Грани - Екатерина Мириманова

– Анджелина, позвольте вас так называть… Мадам Ленорман, умоляю вас, не пытайтесь меня защищать, говорите правду, скажите, что преступление совершил я. Это единственный выход для вас и для меня. Я не прощу себе, если вы окажетесь в застенках после всего того, что вы пережили. Здесь нет вашей вины, я купил яд, и я подсыпал его. Вы все равно не смогли бы меня остановить. Позвольте мне взять вину на себя. Если меня схватят, я скажу, что эта девушка была моей бывшей любовницей. Но прежде я оставлю письмо для тетушки, в котором «покаюсь» в содеянном, а сам убегу отсюда как можно дальше. Мы, быть может, никогда с вами более не встретимся, но мне важно знать, что я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь вам стать счастливой и свободной настолько, насколько это возможно.

Анджелина молча смотрела на него, слезы катились по ее щекам. Он понимал, что от страха она согласится на все, что угодно, и не собирался уходить, не получив ее согласия. Для него будет достаточно, если до конца своих дней в молитвах она будет благодарить его или хотя бы вспоминать о нем в своих снах и в мечтах. А она смотрела на него, такая растерянная и беззащитная, и думала о том, что никто и никогда не делал для нее ничего в этой жизни. Все примерялись к обстоятельствам, когда речь заходила о ней, – ее родители, ее муж. Никто не пытался совершить какой-то поступок только ради нее, чтобы она была счастливой. Это был даже не поступок, скорее подвиг.

Толин подошел к ней, вытер ее слезы, взял ее руку и провел по своей щеке тыльной стороной ее ладони.

– Я всегда буду помнить вас, вспоминать наши долгие разговоры во время вашей болезни, ваши глаза, аромат волос, который я иногда улавливал, пока сидел у вашей кровати. Я ни разу не поцеловал вас, по большому счету, все еще не имею представления о том, кто вы, но я читал в книгах, такое случается… родство душ… все происходит на уровне души. Если я уйду, я, может, никогда вас больше не увижу. Если – не уйду, то, вероятно, вас схватят, чего я никогда себе не прощу. Прощайте… И будьте осторожны. Пообещайте, что вы будете осторожны.

Анджелина в ответ лишь кивнула, она хотела что-то сказать, но Толин знаком остановил ее.

– Я иду к тетушке, а вы немедленно покиньте мою комнату и возвращайтесь к себе, ложитесь в постель, постарайтесь немного отдохнуть. – С этими словами он выпустил ее руку, подошел к двери, оглянулся на Анджелину еще раз и, резко распахнув дверь, стремительно покинул комнату. Он прошел несколько шагов по коридору, затем почти взлетел по лестничным пролетам, ведущим в комнату тетушки, и толкнул дверь. В то же время он услышал шаги этажом ниже, Анджелина покинула его комнату.

И вот он на улице. Он понимал, что необходимо бежать из города, но куда? Единственным очевидным ответом была попытка найти корабль, который отплывает из Венеции в ближайшие несколько часов. Он ринулся в порт еще решительнее, чем прежде.

Спустя три часа он уже драил палубу на каравелле, которая отплывала в сторону Португалии. Теперь он был уверен, что находится в безопасности. Когда французы хватятся его, он будет уже очень далеко от родного города и Италии. Без средств к существованию он протянет, ведь на корабле ему назначили паек, что же касается наличности, то, по большому счету, она не так уж ему и необходима.

Его сердце разрывалось от тоски, но он понимал, что по-другому поступить просто не мог. Неизвестность всегда страшит, особенно когда понимаешь, что, по всей видимости, будущее окажется безрадостным.

Просто поразительно, как жизнь может круто поменяться всего за несколько часов. Еще несколько дней назад он даже не надеялся на то, что Анджелина когда-нибудь будет думать о нем, теперь же в сердце теплилась надежда, что он что-то значит для нее. Но в то же время сердце разрывалось от горя, потому что, скорее всего, он больше никогда не увидит ее. Так жестоко и одновременно так логично. Их отношения закончились, так толком и не успев начаться.

…Толин снова был в Португалии. Прошло несколько лет с тех пор, как он покинул Венецию. Его боль немного утихла, но он по-прежнему каждый раз трепетал, увидев женский силуэт, цвет волос или разрез глаз, напоминавшие ему Анджелину. Он угадывал черты любимой в каждой знакомой и незнакомой женщине и постоянно убеждался в том, что ни одна из них не способна заменить ее.

