Очаг вины, или Любовь, диагноз и ошибка одного нейрофизиолога - Татьяна Огородникова

Аленка почему-то считала папу очень добрым человеком – мамины старания. Борис изо всех сил сдерживался, чтобы не рассказать сестре, каким на самом деле был их папаша. Вот и сейчас мама пыталась в который раз убедить Аленку в том, каким классным чуваком был ее папан-алкоглик.

– Алена, с братом нужно выстроить отношения так, чтобы вы каждую минуту чувствовали, что у вас есть родное плечо, на которое можно опереться в любой момент. Он может тебе помогать во многом. Не только в учебе, но и в отношениях с друзьями и подругами. В конце концов, он может тебя защищать. Как папа всегда защищал меня.

Алена почувствовала себя расстроенной: труд нескольких месяцев на глазах превратился в труху. На всякий случай она поинтересовалась:

– А с этим что?

– С этим? – мама посмотрела на список. – С этим – ничего. Оставь, я посмотрю еще. Повнимательней. Ну все, иди, дочь, мне надо собираться.

Алена направилась к двери, будучи уверенной, что их подслушивает Борян, которому она сейчас попадет дверью по башке или хотя бы покажет язык.

– Постой, – вдруг окликнула мама.

Алена радостно вернулась к матери под бок.

– Я знаю, что делать! Ты теперь с таким же усердием будешь составлять список добрых дел. Причем желательно, чтобы они были сотворены с твоей помощью. Идет?

Алена недоверчиво посмотрела на мать и с сомнением переспросила:

– Добрых? – Мама кивнула.

– Борькиных? – Мама еще раз кивнула, оставаясь слишком серьезной. Только в глазах мелькали такие искорки, которые говорили о том, что серьезность эта вынужденная и включена усилием воли на некоторое время.

– Ну ладно, попробую, – вздохнула Аленка. Поцеловала мать и снова направилась к двери. На всякий случай она шла потихонечку, чтобы Бо, если вдруг подслушивает за дверью, не засек, когда Аленка со всей силы распахнет дверь и та долбанет ему по лбу. Аленка взялась за ручку, немного напружинилась... Есть! Дверь с силой ударилась обо чтото твердое. Алена не сомневалась, что это Борькина глупая башка. Сто процентов должна быть она! Дверь почему-то открывалась не до конца. Алена осторожно протиснулась в щель.

– Мама! – тихо прошептала она, раскрыв глаза от ужаса. Бо лежал на ковре без сознания, а из его виска тоненькой струйкой стекала кровь. Алена очень надеялась, что это – очередная дурацкая шутка брата, и тихо потеребила его за плечо:

– Бо, вставай, дурак. Мне твои шутки надоели!

Но брат был бледен и, казалось, не притворялся. Вообще было похоже, что он умер.

– Борька! – заорала Алена во весь голос. – Боречка, встань! Я больше никогда так не буду! Только встань, я тебя умоляю!

В щель протиснулась мать. Через десять минут Борю увезли на «скорой» в больницу. Черепно-мозговая травма височной области, нанесенная острым предметом.

Врач сказал маме, что Борис – из везучих, потому что место, в которое попал угол металлической дверной ручки, относится к числу тех, куда бьют, чтобы уж наверняка, без контрольного выстрела. Аленка ходила как побитая собака. Она поклялась, что больше никогда не скажет брату грубого слова и будет молчать в ответ на его шуточки, чего бы ей это ни стоило. Надо отдать должное матери – она ни намеком не дала понять, что Алена виновата. Аленке и так пришлось несладко, она осунулась, побледнела и как-то сжалась.

Через десять дней Бо выписался из клиники абсолютно необиженным, даже наоборот:

– Ну ты даешь, Ален. Если бы я знал, что ты так решительно настроена, я бы, конечно, пересмотрел свое отношение. – Аленка чувствовала себя как побитая собака. Великодушие каверзного брата сразило ее наповал. – Не бойся! Мир! Я на тебя не сержусь.

Эти слова поставили жирную точку в истории братско-сестринской войны и открыли новую страницу взаимоотношений между Аленой и Борисом.

Тот сложный период по умолчанию окрестили временами СПИСКА и с улыбкой вспоминали детские козни. Правда, через некоторое время мама провела беседу с Борей, обмусолив со всех сторон проступки, зафиксированные в Алениной депеше. Боря заверил маму, что баталии с сестрой закончены навсегда.

Старший брат очень любил мать, относился к ней покровительственно и в то же время почтительно. Единственное, чего он не допускал даже в мыслях – это нового мужчины в ее жизни. Борис был уверен, что способен заменить маме самого прекрасного мужа на свете: он готов быть покровителем, попечителем, добытчиком, защитником и помощником. Что касается любви, ни один муж не будет любить ее так, как он. В целом Боря считал себя счастливым человеком и с момента того дурацкого происшествия стал действительно очень тепло относиться к сестре. Он по-своему оценил события и решил, что Аленка при необходимости может за себя постоять, но может и перегнуть палку, потому нуждается в пристальном контроле.

