Падший враг - Л. Дж. Шэн

Тогда это доходит меня.

Calypso Hall был первоначально куплен, когда моя мать впервые переехала в США. Я слышал, как слуги говорили, что она была одинока и скучала до безумия во время беременности со мной. Чтобы успокоить ее, мой отец решил подарить ей что-нибудь, чтобы она была занята и не мешала ему. Поскольку Патрис была начинающей актрисой, он купил ей этот неудавшийся театр. Он назначил ее управляющим директором и в истинной манере Корбина сказал ей не жалеть ни копейки, чтобы добиться успеха.

Она проводила там дни и ночи, суетясь над каждой деталью, каждым сценическим декором, каждым представлением. Некоторые говорили, что она фактически изменила ситуацию и сделала ее прибыльной на несколько месяцев. Отец мало рассказывал мне о ней, но говорил, что как только я родился, она бросила меня на руки кормилице и продолжила работать в театре, забыв о моем существовании.

Я был единственным, кто хотел тебя, Арс. Это ты и я, мальчик. Навсегда.

Единственной спасительной милостью Дугласа было то, что он взял меня, когда моя мать переехала на Манхэттен и жила без меня.

Я не знаю, почему папа решил, что подарить Грейс что-то, что когда-то любила моя покойная, неблагополучная мать, может разозлить меня, но он промахнулся на тысячу миль или около того.

Если уж на то пошло, то дарение Грейс чего-то сентиментального и не имеющего никакой финансовой ценности лишь показывает, как мало он знал свою падчерицу.

Ухмыляясь, я поворачиваю свой офисный стул лицом к окну от пола до потолка. Если у меня есть копия, значит, у Грейс тоже есть.

Она вот-вот узнает, что я только что стал одним из самых богатых людей в стране. Это убьет ее, но и заманит тоже.

Так начинается еще одна игра между нами. Игра в курицу.

Кто первым уступит, возьмет трубку и позвонит? Признает поражение? Примет свою судьбу и, наконец, подчиниться этой отвратительной договоренности и всем, что она влечет за собой?

Самое время напомнить Грейс о чем-то, что она могла забыть.

Я всегда выигрываю.

ГЛАВА 7

Арсен

Две недели спустя

— Спасибо, что позволил мне переночевать с тобой. — Риггс вываливается из такси позади меня, забитый, как тысяча чертовых гвоздей.

Я смотрю на часы.

— Позволил — это громко сказано. Ты последовал за мной домой, придурок. У меня не было выбора в этом вопросе.

— Да ладно, Арс. Всем нужен сталкер. Значит, ты добился успеха в жизни. — Он добродушно хлопает меня по спине, его золотистые кудри падают на широкий лоб, и он качает головой.

— Странное ты существо, — ворчу я.

— Сказал горшок чайнику.

Мы идем по улице к моей квартире. Я попросил таксиста высадить нас до того, как мы доберемся до пункта назначения, опасаясь, что моего друга детства вырвет на кожаные сиденья.

Риггс засовывает кулаки в передние карманы, немелодично насвистывая.

— Какой твой следующий пункт назначения? — спрашиваю я, пытаясь успокоить свой разум. Грейс не связывалась со мной последние пару недель. Я знаю, что она все еще переваривает потерю своего преимущества надо мной. Мы с ней оба знаем, что благодаря этому завещанию я стал слишком важен для нее, чтобы продолжать играть с ней в игры.

Она знает, что я попрошу уступок — серьезный. И она ждет своего часа.

— Северная Джакарта, — отвечает Риггс.

Я хмыкаю.

— Это в Индонезии, ты, некультурная свинья. — Он усмехается.

— Когда ты уезжаешь?

— На следующей неделе. — Он пинает пустую банку из-под газировки, стоящую на тротуаре, прямо в мусорный бак, закрученным штрафным ударом, который посрамил бы Бекхэма. — На три недели. Это своего рода привилегия, поскольку я выиграл "Фотографию года" в прошлом году.

На фотографии был удар молнии, коснувшийся крыла журавля-крабоеда. Он поймал всю стаю, поднявшуюся одновременно и летящую в одном направлении. Фон был фиолетовым и голубым.

Я не сомневаюсь, что Риггс полон всех художников темной материи, с которыми рождаются. Но какая бы тьма ни обитала в нем, он старается никому ее не показать. Беззаботный красивый мужчина, гоняющийся за юбкой и приключениями, — это версия, которую получают все, включая его лучших друзей. В каком-то смысле я подозреваю, что он облажался больше, чем мы с Кристианом вместе взятые.

Я плечом толкаю стеклянную дверь в свой дом. Пробираемся к лифту.

— Альфред, мой добрый человек. — Риггс стучит кулаками по моему семидесятилетнему швейцару, пока я затаскиваю его внутрь. — Как дела у Сюзанны? Операция на бедре прошла хорошо?

— Кроме того, мистер Риггс. Спасибо, что прислали цветы — это было очень любезно с вашей стороны. Она уже на ногах. Рад, что вы вернулись. Мистер Корбин, я…

— Не сейчас, Альфред, — рявкаю я, направляясь к лифту. Риггс может быть хорошим парнем для поставщиков услуг, но он также блядь 180 фунтов мускулов, чтобы нести прямо сейчас, и чертовски пьян.

— Но сэр…

— Я сказал, что занят.

Риггс знает имя жены Альфреда. Невероятно. Этому придурку лучше снять квартиру в городе в следующем году. Мое место не общежитие, и он начинает чувствовать себя здесь слишком комфортно.

Мы поднимаемся на лифте вверх. Риггс косится на меня.

— Где твои манеры, задница? Альфред — пожилой джентльмен.

— Меня не волнует, даже если он Папа Римский. — Толкаю дверь в свою квартиру.

— А теперь сделай себя полезным и закажи нам перекусить. Ты угощаешь. — Я прохожу половину гостиной, прежде чем понимаю, что Риггс замер. Он стоит перед моим диваном, рот открыт, глаза широко раскрыты.

Я остановился.

Смотрю на мой диван.

На нем распласталась Грейс, полностью обнаженная, если не считать пары туфель на высоких каблуках с красной подошвой. Она крепко спит. Ее розовые соски набухли, а по всей коже побежали мурашки.

Что. .за…

— Святые равиоли. — Риггс свистит. — Я начинаю понимать все эти извращения с трахом твоей сестры. Все еще не мой конек, но я расширяю свои горизонты.

— Я расширю тебе задницу, если ты не уберешься отсюда прямо сейчас. — Я поворачиваюсь к нему, дрожа от гнева и восторга.

Наконец-то. Блядь, наконец-то. Почему она так долго?

— Но мне нужно место для ночлега. — Он вызывающе улыбается, наслаждаясь тем, как я извиваюсь.

— В Нью-Йорке шестьсот семьдесят отелей. Иди останься в одном из них.

— Братаны перед шлюхами. — Риггс делает вид, что поднимает свою сумку с пола и перебрасывает ее через плечо. Он щелкает пальцами, опуская голову. — О, верно. Она твоя сестра.

Он выходит из двери, хлопая ею, но не раньше, чем отдает честь мне.

— Наслаждайся!

Я присаживаюсь на край кофейного столика и несколько секунд смотрю на Грейс. Выражение ее лица умиротворенное. Вот откуда я знаю, что это все игра. Грейс обычно хмурится, когда спит. Как будто она использует это