Рыцарь моих снов - Натали Де Рамон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— …На башне стояли дозорные и зажигали что-то вроде маяка, чтобы лодки не разбивались в бурю о скалы, передавали светом сигналы на тот берег, на несколько миль вокруг…
Ее губы двигались, как два самостоятельных маленьких существа, а кончик ее языка — как третье, но самое смелое существо вдруг скользил по ним, всякий раз заставляя Люка судорожно сглатывать возникающий в горле комок.
Ты ведешь себя как мальчишка, Люк. Будь мужчиной! Прояви решительность! Она ведь ждет этого от тебя. Женщины не облизывают губы, если не намерены целоваться. Смелее!
— …А в самые давние времена, может быть, именно на нашей скале сидела легендарная Лорелея. Помните историю об этой безжалостной блондинке?
— Но вы же брюнетка, баронесса, значит, мне нечего опасаться. Давайте фонарь, и идем на башню.
Он почти вырвал фонарь из ее руки. Из той, другой, левой руки, которую он не сжимал в своей. Но ее правую он тоже не отпустил, уверенно зашагав вперед по ступеням. Стыдно признаться, но это было самым решительным действием, на которое он оказался сейчас способен.
Из его руки в мою текло тепло. Даже не тепло, а настоящий жар! Это было просто невероятно: сначала согрелась моя правая рука, потом жар добрался до плеч, груди, осторожно заструился в левую, медленно начал пробираться ниже и ниже, к животу, к ногам… Только бы он не убирал свою волшебную руку, пока я не согреюсь окончательно!
Я боялась пошевелиться и болтала все, что только приходило мне в голову: про устройство башни, про дозорных, про сказочную Лорелею. А он не отрываясь смотрел мне в лицо и слушал. Или нет, не слушал? А немного изумленно изучал меня? Ну, изучал… Что ж такого? Человек впервые видит меня. Я тоже смотрю на него более внимательно, чем как если бы знала его давно. У него очень приятное открытое лицо, добрые глаза. Человек с такими глазами не может сделать ничего плохого, все, что бы он ни задумал, тут же отразится в таких глазах. Как же он торгует недвижимостью? Торговцам ведь приходится привирать, обманывать, вводить в заблуждение, блефовать. А тут голубые глаза и белые одежды… И эти выгоревшие волосы… И этот жест, которым он привычно и уверенно поправляет их… А губы? Какие у него губы? Почему я до сих пор не рассмотрела их как следует? Я же без очков и освещения явно маловато…
— Вы брюнетка, баронесса, значит, мне нечего опасаться.
При чем здесь брюнетка? Ах да, я же упомянула Лорелею.
— Давайте фонарь, и идем на башню!
Как, уже все?! — испугалась я. Но я еще не успела согреться окончательно! Я инстинктивно вцепилась не только в его горячую руку, но и в дужку фонаря. Но Дюлен отнял у меня лишь средство освещения и энергично повел вверх по лестнице, а тепло по-прежнему продолжало течь от него ко мне. Даже если это сон, подумала я, и человек в белом, который ведет меня на башню, исчезнет, все равно — это хороший сон. Теплый!
Я благодарно сжала его пальцы. Они ответили мне тем же!
— Странно у вас тут, — сказал он.
— Чем же? Лестница как лестница. Все неприятные запахи остались внизу. Опустите фонарь — и вы увидите звезды.
— Правда, бойницы и звезды. Но раньше была глухая стена!
— Чтобы у врага было поменьше возможности запустить внутрь стрелу с горящей паклей. Или копье. Что тут странного?
— Я не об этом. Здесь как-то слишком пусто.
— А что здесь должно быть?
— Не знаю. Мыши какие-нибудь. Крысы, паутина, птицы… — Он загадочно и многозначительно смотрел на меня.
— Да вы романтик! Скажите еще привидения и летучие мыши! Это все для фильмов ужасов. А мы живем здесь. Мышки, конечно, водятся. Как без них? Но периодически коты Герена устраивают на них облаву. В жилых покоях мышей нет! Паутину тоже в общем-то стараемся удалять. Ну вот, мы и на башне. — Эх, подумала я, теперь придется разжать руки, глупо же ходить по смотровой площадке, держась за руки.
— Да, — сказал он. Как будто прочитал мои мысли! — На башне. — И, отпустив мою руку, шагнул вперед.
Залитый лунным светом пол из металлических плит гулко отозвался пустотой. Дюлен замер на месте и вопросительно посмотрел на меня. Красивая фигура в белом на фоне вытянутых готических зубцов, за которыми звездное небо, темные воды Рейна и огоньки на другом берегу — в Германии.
— Не бойтесь, — сказала я. — Пол очень прочный. Эти плиты рассчитаны на целый отряд в тяжелых доспехах. Присядем, полюбуемся видом? — Я показала на деревянную скамейку.
Эта грубоватая садовая скамья с высокой спинкой стоит здесь всегда, сколько я себя помню. Самое главное в ней — высокая спинка, можно расположиться с комфортом, как на диване. Раньше здесь всегда лежал плед, подушки, жестяная коробка с какими-нибудь сухими сластями. Я очень любила проводить на этой скамейке время. Смотреть на реку, на небо, загорать, читать. Не обязательно стихи или романы, очень многие из моих учебников по орнитологии были проштудированы именно тут — на высоте птичьего полета.
— Присаживайтесь, мсье Дюлен, — повторила я приглашение, потому что он все так же продолжал смотреть на меня. — Полюбуемся пейзажами.
— Да, несомненно. Пейзажами, — произнес он с таким видом, как если бы пытался мучительно что-то вспомнить, но никак не получалось, и поспешно подошел к бойнице между зубцами. — Потрясающе! — сообщил он, не оборачиваясь и почти наполовину вылезая из бойницы наружу.
— Рада, что вам нравится.
Я привычно оперлась ладонями о спинку скамьи. Но тут же отдернула руки. Ну и пылища! Теперь ясно, почему Дюлен не торопится садиться: у него ведь белые брюки и белый джемпер.
— Просто фантастика! Невероятно! — продолжал восторгаться он, по-прежнему не оборачиваясь ко мне.
— Знаете, когда я была маленькая и в такие лунные вечера приходила сюда с папой, мне всегда казалось, что на горной дороге из тумана вдруг покажутся всадники. В старинных одеждах или в латах, с развевающимися знаменами, под звуки рога, — рассказывала я его спине, как бы не замечая невежливости поведения Дюлена.
Хотя сейчас его невежливость очень устраивала меня: я торопливо освобождалась от вязаной кофты и юбки. Наивно, но мне так хотелось посидеть с ним рядом! Можно будет опять как бы невзначай прикоснуться к его руке, и из нее потечет тепло…
— Или по Рейну вдруг проплывет старинная каравелла, — болтала я, пристраивая клетчатое полотнище юбки на пыльной спинке скамьи, кофту я уже расстелила по лавке. — Понятно, что каравеллы не ходят по Рейну. Но все-таки! Я же была маленькой девочкой, жила в замке и имела полное право представить себя сказочной принцессой. А вы никогда не мечтали очутиться веков эдак пять назад, примерить латы, вскочить на коня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});