Свобода от, свобода для - Павел Нечаев

   - Ладно. Давай поедим, что ли, - ответил я Вайнштейну, и подал пример, цапнув со стола куриную ножку. Вайнштейн принял стакан, залпом выпил, захрустел маринованным огурцом.

   Разгоняя рукой дым, нарисовался Сергей, с каким-то смуглым мужиком, явно с восточными корнями. Поздоровались, он представил нас. Мужика звали Коби, но, как он сказал, все его называли Летун.

   - Общайтесь, а у меня дел полно. - Сергей отвалил, мы остались с мужиком.

   - Сергей сказал, что у вас транспорт есть, - не стал ходить вокруг да около Летун.

   - Есть. Показать?

   Вышли наружу, прошли туда, где мы припарковали квадроциклы. Летун походил вокруг, поцокал языком. Сделал пару кругов.

   - Хорошая вещь, годная, - прокомментировал он, слезая, - что за нее хотите?

   - Ну, пока у нас на продажу нет, не сделали. Один вот Сергею привели, а больше нет. Еще сделаем, тогда будет о чем говорить.

   - Жаль, жаль. Нам бы пригодилась. - Летун был разочарован. На звук квадроцикла из здания потянулся народ, смотрели, щупали, задавали вопросы. Я, как мог, объяснял технологию, скрывать было нечего, все и так было ясно. Квадроциклы оценили, нас приняли в клуб. Мы жали руки, старались запомнить имена.

   Вернулись внутрь. Летун извинился, и отошел, мы опять остались одни. Увидев протискивающегося мимо Сергея, я поймал его за рукав, и спросил:

   - А почему у него такое странное погоняло - Летун?

   - Потому что я летчик, - ответил мне сам Летун. Я и не заметил, как он подошел. Брови у меня поползли вверх. Летчик. Настоящий.

   Я забросал Летуна вопросами. Оказалось, что он не только летчик, а пилот боевого вертолета. До Песца командовал эскадрильей "Оса". Когда случился Песец, и началась заварушка с соседями, он со своей эскадрильей летал с юга страны на север, на штурмовку танковых колонн противника. Был сбит, чуть не попал в плен, его выручила разведгруппа спецназа, уходящая с задания пешим порядком. Звучало как сюжет боевика, но Летун рассказывал так, что я ему верил. По его словам, армию нашу раскатали на Высотах, и отдельные разрозненные группы драпали, бросив все, к Городу. Их группа едва успела отойти от Высот, как по ним ударили ядерными ракетами. Он не знал, кто отдал приказ, и отдавал ли вообще. Армии к тому времени, как единого организма не существовало. Периметр Сектора был прорван, и оттуда вырвались сарацины, захлестнув юг и центр страны волной грабежей и бесчинств. Ракеты полетели и на север и на юг. Там, где когда-то был сектор, теперь пустыня. На севере остатки вражеских армий, получившие по башке ядерной дубиной, в панике бежали восвояси. Потом пришли морозы, и никто больше никуда не наступал. Я не нашелся, что сказать. Мы были так поглощены подготовкой к зиме, что пропустили ядерные взрывы в ста километрах от Города. Да, все сходится. Тогда все время трясло, толчки один за другим, мы на них и внимания не обращали. Привыкли. А когда выжившие свидетели добрались до Города, уже шел снег, и мы по понятным причинам ни с кем не общались. К тому времени Летун со своей группой как раз дошли до нашей промзоны, и первым, кого они встретили, был Сергей. Селиться вместе с Сергеем они не стали, заняли склад, такой же, как у нас, утеплили, и стали жить. Вчетвером. От группы спецназа осталось трое, да Летун четвертый. Командир группы погиб, погиб и его заместитель, остались срочники. Неудивительно, что Летун возглавил группу. В летчики у нас всегда брали лучших из лучших, отбор жесточайший, тренировки на износ. Именно благодаря Летуну установились связи между Семьями. Он и его ребята на лыжах обегали всю округу, искали выживших, налаживали контакт, помогали, если нужна была помощь. Летун дал мне список частот для связи. Еще одна вещь, которую я упустил. Ведь у нас был радиосканер, могли слушать эфир, но не стали.

   - Коцюба, ты где служил? - спросил меня Летун. Я ответил. Он поднял левую бровь:

   - А где в Песец был?

   - В Городе.

   - Что, "форму восемь" не получил? - Летун удивился.

   - Получил, но не поехал.

   - Что так? - спросил меня пришедший с Летуном молодой парень, - струсил?

   - Так сложилось, - не стал я вдаваться в подробности.

   Парень разочарованно цокнул языком, и отошел. Понятно. Узнав, что я получил "форму восемь", и не поехал, он автоматически зачислил меня в дезертиры. Ни страны, ни армии уже не было, но понятие "присяга" для этих двадцатилетних пацанов все еще имело какое-то значение.

   - Господа! Прошу внимания, - это Сергей. Стоит на стуле в конце комнаты, сложил ладони рупором, и пытается переорать гул разговоров. - Народ!

