Солнце мира богов. Том первый (СИ) - Анна Цой

— Что она мне прислала⁈ — вопль старушечий обыкновенный.

Это она ещё про «поцелуй в щечку» не восприняла. А я всех люблю. Каждого. Вместе и по отдельности. Кроме Варга.

— Дверь, — напомнила я себе, — и ещё — никаких коленопреклонных поз! — я снова дернула за ручку, она послала меня в пешее по буграм (каким именно — несложно догадаться), — встать! И помочь мне…

На этом моменте случилось несколько вещей: рабыньки начали подниматься, реагируя на меня как на сумасшедшую, что было хорошим знаком (ибо проявление эмоций для них в Роще не порицалось), я применила высшелордовскую силу — дверь поддалась, выдрав штыри из косяка, в ответ на это я начала падать, но не тут то было, потому как из свободного теперь проёма рванула вода! Прямо мне в лицо! Целая волна!

— Там что, до потолка было⁈ — очнулась в луже я.

Точнее, всё было одной огромной лужей. И я в ней — выброшенная на песочек морская звезда.

— М-да, прошлую леди Кери бабулишна невзлюбила тоже, — пришлось подняться, дабы разглядеть внутреннее убранство ванной комнаты, — я подозревала, что здесь будет сыро, но не настолько же! — ноги прошлёпали по воде до середины помещения, где лежал одинокий трупик отца многоножного семейства, — жаль, конечно, беднягу…

Безутешная вдова тут же проползла по стене внутрь ванной и застыла над головой на потолке, скрипя и вновь капая на меня ядом. На этот раз я благоразумно отскочила.

— Всё-всё! Поняла! Не мешаю твоему го… — многоножка спрыгнула на пол, проткнула хвостом самца и… раздался хруст хорошего аппетита, — …рю. Ну правильно, нечего добру пропадать, — махнула на не рукой. Может мне стоит начать учиться общению с противоположным полом у тебя, а, Бурбоня? Зато никаких последствий и… соперниц, желающих моей смерти. Съеденный мужчина — залог спокойствия.

Я хмыкнула, прошлёпала по всё ещё струящейся воде к крану и закрыла вентиль, даже боясь предполагать, сколько времени здесь был потоп. Окно здесь было, поэтому уровень не поднимался выше открытой форточки. Но вода должна была течь в сад!

— Безалаберность высшего уровня, — ворчливо заглянула в покрытое кальциевыми отложениями стекло, — будь такое под окном у Виктора — всё решилось бы в следующую секунду! Но нам же важнее запрещать пить чай везде, кроме кухни, а не…

Стук в дверь.

Так она же открыта!

— Мамуличка сказала, что ты извращенка, — Эрик шагнул в стоящую в комнате воду и в непонимании уставился на свои промокшие туфли, — а чего здесь… ты чего наделала?

Я хмыкнула, вышла вслед за наевшейся мамашей, тащившей своим детям остатки отца… м-да, нельзя так иронично про этого думать.

— Бассейн, — объявила парню, — сейчас ещё рыбок пущу, песка насыплю и волны надую. Будет пляж. Скорпионовые уже тут.

— Ты двинутая! — расширил глаза лордик, — давай дружить, пока ты ещё живая!

Я пожала плечами и вышла на середину основной комнаты.

— Все на кровать! — приказ с толикой суровости, — ноги подальше от пола! И-и… раз!

Плетение мелкой сетки, расширение, сбор воды в своеобразный сосуд и… ох и получу я за это. Но карта всплыла в голове — кабинет Виктора находился в отдельной башне в северной части сада. Мы были в южной. Потому мешок с водой полетел под окно главы рода Кери, ограничивающего свою ответственность мужской половиной замка. Надеюсь, что в этом новом болоте появятся лягушки, которые будут напоминать ему как минимум о всеобъемлющей принципиальности, вроде «делаешь идеально, делай всегда и везде», а как максимум обо мне. Только услышит заветное «Ква!», так сразу в голове всплывет «Элла — писька!» или ещё что понепрезентабельней. Вот это мечты!

— Давно здесь кто-то жил? — решила поинтересоваться у поджимающего мокрые ноги на мою кровать сыночка.

— В комнате? — он неуверенно спустил носок на пол и отдернул его с каким-то страхом в глазах, — т-ты всё?

Я кивнула. Он спрыгнул, брезгливо отряхнулся, глядя на сиротливо жмущихся девчушек, не поднимающих глаза от постели, а после ответил:

— Полгода где-то, — он надул губы, — слушай, а может это… я поговорю с отцом. Попрошу его не подтверждать вашу брачную метку и нарисую свою, а? Тогда и мамулька будет к тебе доброй! Будешь живой, здоровой… она тебя даже подлечит, м? Ты прикольная, сильная и всё такое, а я… не наследник… и не знаю, как… но я научусь! Зато я добрее! И не такой умный, а значит… ты сможешь хорошо жить!

Мне стало его настолько жалко, что я не сдержала искреннего порыва, подошла и обняла за плечи, ответив правильно и одновременно правдиво:

— Великий Цикл, Эрик, солнышко, ты не должен так себя казнить! Кто сказал тебе, что ты не умный?

— Все! — обиженный ответ.

Рука погладила его макушку, охреневающую вместе с хозяином. Наверняка последний раз высокородная женщина трогала его в детстве — для лордов прикосновения под кошмарным запретом. Даже мать могла делать это редко и не в присутствии кого-либо. А тут я со своей «осуждаемой тактильностью» с нелёгкой руки его папульки.

— Они неправы, — я убрала его руки с собственной талии, сделала несколько шагов ко второй двери в гардеробную и продолжила, — не стоит корить себя за то, что у кого-то есть мнение о тебе. Оно не отражает всей правды, — я повернула голову и улыбнулась ему, — ты же себя знаешь лучше. Значит и оценивать должен себя сам.

Его горящий взгляд стал мне самым прямым ответом.

— Ванную можно идти мыть, — указала на дверь я.

Девушки даже не шелохнулись. Я тяжело вздохнула:

— Приказываю отмыть ванную комнату, — тон у меня был дебильный, будто меня саму принуждали это говорить, — и дверь закройте, иначе Бурбоня распознает вас как ещё одну вкусняшку.

Девчушки потянулись стройным рядком в ту дверь, огибая многоножку по стеночке.

— Ты ушла от ответа про нашу свадьбу, потому что сильно любишь отца? — не унимался Эрик, — тогда давай я расскажу про все его гадости, ты его разлюбишь, и мы пойдём к нему просить разрешения на брак? — дожидаться моего ответа он не стал, побежав следом в гардеробную, — про то, что он злой, ты знаешь. Мм-м… у его всегда всё строго! Многое нельзя. Например, выносить из столовой еду. Мамуличка от этого бесится, — раскрыл он семейные тайны, — ещё… — он замер, разглядывая комнату, полную чужих вещей, — забыл! — ударил он себя рукой по лбу, — тут есть одна хитрость…

Парень подошёл к стене напротив двери и отодвинул висящую на ней картину, открыв мне виды на трещину в стене, сквозь которую был виден чужой глаз. Стоило нам его заметить, как он