Дитя ангела - Грейс Грин

— Мы сделали гамбургеры и на твою долю. На всякий случай. Джек и я собираемся есть во дворе, но, может, тебе там будет холодно?

Лейси не хотелось говорить ни о гамбургерах и дворах, ни о том, как холодно на улице. Она хотела услышать то, что Дэрмид собирался сказать, когда Джек их позвал. Но момент был упущен.

— Я не против того, чтобы попробовать ваши гамбургеры, — сказала Лейси, — и не против того, чтобы есть во дворе. Я только пойду надену куртку.

— Возьми мою, — предложил Дэрмид. Он снял с крючка зеленую парку и протянул ей. — Послушай, я не не люблю тебя, — сказал он, когда Лейси застегивала молнию. И в ответ на ее удивленный взгляд пояснил: — Как я могу не любить тебя? Я же тебя совершенно не знаю.

Лейси хотела крикнуть: «Это потому, что ты никогда не хотел меня узнать!»

Но она промолчала. Он стоял ужасно близко, и ей было трудно дышать.

— Тебе повезло, — сказал Дэрмид, — что губа не рассечена и не надо накладывать швы. А щека только слегка ободрана, и скоро…

— Папа! — Джек влетел в кухню. — Ну когда же… Ой! Что у тебя с лицом, тетя Лейси?

— Твоя тетя, — ответил его отец, — сегодня спасла жизнь маленькому мальчику.

Узнав, как было дело, Джек выдохнул:

— Ну, тетя Лейси, ты просто героиня! А лицо у тебя болит?

— Немного.

— Тогда пускай папа тебя поцелует. Он всегда меня целует, когда у меня что-нибудь болит. И все сразу проходит.

Лейси растерялась. Она хотела отшутиться, но Дэрмид вдруг сказал:

— А почему бы и нет?

Он положил руки ей на плечи, опустил голову и провел губами по ее ободранной щеке, а потом, очень нежно, по распухшей губе. Это было что-то среднее между лаской и поцелуем, но длилось чуть дольше, чем просто ласка. И все это время Лейси чувствовала тепло его сильных рук на своих плечах.

— Порядок, — сказал Джек. — А теперь пошли есть гамбургеры.

Дэрмид отстранился от Лейси, и она подумала, что у него такой вид, словно он укусил шоколадку, а внутри оказалось что-то неожиданное. Крем вместо ореха… или перец вместо вишни? По его лицу нельзя было сказать, испытал он что-то приятное или наоборот. Для нее это было слаще шоколада. У нее дрожали колени, но она заставила себя весело улыбнуться и сказать:

— Спасибо. Мне уже лучше.

И, не желая, чтобы Дэрмид видел, как раскраснелись вдруг ее щеки, быстро-быстро пошла вместе с Джеком во двор.

Не надо было ее целовать.

Их отношения всегда были взрывоопасны, а теперь взрыв мог произойти в любую минуту. Ему казалось, он идет через пропасть по стеклянному мосту. Один неверный шаг — и стекло разобьется, и он полетит в пустоту. А она? Переживает ли то же самое? Он сомневался. Она вела себя так, словно все это просто ее позабавило. При ее опыте в таких вещах она, наверное, даже не почувствовала, что он ее целует. Она жила в мире гламура, и, конечно, ее целовали такие мужчины, для которых романтические сцены — просто каждодневная рутина.

Но он не ищет романтических сцен со своей невесткой. Меньше всего на свете ему хочется вступать с ней в отношения подобного рода. Но нельзя отрицать, что ее присутствие в доме разбудило в нем чувства, о которых он давно позабыл.

— Просто я слишком долго был один, — сказал Дэрмид себе. — Надо думать о других вещах. Например, о том, чтобы убрать, наконец, овощи в холодильник.

Он убрал овощи и вышел во двор с твердым намерением смотреть на Лейси не иначе как на прекрасный манекен, забытый кем-то у него во дворе. Но когда он посмотрел на ее, то не смог уже отвести глаза. Она не сидела неподвижно и не походила на манекен. Наклонившись над столом, она с нескрываемым удовольствием откусывала кусок гамбургера. Увидев Дэрмида, она подняла на него глаза и сказала:

— Ох, до чего же вкусно!

— Джордан всегда клялся, что ты ешь только зеленый салат, иногда с кусочком помидора.

Зеленые глаза хитро заблестели, белые зубы сверкнули в веселой улыбке.

— Джордан всегда подшучивает надо мной. — Лейси слизнула капельку соуса с большого пальца. — Конечно, я должна соблюдать определенную диету. Это элемент профессионального поведения, если хочешь. Но иногда я позволяю себе расслабиться. Правда, только тогда, когда дело того стоит. А твои гамбургеры… — она с наслаждение голодного подростка откусила еще кусок, — того стоят!

Джек и Артур всегда мгновенно расправлялись с гамбургерами, но ни один из них никогда ему не сказал: «Слушай, это действительно вкусно!»

Комплимент Лейси странным образом согрел его сердце.

Потом она сказала, что сама подаст десерт. И Дэрмид, не отрываясь, смотрел на нее, когда она двигалась вокруг стола и раскладывала мороженое и шоколадные кексы — сперва Джеку. Теперь ему. Он быстро взял у нее тарелку.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— А ты сама не будешь?

Она засунула руки в карманы парки.

— Нет, я уже превысила мою дневную норму калорий. Может, завтра.

— Ты все равно скоро начнешь набирать вес.

— Это другое дело.

Он отрезал кусок от своего кекса и протянул ей.

— Хочешь попробовать?

— Нет, спасибо. Когда дело доходит до шоколада, я хочу все или ничего. — Она прислонилась спиной к ограде палисадника. — Как здесь тихо…

— Тоскуешь по городской жизни?

— Ее ритм у меня в крови. Мне необходима эта суета, эта деловитость днем, яркий неоновый свет… — Она посмотрела вокруг. С одной стороны луга, с другой — высокие деревья. — Мне тут как-то не по себе. Я словно хочу чего-то, сама не знаю, чего. Вот это, — она сделала широкий жест рукой, — не для меня.

— Ты не раскаиваешься? — Дэрмид кивнул на ее живот.

— Нет. Я приняла решение и привожу его в исполнение. Я готова отказаться от привычной жизни, на сколько потребуется. — Лейси посмотрела вверх, на парящего в небе орла. — Элис сделала бы то же самое для меня.

— Да. Она бы сделала то же самое.

Джек доел свой десерт и поставил тарелку на стол.

— Пап, давай, когда ты доешь, посмотрим, не отелилась ли Бархотка.

Бархотка, золотисто-коричневая лама, могла в любой момент принести потомство.

— Точно. — Дэрмид поставил свою пустую тарелку рядом с тарелкой Джека. — Пойдем. — Он обернулся к Лейси. — У нас тут такое правило: кто готовит, тот не моет посуду.

Лейси посмотрела на уставленный грязными тарелками стол.

— Вообще-то это честно.

Дэрмид пошел вслед за Джеком, но без соответствующего настроения. И это его удивило. Обычно он считал отел своих животных вопросом первостепенным и не мог думать ни о чем другом, пока теленок не появлялся благополучно на свет. Но на сей раз, даже войдя в хлев и увидев, что у Бархотки действительно начались роды, он не мог отогнать от себя мысли о Лейси. И забыл о своей невестке только тогда, когда понял, что с Бархоткой не все ладно. Тогда он отослал Джека домой и прямо из хлева позвонил ветеринару.