близко, и при этом очень похоже на небольшой английский городок.

Барон поставил универсал на площади, застегнул парку, поднял капюшон и вылез из машины. Проникший в салон холодный воздух заставил Викторию тоже поднять воротник, и она вышла, опережая намерение барона открыть ей дверь. Когда он захлопнул за ней дверцу, она не удержалась от шутливого замечания:

— Кажется, это мне следует открывать вам дверь, герр барон.

Барон нахмурился и грубовато ответил:

— Мне надо позвонить. Чем вы займетесь?

Она пожала плечами, огляделась, уверенная, что их появление вызвало повышенный интерес у прохожих. Большинство встречных тепло и вежливо приветствовали барона, но с некоторым недоумением разглядывали Викторию.

— Пройдусь по магазинам, — наконец сказала она, — кое-что куплю. Можно?

Барон внимательно посмотрел на нее, затем кивнул.

— Не возражаете побыть в одиночестве? — тихо осведомился он.

Виктория порозовела:

— Конечно, нет. Надеюсь, вы не задержитесь?

Несколько нестерпимых мгновений барон вглядывался ей в лицо, затем, покачал головой.

— Нет, не задержусь, — согласился он. — Если мы встретимся здесь, скажем… — он взглянул на свои золотые часы, — через сорок пять минут, то перед возвращением в замок можем чего-нибудь выпить.

Виктория глубоко запрятала руки в карманы дубленки.

— Чудесно, — кивнула она.

— Sehr gut![19] — Барон слегка поклонился и удалился.

После его ухода Виктории понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Знал он или нет, что производит на нее самое волнующее впечатление, когда решил так раскрыться? Хотя она была уверена, что его манера поведения одинакова со всеми, все же не могла преодолеть внутреннюю тревогу, которую вызывало его присутствие.

Недовольно качая головой, Виктория пошла бродить по площади. Из-за романтических отношений с Мередитом, которые так резко оборвались, она остро ощущала физическую привлекательность мужского пола. А барон так сильно отличался от любого известного ей мужчины, что она стала вдвойне чувствительна. Но при этом разговор с доктором Циммерманом не вызвал у нее никаких эмоций, а Конрад был намного красивее барона. Может, все дело в чувстве противоречия, так как барон проявлял безразличие к женскому обществу? В любом случае он женат, как и Мередит, поэтому ее раздумья не только глупы, но и опасны.

Виктория решительно отбросила все мысли о бароне и остановилась у витрины с разнообразными товарами. У нее возникла идея купить подарок Софи, который поднимет ее интерес к учению и позволит Виктории заинтересовать ее. Но у девочки трудный возраст: уже велика для кукол, еще мала для подростковых увлечений, и вряд ли ей понравятся книги, которые были единственно надежным выбором.

Но с краю витрины отыскался один предмет, по мнению Виктории, способный ее привлечь: корзинка для шитья с шелковыми и хлопчатобумажными нитками, метром и ножницами, иглами и булавками, и даже отрезом ткани достаточной длины, чтобы шить кукольные платья. Под руководством Виктории Софи смастерила бы несколько платьев, а накопленный опыт пригодится, когда придет время шить для себя. Именно в таком практическом обучении наряду с академическими дисциплинами и нуждалась Софи.

Хозяйка хорошо говорила по-английски, и Виктория смогла точно объяснить, что ей нужно. Пока женщина упаковывала корзинку, Виктория бродила по магазину, с интересом разглядывая заглавия книг и отметив широкий выбор вещей из кожи. Она решила, что в следующий раз купит тете Лори перчатки и отправит их как сюрприз. Другие покупатели поглядывали на нее с любопытством, и она не сомневалась, что когда выйдет из магазина, то станет предметом живейших пересудов.

Заплатив за покупку, Виктория отправилась на почту, чтобы купить открытку и послать ее домой. Она долго думала над содержанием письма. Нельзя раскрывать крестной свои обстоятельства — кончится тем, что тетя Лори потребует от нее немедленного возвращения в Англию. Что касается Софи, то она решила честно сообщить, что еще не приступала к занятиям, так как ребенок заболел, но добавила, что начало ожидается завтра, — на случай, если тетя Лори подумает, что произошло что-то серьезное. Виктория обошла молчанием Мередита и таинственное отсутствие баронессы и закончила выражением надежды на хорошее самочувствие крестной и заверением, что счастлива на новом месте.

Когда она надписала адрес и заплатила за марки, подошло время встречи, и, опустив открытку, Виктория вернулась к машине. Барон не появлялся, и она стояла, постукивая ногами и надеясь, что он скоро подойдет.

Он пришел десятью минутами позже, когда пальцы ног и рук Виктории стали окончательно неметь. Он приближался к ней, большой и сильный в своей толстой меховой парке, светлые волосы резко контрастировали с темным цветом одежды. В отличие от большинства светловолосых людей, у него было не красное, а смуглое лицо, несомненно, из-за долгих часов на открытом воздухе. Он редко носил головной убор и, казалось, не чувствовал холода, в то время как Виктория положительно окоченела.

— Простите, фройляйн, — извинился он. — Но, увы, я органически не способен придерживаться расписания, и в ответ мои партеры не видят греха, задерживая меня.

Говоря это, барон открыл машину и бросил внутрь несколько свертков. По его предложению Виктория тоже положила свой пакет на заднее сиденье. Затем барон захлопнул дверь, запер ее и сказан:

— А сейчас выпьем?

Виктория пожала плечами.

— У вас есть время? — холодно осведомилась она, уязвленная его уверенностью, что она поймет его опоздание. Она еще никогда не ожидала мужчину, тем более на морозе.