Окружающие отнеслись к новому формату родственных отношений иронично, но доброжелательно. Кто-то подсмеивался над внезапно изменившейся концепцией родственных уз. Если раньше Борис подтрунивал над сестренкой и не всегда обращал внимание на ее требования наказать какого-нибудь обнаглевшего одноклассника, то сейчас отмщению подвергались все подряд – и виновные, и невиновные. Как-то раз на уличной прогулке Аленка подошла к Борису и попросила дать пинка вон тому пацану в шапке. Боря неторопливо снял пацана с ледяной горки, затем театрально приподнял шапку на его голове и бросил ее на снег. Пацан, что-то бурча про себя, нагнулся, чтобы поднять шапку, а Бо смачным пинком под зад отправил его в трехметровый полет над прогулочной зоной. Тем временем Алена опомнилась и, подбежав к брату, заявила:

– Это не тот!

– Как не тот?

– Нужно побить не Андреева, а Пузанова, Андреев – наоборот – хороший!

– Ничего, Андрееву тоже пригодится, а Пузанов где?

Пузанов, видимо, понял, чем дело пахнет, и кудато испарился. Понятное дело, что после таких массовых актов возмездия Аленку в школе не смел обижать никто. Правда, и интерес со стороны мальчиков поубавился. Каждый влюбленный в нее парень предпочитал скрывать нежную привязанность, нежели быть публично униженным. Аленка иногда перегибала палку, привлекая брата к наказанию обидчиков подруг, друзей и просто симпатичных ей людей. Борису дать пинка ради сестренки было несложно и даже немного льстило, что его побаиваются малолетки. Наказание восьмиклассников не отнимало много времени и сил, но давало ощущение вершителя судеб почти всей школы в возрастной группе до 16 лет.

Алена не страдала от недостатка внимания. Уже тогда она взяла на прицел Жорика. Ей не нужны были тупые ровесники, она замахнулась на первого красавца и бабника, не просто замахнулась, она решила выйти за него замуж. Пока что нужно было подружиться, что не составило труда.

Жорик был лучшим и, пожалуй, единственным другом Бориса. Они были такими разными, что вдвоем составляли неразделимое целое, очень органично дополняя друг друга. Каждый внес в дружбу то, что смог. Борян был незаменимым собеседником, великолепным водителем, хорошим слушателем и интеллектуально одаренным парнем. Мало того, у него с ранних пор проявилась способность аккумулировать деньги. Это было бесценным качеством. Да и внешностью его Бог не обидел. Светлорусые курчавые волосы парень стриг почти наголо, он считал, что это добавляет мужественности его облику. Этот компонент был просто необходим ему, потому что проклятые длиннющие черные ресницы, обрамляющие огромные ясные голубые глаза, делали Бориса похожим на девочку. Точнее, так он считал с тех пор, когда кому-то пришло в голову измерить длину ресниц спичками. На ресничное ложе удалось разместить пять стандартных спичек фабрики «Балабаново». Чего только не пытался сделать Бо со своими ресницами: стриг маникюрными ножницами, поджигал теми же самыми спичками. Даже собирался вовсе их удалить, но со временем понял, что его энтузиазм может увенчаться избавлением от самих глаз, а вовсе не от ресниц, и смирился. Зато у парня был очень мужественный, упрямый подбородок и высокий чистый лоб, который, по мнению знакомых, свидетельствовал о недюжинном уме обладателя. В целом Борю воспринимали как светлую и позитивную личность со всеми присущими человеку слабостями и достоинствами.

Жорик, напротив, принадлежал к темной масти. Он был похож на цыгана. Черные, как смоль, кудрявые волосы Жорик собирал в хвост – по последней моде. В пропорциях его лица все было идеально. Другой мужчина, обладая такой красотой, мог бы обрасти кучей комплексов. Но Жорик был не из таких. К своему лицу и высокому росту он со временем добавил великолепно прокачанные бицепсы, шесть каменных кубиков на животе и растяжку йога со стажем. Жорик не то чтобы был озабочен своей внешностью, он просто любил себя и хотел, чтобы все падали в обморок от его красоты. Практически так оно и было. Девушки либо не могли оторвать от него восторженного взора, либо смущались до обморочного состояния, стоило Жорику просто поздороваться или проявить интерес. При этом Георгий не особо заморачивался насчет интеллектуального развития – ему было достаточно легкого знакомства с гитарой и той литературы, которая входила в обязательную школьную программу, правда в сокращенном варианте. Назвать Жорика дураком все же было нельзя. Он был остер на язык, сметлив и обладал великолепным чувством юмора, если только юмор не оборачивался против него. Спорить с Георгием не решались даже самые отъявленные оппоненты, потому что язвительность острого языка самовлюбленного Жорика никто не хотел испытать на своей шкуре.