   На пару секунд стало тихо, и в эту тишину вклинился Вайнштейн:

   - Лучше скажи - товарищи! - Сергей на секунду растерялся, по комнате прокатился одобрительный гул. Народ оценил поправку. Летун метнул на Вайнштейна заинтересованный взгляд. Сергей справился с собой, и сказал:

   - Товарищи! Во-первых, хочу всех поблагодарить, за то, что вы поделали такой долгий путь, чтобы поучаствовать в нашем сегодняшнем собрании. А во-вторых, слово имеет, - тут он на секунду замялся, но сообразил, и продолжил, - имеет товарищ Летун.

   Народ обошелся без пошлостей, типа аплодисментов, просто пропустили Летуна в конец комнаты, и стали молча ждать, что он скажет. Такая выжидательная тишина лучше всяких рукоплесканий.

   - Буду краток, - негромко, но так, что услышали все, произнес Летун. Я потом не раз замечал за ним такое. Вроде и говорит, не повышая голоса, а слышно всем. - Мы впервые собираемся в таком составе. Все вы меня знаете, я знаю вас, за исключением недавно присоединившихся к нам... товарищей. - В нашу сторону повернулось несколько голов. Вот это да, подумал я, он принял терминологию Вайнштейна. Это просто разрыв шаблона. Офицер, летчик... и вдруг красный.

   Меж тем Летун продолжал:

   - Мы тут подсчитали, расклад такой: двадцать одна Семья в радиусе, примерно, километров пятнадцати. Это что-то около пяти с половиной сотен человек. У Сергея можно получить распечатку имен и координат, может быть, обнаружите друзей или родственников. Мы работаем над установкой репитера, чтобы увеличить покрытие. Далее... утвержден список аварийных частот. Большая просьба ко всем присутствующим, просьбы о помощи на этих частотах не игнорировать. Нас и так слишком мало, мы должны помогать друг другу, делиться...

   - Прости, Летун, что перебиваю, - поднялся один из гостей, рыжебородый мужик, - к тебе вопросов нет, ты мужик авторитетный. С какого перепугу мне с кем-то делиться? У меня есть все, что мне надо. Я со своими, надрывая горб, добывал. А начну делиться, мигом набегут дармоеды, все пожрут, и останусь я с голым хреном. Если кому что надо, пусть дает мне что-то взамен, что мне нужно, тогда и я поделюсь. - Остальные согласно загудели. Да, мол, помогать, оно, конечно, и надо, вот только свое кровное отдавать...не...

   - Гриша, а ведь ты бы сдох, если бы тебя индиго не вылечили, - мягко сказал Летун.

   - Так я че? Я им потом и тушняка занес, и гречки, и...

   - Вот именно, Гриша. Потом занес. А они к тебе пошли просто так. Не пошли бы, и не было б у тебя никакого потом, - Летун обвел всех взглядом, и сказал:

   - Всем нам очень повезло, что мы дожили до этого дня. Но везения недостаточно. Мы не знаем, сколько еще продлятся холода. У каждого из вас есть запас продуктов, топлива, предметов первой необходимости. Есть теплый дом. За каждым из вас стоит Семья, люди, которые помогли вам выжить. И это очень много, те, у кого этого не было, уже умерли. Я считаю, что мы должны помогать друг другу. Выжить мы сможем только вместе. Будем сидеть, как хомяки, каждый на своем тушняке и гречке, и, не пройдет и двух лет, как здесь будет такая же пустыня, как там, наверху, в Городе. ... Да, Коцюба? - Летун заметил, что я, как примерный школьник, тяну руку.

   - Ты сказал "такая же пустыня, как в Городе", - поднялся и я. - Так вот, никакая там не пустыня... - По мере того, как я рассказывал о своих приключениях в туннелях, в комнате становилось все тише, когда я заканчивал, было слышно, как гудит в печках огонь. Народ слушал, затаив дыхание. Каждый, я уверен, представил себе в красках, что, сложись все иначе, и он бы обгладывал тушку соседа в подземелье. - Летун прав, нам надо объединяться, поодиночке мы не выживем. Сожрут, - закончил я свой рассказ, и сел. Народ опять стал переговариваться, к нам подсел Летун и Сергей, на диване рядом развалился рыжий Гриша, найдя идеального собеседника в бочонке с пивом.

   - Как ты этих уродов назвал? Чмулики? - спросил Летун.

   - На этот вопрос отвечу я, - сказал Вайнштейн. - Только это долгая история.

   - Ну, ты расскажи, всем же интересно, - прищурился Летун.

   -Ладно, слушайте... - Вайнштейн пустился в объяснения. Его теорию о том, что род человеческий делится на собственно людей, и чмуликов, я уже слышал. Мне стало неинтересно слушать, и я ушел в соседнюю комнату. Там хоть не так накурено. Налил себе рюмку водки, выпил. В соседней комнате тем временем стало тихо, было слышно только голос Вайнштейна. Вот чего у него не отнять, так это умения "держать" аудиторию. Увидев, что в комнату входят какие-то люди, я удивился - на кого это чары Вайнштейна не подействовали? Вошли трое, но в комнате стало тесно, до того огромными были вошедшие мужики. Старший, очевидно, отец, подошел и протянул руку: