Таинственный Восток - Френсис Дэвис

Она знала, что если снова окажется в его объятиях, то умрет.

— Пойдем ко мне, — сказал он настойчиво, — или ты все еще думаешь, что мы знаем друг друга недостаточно, чтобы снова навестить мою темную комнату? спросил он ее, должно быть, в пятнадцатый раз. Он прижал Карен к перилам и стал покрывать поцелуями ее шею. Она почувствовала обжигающее тепло его тела, и у нее все заныло в томлении ожидания.

— Нет, Эрик, — сказала она в пятнадцатый раз, — не теперь.

Темная комната была слишком опасным местом. Если там не было непроявленных пленок, он в любой момент мог включить свет.

— Завтра вечером мы пойдем ужинать ко мне, — неожиданно у нее пересохло горло. — Я… я снимаю квартиру у моей приятельницы Карен Ист. Карен уехала в кругосветный круиз, — добавила она, когда паром резко качнуло. Она дала ему адрес и сказала строго:

— Пересдача квартиры строго запрещается в этом доме, поэтому обещай мне, что спросишь Карен Ист у привратника, иначе у меня будут большие неприятности.

— Все, что угодно, — сказал он, покусывая ее ухо. — Все, что угодно, Карен Ист, — повторил он. Потом его губы накрыли ее рот и дали еще одно обещание.

Глава 7

Весь следующий день Карен металась в приготовлениях. Она ходила в магазин за продуктами, покупала вина и все тащила домой сама, в нетерпении не полагаясь на посыльных. Она также сходила в магазин принадлежностей для дома, сняв размеры окон своей спальни и заказав светонепроницаемые и легкозадергиваемые шторы, которые ей тут же и нарезали. Затем она напомнила себе, что надо сменить лампочки в люстре над потолком, так как по крайней мере одна из них перегорела. Затем она очистила овощи, вымыла салат и зелень, завернула их в полотенце и сунула в холодильник, чтобы они стали хрустящими. Потом повесила свои новые шторы, но решив, что все же сбоку может проникать свет, даже когда они опущены, стала искать свой скрепкосшиватель. Но тут вспомнила, что не спрятала все приметы присутствия Карен, которые могли бы вывести на Индиру. С почтой все было в порядке — вполне логично, что она могла собирать почту для Карен, — но надо было убрать все фотографии Карен, всю ее косметику для блондинки, старые номера «Вог» и ультрафиолетовую лампу!

Лампа была отправлена в глубины стенного шкафа. В несколько больших магазинных пакетов она еле-еле запихала все остальное.

Держи себя в руках, говорила она себе, сохраняй спокойствие! Поставив в духовку курицу запекаться, Карен вынула десертный торт от Делицции из холодильника, чтобы он не был слишком холодным, и положила «Асти Спуманте» в холодильник, чтобы оно не было слишком теплым. Держа руку на дверце, она размышляла, не подать ли на десерт что-нибудь еще. Ладно, решила она и захлопнула холодильник. Потом взяла сумки, ключи, вошла в лифт и спустилась в цокольный этаж, который всегда вызывал у нее отвращение — она была убеждена, что здесь полно мышей, хотя ни разу не видела ни одной, — и положила сумки в свою кладовую поверх сундуков.

Вернувшись на кухню, она полила жиром запекающуюся курицу и решила, что грибы могут подождать, пока она примет душ. Она приняла душ, осторожно скрепила внизу и с боков свои новые шторы, задернула занавеси и оделась, затем выдернула вилку телефона из розетки возле прикроватного столика и перенесла его на кухню, там подключив. Потом еще раз полила жиром курицу и стала запекать грибы.

Закончив все приготовления, Карен прошлась еще раз по всей квартире и убедилась, что все в порядке. Она чувствовала себя театральным режиссером, проверяющим все детали перед поднятием занавеса и началом представления. Гостиная выглядела прекрасно, обеденный стол тоже отлично смотрелся. На кухне не было слишком большого беспорядка, а спальня — ах, в спальне было теперь так же темно, как в лабораторной темной комнате.

Она ясно видела, как все произойдет. При свете мерцающих свечей они, уютно пристроившись вдвоем на диване, разделят последнее вино. А когда зайдет солнце и стемнеет, начнут заниматься любовью, интенсивность которой будет возрастать по мере наступления вечера. Потом она поведет его в спальню, в дверях они остановятся, чтобы обменяться тысячью поцелуев. Переступив порог, она закроет дверь и проведет его к постели, они медленно опустятся на кровать, и она будет пытаться разглядеть его лицо в полной темноте, но оно останется невидимым, так же спасительно невидимой будет и она. Они проведут еще одну прекрасную ночь 8 любви, но без света. Свет! Она забыла о люстре под потолком спальни!

Карен спрыгнула с дивана с такой поспешностью, что у нее закружилась голова. Чтобы добраться до лампочек люстры, нужно было принести складной стул из кухни, но, когда она пыталась протащить его в трехдюймовое пространство между плитой и столом, зазвенел дверной звонок. Она взглянула на часы. Ну что стоило ему немного опоздать? Он пришел не в назначенное время, а чуть раньше. Она поставила стул на место. Ладно, как-нибудь можно будет проделать это позже. Она скажет ему, что сожгла ужин, и он вынужден будет увезти ее куда-нибудь ужинать. Звонок снова зазвонил. Уныло опустив плечи, она медленно пошла к двери. «Вино!» — с облегчением подумала она. Она пошлет его за вином. Она распахнула дверь.

— Эрик, — начала она, — ты бы… Но он, бросив пакеты на кресло в холле, схватил ее в объятия и закрыл рот поцелуем.

— Я так счастлив быть здесь. — Он снова прижал ее и захлопнул за собой дверь.

Она закрылась бесповоротно, и он уже погрузил руки в ее волосы и покрывал поцелуями ее лицо. Колени Карен подкосились, как она и предвидела. Все именно так, как она надеялась, если бы только…

— Это тебе, моя дорогая, — сказал он искренне, разворачивая дюжину белых роз.

— Как ты заботлив, — заметила она, обнаружив две охлажденные и запотевшие бутылки белого бургундского.

Он взял бутылки и, нюхая, повел носом в сторону кухни.

— Превосходно! — воскликнул он, безошибочно найдя кухню и сунув нос в духовку, лишив ее возможности соврать, что она сожгла ужин. — Начнем с вина, продолжал он, срывая с горлышка зеленую печать. — Почему ты так долго выжидала, чтобы пригласить меня? — заключительным финалом этих слов стал звук вылетевшей пробки.

Карен не могла придумать никакого ответа, поэтому отвернулась от него и снова полила курицу.

— Захвати вино, — сказала она, выпрямляясь, — и я покажу тебе вид из окна. — Она привела его к окнам, выходящим на Пятую авеню. — Разве отсюда не чудесный вид на Центральный парк? Отсюда можно увидеть, вон, чуть правее, музей Метрополитен.

— Прошу простить меня, — сказал он, глядя ей прямо в глаза над краем бокала, — но сегодня вечером вы единственная достопримечательность, которую я хочу видеть.