А потом он познакомился с Эсмеральдой. Ее родители, в жилах которых текла и цыганская кровь, оставили ей в наследство небольшой виноградник на юге Португалии. Она когда-то была замужем, и от прежнего брака у нее осталось двое детей. Овдовев совсем молодой, а спустя год потеряв еще и родителей, Эсмеральда была вынуждена много работать, пытаясь не допустить запустения на своих землях. Тогда-то Толин про нее и услышал. Он приехал к ней с целью найти работу и сразу поразился той внутренней силе, которая исходила от женщины. Спустя несколько дней он переехал в ее дом и начал помогать ей. А еще через пару недель он увидел ее старшую дочь. Хотя девочке было всего восемь лет, она была точной копией Анджелины. Причем это относилось не только к чертам лица, но и к мимике, интонациям, ко всему. Эсмеральда явно питала к новому работнику некоторые чувства, но сердце Толина выпрыгивало из груди каждый раз, когда он видел Софию, хотя он и понимал всю абсурдность ситуации. В глубине души он уже начал строить безумные планы: дождаться, когда девочка вырастет, жениться на ней, хотя умом он прекрасно понимал, что к тому времени будет слишком стар и слишком беден для того, чтобы составить достойную партию для нее. А потом София слегла и, не проболев и двух недель, скоропостижно скончалась. Толин обезумел от горя, он не отходил от ее постели, когда выдавались свободные часы. Девочка вызывала в нем тот же прилив счастья, спокойствия, который он испытывал, когда видел Анджелину. И теперь он понимал, что его светоч скоро снова погаснет. Второй такой удар его сердце отказывалось вынести. Он покинул Португалию через несколько дней после похорон, несмотря на протесты и уговоры Эсмеральды, которая успела привыкнуть к нему за то время, что он провел с ними под одной крышей. Совершив несколько плаваний в самые отдаленные и неизведанные места, он немного успокоился, поняв, что София была лишь отголоском прежней душевной раны. Он принял решение вернуться в Венецию, чтобы понять, насколько он смог позабыть Анджелину.

Внезапно Толин резко, с хрипом глотнул воздух и очнулся. Николас сидел около него, поддерживая голову, которая опустилась на ступеньки, все время, пока ангел снова переживал прошлую жизнь в Венеции.

Архангел вопросительно посмотрел на него. Они понимали друг друга без слов. Видение имело одну цель: Толин должен был еще раз пережить этот момент, чтобы снова ощутить, что до сих пор считает прежнюю жертву и все последующие, на которые он шел, ненапрасными. И Соня, его подопечная (читатель к этому моменту мог так увлечься сюжетом про Толина, что про Соню уже забыл), не случайно оказалась в Италии, в Венеции, потому что ангел всегда хотел вернуться когда-нибудь туда, но ни разу не делал этого, так как боялся, что на него вновь нахлынут горькие воспоминания. Сейчас же он отчетливо ощущал, что все произошедшее было, пожалуй, самым светлым воспоминанием его души. Он бессознательно уходил от того, от чего нельзя убегать вечно. Наши страхи рано или поздно накатывают на нас удушливой волной, и в такие мгновения важно научиться смотреть им в лицо. Ведь в них нет ничего ужасного. Боль доставляет наша реакция на произошедшее, но не сами события.

Толин приподнялся на локте, он наверняка знал, что его следующая подопечная будет жить в Венеции, когда он вернется к работе. Ему необходимо вернуться в Италию, чтобы наяву пережить все прошлые переживания. Не дойдя до «библиотеки», он уже получил ответы на несколько вопросов, которые мучили его долгое время. Это чрезвычайно радовало и воодушевляло. Толин понял свое предназначение, а архангел фактически утвердил Толина на «должность» ангела любви.

Они зашагали вверх по лестнице. Туннель, в котором она была проложена, все сужался, и под конец идти приходилось, согнувшись в три погибели. Внезапно наверху показался люк. Николас поднял руку, пробормотал что-то себе под нос, и люк откинулся. В глаза ударил свет, ослепивший Толина. Когда взгляд привык к свету, он увидел, что Николас уже пролез в узкое отверстие и теперь протягивает ему руку. Толин последовал примеру архангела и оказался на черной узорчатой металлической винтовой лестнице, вокруг ничего не было видно, поскольку все было окутано густыми облаками.

Они поднимались все выше и выше сквозь слой облаков, влага которых буквально душила Толина. И вдруг, в один миг, они вынырнули из серо-белой массы и оказались под солнцем, небо стало настолько пронзительно ярко-голубым, что ослепило ангела. Он отвернул голову и прикрыл веки рукой. Тем временем они добрались до конца лестницы, и теперь, глядя вниз, можно было увидеть, что под площадкой, на которой они стояли, была заметна тройная радуга вокруг тени от их уступа. Николас удивленно приподнял брови: