Я шел с Ганнибалом. Историко-приключенческая повесть - Ганс Бауман

Все наемники и погонщики были уже на ногах. Время подвигалось к обеду. Маленьким хоботом втягивал слоненок незнакомые запахи. Услышав непривычный лагерный шум, он опять затрубил и остановился. Он не хотел больше делать ни шагу.

Из лагеря вышли люди, но Карталон никого к ним не подпускал. Только когда появился Ганнибал, сопровождаемый Магарбалом, Мономахом и Силеном, Карталон вздохнул свободно.

— Никто так не понимает слонов, как он, — сказал Карталон.

— Он сожрет меня, — опять запричитал Иттибал.

— Не бойся! — успокоил его Карталон. — Ганнибал не захочет, чтобы у него испортился желудок.

— Вот так сюрприз! — крикнул издалека Мономах. Ганнибал спокойно подошел к Арбе и протянул ей соль. Арба взяла соль, засунула ее в рот и замахала хоботом. Ганнибал протянул слоненку пустую ладонь. Слоненок осторожно притронулся к руке Ганнибала. Запах руки ему, видно, понравился, и он ухватил ее своим маленьким ртом. Ганнибал поманил за собой слоненка, отступив от него на несколько шагов. Глаза малыша еще не полностью открылись, он почти ничего не видел. Спотыкаясь, наскочил он на Ганнибала, и тот упал на песок. Мы громко рассмеялись. Испугавшись, слоненок опять залез под живот матери.

— Из него выйдет толк, — предсказал Ганнибал, вставая. — Еще и дня не исполнилось, а уже сшиб Ганнибала!

Любуясь слоненком, Ганнибал совсем забыл, что теперь ему придется принять важное решение. Мономах напомнил ему об этом.

— Нам никогда не переправить его через горы, — сказал он.

— О чем говорить! — сказал Ганнибал. — В горах он замерзнет.

— Одного его оставлять тоже нельзя, — неуверенно сказал Иттибал.

Он смотрел в лицо Ганнибалу, словно ожидая приговора.

Ганнибал внимательно осматривал Арбу. Она была самой сильной его слонихой.

— Тебя нам будет не хватать, — пробормотал он под конец.

Но Мономах упрямо проговорил:

— Нам нельзя из-за этой игрушки терять обученного слона! Мы слишком многим рискуем.

— Ты прав, — сказал Ганнибал. — Мы рискуем слоном — таким же сильным, как Арба! Ты же только что видел, каков этот слоненок.

— Ну и что? — не уступал Мономах. — Сейчас дело не в нем, а в Арбе!

Ганнибал испытующе взглянул на него:

— А ну-ка попробуй их разлучить…

Он отступил назад, оставив Мономаха перед слонихой и слоненком. Арба словно поняла слова Ганнибала: она оттопырила уши и, как только Мономах шагнул к слоненку, грозно рыкнула. Тогда к слонихе подошел Ганнибал, и она сразу же успокоилась.

— Но ты же считал, что у тебя будет их сорок, — примирительно сказал Мономах.

— Значит, завоюем Рим с тридцатью девятью слонами, — улыбнулся Ганнибал.

Он снова протянул руку слоненку. Но тот не захотел больше играть. Тогда Ганнибал повернулся к лагерю и отдал приказ выступать.

13

Все погонщики одобрили решение Ганнибала оставить Арбу со слоненком в лагере, хотя понимали незаменимость в походе каждого слона.

— Он всегда поступает как надо, — сказал Карталон, выразив этими словами всеобщее мнение.

Никого не обеспокоило, что для защиты Нового Карфагена здесь остается тридцать тысяч человек, главным образом лигурийцев, балеар и нумидийцев[34] под командованием брата Ганнибала — Гасдрубала, и что такая же армия, преимущественно иберийцы, посылается в Африку. В успехе похода никто не сомневался. Наемники верили своему двадцатишестилетнему полководцу и без колебаний отправились в путь по его приказу.

Только слоны перед самым походом вдруг заволновались. Как всегда в предчувствии какой-нибудь перемены, они тесно сдвинулись головами и начали глухо ворчать. Эту особенность слонов, в которой было что-то торжественное, погонщики хорошо знали и боялись им помешать.

— Это их старая привычка, оставшаяся у них еще с тех пор, когда они были свободными, — объяснил мне Кар-талон. — Пусть себе совещаются! В конце концов они сделают все, чего мы от них ожидаем. Они уже давно заодно с нами. Но совсем перестать думать они не могут.

За один день армия продвинулась вперед на расстояние, легко преодолимое за четыре-пять часов. Ганнибал берег силы людей и животных. Мимо города Онусса[35] он вышел к реке Ибер. Чаще всего он ехал на одной из своих лошадей, все они были вороной масти, горячие. Было очень красиво, когда над их крупом развевался красный плащ. Иногда он ехал на Суре, и тогда Карталон сажал меня на место погонщика, говоря: «Я знаю, что ты ему нравишься».

С Ганнибалом было хорошо, я не чувствовал никакого стеснения. Он любил шутки, и когда говорил о Карфагене, который он покинул девятилетним мальчиком и никогда больше не видел, — он говорил не о клятве перед алтарем Молоха[36], а о разных проделках и шутках над рабами своего отца.

— Я часто убегал в порт, и там они искали меня на кораблях.

— И я любил бывать в порту и на кораблях…

— А сейчас?

— Сейчас я люблю слонов.

— Я тоже, — сказал он.

Иногда Ганнибал погружался в молчание, которому не мешал шум движущейся рядом армии. В такие минуты к нему не приближались ни Мономах, ни Магарбал, ни его брат Магон, который был всего на несколько лет старше меня и считался правой рукой Магарбала. Даже Силен в такие минуты его не беспокоил. Я тоже боялся нарушить молчание. Был тих и Сур, он делал все, чтобы избежать окрика. Карталон ехал на Тембо, который еще больше привязался к Суру с тех пор, как с нами не стало Арбы.

Один раз Ганнибал очень удивил меня. Он неожиданно начал говорить. Сперва я подумал, что он рассказывает мне какую-то старинную сказку, но вскоре я поиял, что он признается мне в одном сне, который его преследует.

— Один очень похожий на меня человек, — начал он, — дал мне знак безбоязненно следовать за ним. Позади меня не было ни одного наемника — я был одинок, и вместе с тем я чувствовал позади нечто такое, что во много раз сильнее всей моей армии. Я боялся оглянуться, мне было Страшно…

— Я этому не верю, — вырвалось у меня; я взглянул ему в лицо.

— Слушай дальше, — улыбнулся он. — Я долго не решался оглянуться. Но вдруг мне показалось, что сзади приближается гроза, которая вот-вот ударит меня в затылок, и тогда я заставил себя оглянуться и увидел над собой черную тучу, занявшую половину неба. Как только я на нее взглянул, она разверзлась и выбросила из себя дракона, который полетел на землю, раскачивая горы и вырывая с корнем кусты и деревья…

Внимая словам Ганнибала, я мысленно видел перед собой лесок, вытоптанный Суром и другими слонами, и так как я не знал, как выглядит дракон, то представил его себе черной тучей берсеркеров[37] с рогами и хищным оскалом.